Сыщик - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 21

…Бестужев узнал всё, что ему требовалось, а потому и не стоило терять далее время с этими симпатичными, простоватыми и чертовски, можно выразиться, стандартными творческими юнцами. Из которых наверняка ничего путного и не получится — такие тысячами обитают по всей Европе, рьяно дискутируя о высоких материях и святом искусстве, да так и старятся незаметно, не обретя особых свершений. Он вежливости ради высидел ещё минут пять, а затем заметил с видимым сожалением, что вынужден их покинуть, так как спешит на деловую встречу — в устах коммерсанта самое обычное объяснение, никаких подозрений не вызывающее.

Уже в коридоре ему пришло в голову, что он может оказаться несправедлив в своих предсказаниях — при своей, откровенно скажем, вопиющей некомпетентности в искусстве. Мало ли примеров в мировой истории, когда юные и нищие творцы поднимались до самых высот? Вот будет забавно, если лет через двадцать европейские газеты будут писать об очередном блестящем турне знаменитого скрипача Кубичека и очередной выставке работ знаменитого живописца Шикльгрубера. А господин Бестужев будет скучно тянуть свою офицерскую лямку и, развернув очередную газету, вяло удивляться причудам судьбы. Надо же, воскликнет он тогда, я ведь встречался с этими богатыми и преуспевающими европейскими знаменитостями, когда в кармане у них ветер свистал, и обитали оба в одной комнатушке, в убогом пансионате на окраине Вены…

Он посмотрел на аккуратно перевязанный шпагатом сверточек с акварелями, зачем-то взвесил его на руке и ухмыльнулся. Общеизвестно, что даже юношеские работы признанных мастеров, пребывающих нынче в зените славы, знатоками и любителями ценятся в солидные суммы. Быть может, теоретически рассуждая, у Бестужева сейчас в руках целое состояние, способное стать неплохим подспорьем на старость? Юношеские акварели самого Адольфа Шикльгрубера… которые при таком повороте событий, как водится, будут именоваться «венским периодом»…

Весело ухмыльнувшись, он покрутил головой — ведь ни за что не угадаешь заранее с этой богемой! — и прибавил шагу. Вприпрыжку спустился на первый этаж, в небольшой вестибюль…

И то, что он там увидел, ему крайне не понравилось.

Хозяйка неведомо куда испарилась, а вместо неё за потемневшей конторкой восседал субъект мужского, несомненно, пола, усатый и мрачный, вперившийся в Бестужева тяжёлым взглядом. У входной двери, прислонившись плечом к косяку так, что протиснуться мимо него в дверь было решительно невозможно, помещался второй, чья физиономия тоже не лучилась беззаботным весельем. И этот неотрывно смотрел на Бестужева так, словно намеревался с ходу обвинить в краже своих карманных часов… а то и в чём-то не в пример более отягощающем.

Однако… Первая мысль касательно этих господ, мелькнувшая у Бестужева, наверняка истине не соответствовала. Он сталкивался в своё время с переодетыми в штатское чинами здешней тайной полиции и имел о них некоторое представление. Так вот, эта парочка на тайных агентов империи ничуть не походила — и одеты были, в общем, прилично, и выбриты чисто, но всё равно, в них чуялось нечто неуловимо иностранное, отличавшее от обычных венцев и вообще жителей Австро-Венгрии. Бестужев и сам не мог бы с маху объяснить толком, почему у него сложилось именно такое впечатление, но оба, положительно, казались отчего-то иностранцами…

Не меняясь в лице, не убирая с него беззаботного выражения спешащего по своим делам мирного обывателя, он кинул на обоих лишь беглый взгляд и, не задерживаясь ничуть, так и шёл к двери.

Незнакомец сделал шаг вправо, недвусмысленно загораживая входную дверь, вырвал руку из кармана. Ухмыльнувшись, произнёс на далёком от совершенства немецком:

— Это у меня пистолет. Постойте-ка, любезный, куда вы так несётесь…

— Вот именно, — подхватил второй, поднимаясь на ноги за конторкой. — ещё сшибете кого сгоряча… У меня тоже пистолет, если ваша милость ещё не разобралась…

Ну, предположим, если соблюдать скрупулёзную точность в технических терминах, то у них были не пистолеты, а револьверы… однако сути дела это не меняло нисколечко. Два английских «бульдога» сравнительно небольшого размера, но солидного калибра, способные на столь небольшом расстоянии нанести нешуточный урон хрупкому человеческому организму. Оба держали оружие привычно и уверенно, оба не выглядели растяпами.

Как и полагается добропорядочному коммерсанту (независимо от национальности), герр Краузе, оказавшись нежданно-негаданно под прицелом двух серьёзных револьверов, замер на месте, с выражением величайшего изумления и испуга на лице, чуть расставив руки, в которых держал трость и пакет. Воскликнул изумленно:

— Господа, что за шутки?

— Какие тут шутки… — проворчал тот, у двери. — Стой спокойно, дружок, а то я дырок в тебе понаделаю, таких, что ни один доктор не заштопает…

Словно осененный некоей догадкой, Бестужев воскликнул, криво улыбаясь:

— Я стою спокойно, стою! Неужели это ограбление, господа?

— Заткни пасть, — прикрикнул тот, что у двери. Он негромко свистнул, распахнулась дверь задней комнатушки, и на пороге появился ещё один незнакомый субъект. Что-то в его внешнем облике неуловимо роднило его с первыми двумя. Дверь он, выходя, захлопнул, но Бестужев успел разглядеть за его спиной сидевшую посреди небольшой комнатушки на стуле хозяйку пансионата (на костистом лице написан неприкрытый ужас) и грозно возвышавшегося над ней четвёртого типа, небрежно поигрывавшего револьвером возле самого уха бедной фрау.

Персонаж, последним появившийся на сцене, был на целую голову выше своих дружков — крепкого телосложения верзила с неприятным лицом и усиками, определённо подстриженными на манер комического актера Макса Линдера. Правда, в отличие от Макса Линдера, он сразу вызывал не смех, а настороженность, казался человеком опасным.

Неторопливо обойдя конторку, он встал перед Бестужевым и, с претензиями на величавость скрестив руки на груди прямо-таки наполеоновским жестом, какое-то время разглядывал Бестужева, словно энтомолог, с сознанием собственного превосходства созерцающий в лупу редкостное насекомое. Двое его сообщников (а как их ещё в данной ситуации прикажете именовать?) встали по бокам Бестужева, будто конвойные в суде. Однако эта компания, Бестужев всё больше убеждался в первоначальном мнении, никак не могла представлять закон и порядок…

— Ну что, прыткий молодчик? — солидным басом произнёс верзила. — Не надоело ещё шмыгать по Вене под носом у занятых людей?

— Простите? — недоумевающе пожав плечами, сказал Бестужев. — Здесь определённо какая-то ошибка, я коммерсант из…

— Ври больше, — отрезал верзила. — Из тебя такой же коммерсант, как из меня балерина. Франтик, светский хлыщ, щеголь… На кой чёрт тебе понадобился телеспектроскоп, проныра? Ну-ка, живо отвечай, пока я тебе башку не пробил…

Вот как? Этот субъект, изволите ли видеть, без малейшей запинки, привычно произнёс название не самого простого электрического аппарата… Профессор Клейнберг упоминал о каком-то мрачном верзиле, прикидывавшемся то ли журналистом, то ли торговым агентом… описание внешности в общем соответствует, верзила изрядной мрачности, и не похож ни на репортера, ни на коммерсанта…