Homeland: Родина Кэрри - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Каплан cтр.№ 21

— Надо поговорить, — ответила Кэрри.

— Это непрофессионально, — нахмурился Эстес. — Поговорим завтра, у меня в кабинете.

Он уже хотел уйти, но тут Кэрри схватила его за рукав.

— Нет, сейчас, — сказала она. — Это срочно.

— У меня встреча с конгрессменом Райли. Он…

— Я знаю, что это за тип, — перебила его Кэрри. — Сплавьте его.

Эстес пристально посмотрел на Кэрри, на скулах у него выступили желваки. Потом он вернулся за столик, сказал что-то конгрессмену, потом официанту и вернулся к ней.

— Здесь говорить нельзя, идем, — сказал он, мельком глянув на Костюм, и отошел к вешалке с пальто. Кэрри забрала жакет и вместе с Эстесом вышла в вестибюль. Там они остановились под квадратной колонной, возле газового камина.

— Тебе же лучше, если новость и правда срочная, — сказал Эстес. — Я тут, знаешь ли, убеждаю этого упыря не потрошить нас, ведь враги никуда не делись и с ними надо бороться.

— Здесь тоже оставаться нельзя, — озираясь по сторонам, предупредила Кэрри. — Вашингтон — как деревня. Я заказала номер наверху, поднимемся ко мне.

Поначалу удивленное, лицо Эстеса сделалось каменным.

— С ума сошла? Какого черта?

— Это работа, — ответила Кэрри. — А вы о чем думаете?

— Не шути со мной, Кэрри. Лучше сразу выкладывай все как есть. Ты меня преследуешь?

— Не говорите ерунды, зачем мне вас преследовать? Я же знаю, где вы работаете. Идемте уже, — позвала она и направилась к лифту.

Эстес какое-то время смотрел ей в спину, затем пошел следом.

Они молча поднялись на нужный этаж, молча прошли до номера по коридору, где был постелен ковер с элегантным рисунком и поклеены обои в полосочку. Кэрри открыла дверь. Эстес зажег свет, но Кэрри, включив одну-единственную лампочку, погасила потолочное освещение.

— Так, все, выкладывай, какого… — Не успел Эстес договорить, как она бросилась на него и поцеловала.

Отстранившись, Эстес произнес:

— Если это подстава, то у тебя такие неприятности…

Кэрри оттопырила два пальца.

— Два момента. Всего два. Выслушайте, а потом — хоть увольняйте, делайте со мной что угодно. Во-первых, Дима — информатор, сливший меня в Бейруте, — жива. Она продала меня Соловью, который, кстати, подставляет зад «Хезболле», о чем ваш друг Филдинг забыл упомянуть, и который пытался ликвидировать меня. Или захватить… Вы слушаете, Дэвид? Есть информация из АНБ, от моих контактов: Дима летит сюда, практически сразу после событий в Аббассии. Подозрения не возникают?

Куда именно направляется Дима, Кэрри не сказала — вдруг Эстес отберет дело.

— И во-вторых, — продолжила Кэрри, подходя к нему ближе, вжимаясь в него. — Я хочу тебя, и это с работой никак не связано. Возьми меня, а после уволь — мне все равно.

— Ты в курсе, что я женат?

— Плевать, даже если я попаду в ад. Я тебя хочу, и — знаю точно, на сто процентов — ты меня тоже хочешь.

Кэрри попыталась поцеловать его, но Эстес отвернулся, и ее губы коснулись его щеки. Кэрри целовала его, снова и снова, пытаясь дотянуться до губ.

— Скажи, что не хочешь меня, — томно бормотала она. — Скажи, что не желал меня, и я отстану, больше никогда к тебе даже близко не подойду. Клянусь.

Наконец их рты встретились в горячем, жестком поцелуе. Кэрри сильно укусила Эстеса за нижнюю губу, и он оттолкнул ее.

— Сучка! — вскрикнул он, утирая кровь.

— Да, я такая. И что будешь делать?

Она вновь набросилась на него, страстно поцеловала и положила его руку себе на грудь. Какой же он большой! Кэрри приходилось тянуться, вставать на цыпочки, и ей это безумно нравилось.

У Эстеса встал.

— Только скажи, что не хотел этого, — горячо прошептала Кэрри.

— Да, правда, хотел, — также шепотом ответил Эстес.

Кэрри приспустила за спиной «молнию» на платье и, развернув его задом наперед, расстегнула совсем. Оставшись в нижнем белье, она потрогала у себя между ног.

— Господи, да я теку. Сделай уже что-нибудь, — потребовала она, утягивая Эстеса к кровати. За окном, освещенный и белый, будто айсберг, виднелся музей.

— Не надо нам этого делать, — произнес Эстес, начиная раздеваться.

— Ой не надо, — согласилась Кэрри.

— Я еще пожалею. Мы оба пожалеем, — пообещал Эстес, развязав галстук и снимая рубашку.

— Знаю.

— Нет, я не могу, не буду, — внезапно остановился он и посмотрел в окно.

— Если не хочешь меня — только скажи, и мы остановимся, — предложила Кэрри, расстегивая лифчик и обнажая грудь. Затем откинулась на спину и стянула с себя трусики. — Но я устала жить вполсилы. А ты? — шепотом спросила она. — Или тебе смотреть больше нравится?

— Ты просто дьявол, — сказал Эстес, стягивая брюки, трусы в обтяжку и залезая на Кэрри.

— Последний шанс сказать «нет», — шепнула она, взяла его за член и направила в себя. Затем обхватила его, такого большого и тяжелого, бедрами, вжалась в него. — О боже! — ахнула Кэрри, когда Эстес вошел в нее. — Как долго я этого ждала!

Четыре дня спустя они с Саулом ехали из Вашингтона в Нью-Йорк на экспрессе «Асела». За окном проносились равнины штата Нью-Джерси. Саул Беренсон сидел рядом и работал за ноутбуком. Сама Кэрри мысленно застряла где-то между Бейрутом и Дэвидом Эстесом. Стоило вспомнить Эстеса, как в голове тут же возникали эротические фантазии.

Кэрри нравилось, какой Дэвид крупный, тяжелый, ей понравилось ощущать его внутри себя. В колледже он играл в американский футбол, и мощи, мускулов с годами в нем не убавилось. Кэрри понравилось вжиматься в него, понравилось, как контрастирует их кожа — белая и черная, будто клавиши рояля. Кэрри вспомнила великие джазовые мелодии: Телониус Монк, Бад Пауэлл… Вспомнила Принстон и ту ночь, когда познала себя.

* * *

Первый курс, год, когда она начала изучать Ближний Восток, арабский, когда закрутила с Джоном, своим преподом. Ночь они провели у него дома: курили травку под джаз и занимались сексом во всех мыслимых и немыслимых позах. На завтрак были кофе, картофельные чипсы, шоколадное печенье и Билли Холидей.

— Я был подростком, — рассказывал Джон. — Это были шестидесятые на севере Нью-Йорка: Вьетнам, рок-н-ролл, «Стоунз», «Криденс клируотер ривайвл». Я сидел себе один-одинешенек в своей комнате, слушал радио. Как раз крутили Билли Холидея, его песню «Странный фрукт». Богом клянусь, Кэрри, в этой песне сказано куда больше о том, что значит быть негром в Америке, чем в любой книге или документалке. Все в музыке, надо лишь слушать.