– Держись!– заорал Сварог во все микрофоны, отпустил
рычаги и намертво вцепился в кресло.
Разбив ограду так, что брызнули во все стороны камни,
ревущая глыба вырвалась с территории завода и принялась съезжать по отвесному
склону в ров.
Если быть откровенным, то Сварог самоубийцей не был. Он
просто из двух зол выбрал наиболее предсказуемое. Рассуждал он так: если люди
что-то торопливо и старательно готовят у ворот, значит, всерьез надеются, что
им удастся остановить великанскую машину; с другой стороны, машина должна
выдерживать рядовые и распространенные напасти, известные даже Монаху, если уж
она столь великолепна и неуязвима, как ее расписывала Щепка. Значит, должна
выдержать и мутную зеленую воду, разрывающую на части отдельных человеков. Хотя
– рассуждения рассуждениями, а сердечко все же екает…
Взметнулись вверх столбы воды, выдавленные тоннами металла.
При взгляде в смотровую щель могло показаться, что попал на дно морское.
Прикрытая невидимой и неосязаемой пленкой смотровая щель замутилась, как стекло
иллюминатора, накрытое волной. И не действовало! Не действовала ни на машину,
ни на людей в ней та смертоубийственная магическая начинка, какая была
растворена в тлетворной зеленой водичке!
Вот чего не боялся Сварог, так это того, что машина не
выкарабкается по противоположному склону на берег. Он уже понял, что такие
препятствия этому левиафану по плечу… или, вернее, по гусеницам и по движкам.
Никак не может быть по-другому. И стальная громада, проехав по дну рва,
принялась взбираться наверх.
Глава 22
Верхом на «дожде»
Танк «Буреносец», он же «Стеклянный дождь», въехал на склон,
и на пути ему попалось дерево. Это был дуб совершенно чудовищных размеров – то
ли сам вымахал таким, честно отстояв на этом месте пару сотен лет, то ли стал
могучим при помощи и при посредстве неорганического колдовского удобрения.
Дерево, за многие годы разбросавшее вокруг себя тысячи корней, выдержало первый
натиск, не рухнуло, а лишь наклонилось, лишь некоторые листья сбило с ветвей. А
все потому, что танк еще карабкался по склону и не нажал на дуб всей своей
многотонностью.
Гусеничная лента взрывала зацепами камни. Камни крошились,
но зацепы упорно вонзались все глубже и глубже, до полного сцепления с грунтом.
Ревел на повышенных оборотах двигатель. Передний броневой лист, упираясь в
ствол, толкал его мощью неисчислимого количества тонн.
Сварог вдруг понял, что в полный голос орет:
–Броня крепка и танки наши быстры,
И наши люди мужества полны!
Громят врагов советские танкисты,
Своей великой родины сыны!
Танк, скользя по стволу плавным подъемом передней части,
взбирался на дерево, наезжал на него, увеличивая рычаг давления. Дуб стал
сдаваться, уже пошли по земле трещины. Приподнялся верхний пласт почвы,
показалось змеиное переплетение корней, облепленное землей, глиной и камнями. И
дерево капитулировало. Раздался треск, хруст сучьев и глухой удар ствола о
землю. Махина переползла через поверженный ствол, ломая сучья. Пошла дальше по
бездорожью, но в направлении шоссе.
А вот теперь точно: если кто еще и висел на обшивке,
попадали, как груши с местной яблони. То бишь спелыми сливами. Сварог уже не
пел, а декламировал, и не в полный голос, а почти что шепотом:
–Гремя броней, сверкая блеском стали,
Идут машины в яростный поход.
Нас в смертный бой послал товарищ Сталин,
Клим Ворошилов смело в бой ведет.
– Что это было?– раздался в шлемофоне едва слышный
голос.
– Вы имеете в виду песню, мастер охранитель?– весело
спросил Сварог.
– Я имею в виду другое.
– Выражаясь военным языком – это было форсирование
препятствий. Испытание машины в условиях, приближенных к боевым. Кстати, и
собственно боевые, полагаю, не за горами. Думаю, за нами сейчас снарядят
погоню. Может быть, не сразу. Может быть, сперва они хорошенько подготовятся. К
сожалению, танк могуч, но тихоходен, они запросто настигнут нас на быстроходном
мобиле… А где Монах?
– Тут я. Вроде позакрывал все люки, хотя наползался. Весь
ободрался и набил синяков,– отозвался в наушнике полицейский
агент.– А потом заплутал – в здешних лабиринтах. Чего тут только нет…
– Меня больше интересует, чего тут только есть,–
жестко сказал Сварог.– Что с вооружением?
«Буреносец» наконец выбрался на шоссе – не только полностью
занял его в ширину, но еще и прихватил обочину. Да, со встречным транспортом
никак будет не разминуться… Зато уж точно никто не обгонит!
– Да есть кое-что,– обнадежил Монах. И тут же лишил
надежды: – Только я напрочь не разумею, как эта бесовщина работает…
Самому бы надо посмотреть, да на кого рычаги оставишь…
Ладно, ничего не попишешь. По крайней мере защита от магии работает, а это
важнее всего остального.
– Нас не преследуют, масграм?
– Позади нас дорога пуста,– четко, по-военному ответил
Гор Рошаль.– Впереди тоже никого. И ничего.
– Вот и славно,– сказал Сварог.– Конец связи.
До Города-на-Заре добрались без происшествий. Двигатель не
заглох – как полагал Сварог, запас хода этого колосса исчисляется не каким-то
десятком лиг и прочих кабелотов, а возможно, даже и не сотней. Не исключено,
что двигатель из тех, что так любили изобретать на его первой родине,– то
бишь двигатель вечный. Ну, или почти вечный: детали-то изнашиваются…
По ровному шоссе танк шел быстро. Понятно, не как гоночный
автомобиль, все ж таки масса ого-го, но для такой громады – вполне даже
резвенько. К тому же сзади никто не догонял и спереди дорогу никто не
перегораживал, магические пушки напрямую не выкатывали, со связкой магических
гранат наперерез не выбегали. И это спокойствие на дорогах не могло не
настораживать.
Если не нападают, значит, тщательно готовят нападение. Ой,
не верится, что Щепка и ее верные слуги махнули рукой на свою главную и
последнюю надежду. Мол, угнали и угнали, значит, не судьба нам прокатиться.
Нет, они должны умирать за этот танк. А раз пока не умирают – значит, жди
сюрприза в любой момент. Блин, хуже всего иметь в противниках создателей
всяческих конструкций и агрегатов: кто, как не они, знают все слабые стороны
своего детища, все его ахиллесовы пяты.
Усилием воли Сварог отогнал от себя мысли черные,
переключился на раздумья более приятные: «Вот и решение проблемы номер один.
Что-что, а этим бронированным монстром можно расчистить стройплощадку от груды
бесполезного хлама под названием “Искупитель”. Сработать, как бульдозером.
Правда, что делать дальше, непонятно… Но остается надежда на вооружение, с
которым Монах так пока и не разобрался… Собственно, ясно, почему не разобрался:
мало он имел дела со сложным оружием. В годы своего лиходейства по большим
дорогам он, помнится, ходил со складнем. Да и на полицейской службе вряд ли
сталкивался с чем-нибудь посложнее револьвера с магическими пулями… Эх, на кого
бы переложить рычаги и вдумчиво осмотреть здешние башни!»