Юсуповы, или Роковая дама империи - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 49

Вообще Пигаль – это было нечто большее, чем просто площадь, просто улица, просто район. Это был образ жизни.

Здесь сосредоточилось особенно много русских ресторанов и заведений для удовольствия. Здесь можно было неделями не говорить по-французски, потому что русские открыли здесь свои парикмахерские, лавки, отельчики, здесь по улицам ходили казаки, гвардейские полковники, профессора Московского и Петербургского университетов, знаменитые артисты, писатели, красавицы, кружившие головы высшему свету русских столиц, а теперь отдававшиеся за ничтожные деньги любому праздному американцу, которых сюда влекло, как мух на мед…

Ночных ресторанов здесь было хоть пруд пруди. Имелись заведения совсем скромные, куда ходили люди, жившие в дешевых отелях, где негде было готовить и не было пансиона; впрочем, и в таких простеньких ресторанах можно было кутнуть, если заводились деньги. Имелись и очень дорогие кабаки с джазом, который тогда начал входить в моду, или нарочитые а-ля рюсс; были просто, так сказать, приличные места – с красивыми, изысканными дамами для танцев, а то и с мужчинами, наемными танцорами, с роялью…

Как раз на пересечении улиц Пигаль и Фонтэн – с правой стороны, если идти по направлению к Place Pigalle, площади Пигаль, – находился небольшой ресторанчик, который ловко балансировал между богатством и бедностью, вульгарностью и приличием. В нем песенка про знаменитый шарабан звучала особенно часто. Но не только благодаря ей пользовалось сие заведение особенным успехом в Пигаль. Немалую популярность снискало оно и из-за своего названия. А называлось оно «Золото атамана».

Среди обслуги кабака были люди именитые. Швейцаром служил бывший генерал Невзоров. Метрдотелем – полковник ее императорского величества лейб-гвардии Уланского полка фон Раух. К офицерскому составу этого же полка некогда принадлежали два официанта (увы, не знаю, как их звали). В хоре пели бывшие баронесса, профессор Московского университета и оперная дива Мариинки – забыла их фамилии. Князь Бразуков-Брельский работал наемным танцором, граф Львовский был шофером ресторанного «Рено» – развозил по домам подвыпивших посетителей кабака, пользуясь протекцией генерала-швейцара. Ну что, такая великосветская, сиятельная кабацко-ресторанская обслуга была в те баснословные времена явлением, к несчастью, обыденным, я уже писала об этом.

В «Золоте атамана» танцевали Майя и Максим Муравьевы, брат и сестра.

Их отец был блестящий офицер, полковник Генштаба, мать – актриса, танцовщица из провинциального театра, на которой он женился по страстной любви и против воли семьи, хотя это был, конечно, ужасный мезальянс.

Карьера генштабиста Муравьева после этой свадьбы окончилась, но они жили хорошо: отец отличился на Русско-японской войне, был тяжело ранен и вернул себе уважение общества; к тому же он получил большое наследство. Однако случилась революция. Майя, как она сама мне рассказывала, всегда была больше мальчишка, чем девчонка: младший брат ее учился в университете, а она ушла в армию, и, хоть побыть в окопах ей не удалось, она служила сестрой милосердия в войсках Деникина. Остальные Муравьевы бежали в Крым, где и встретились с Майей, потом все вместе эвакуировались на военном корабле в Галлиполи и Константинополь. Здесь их спасла от унизительного нищенствования помощь Франко-Оттоманского банка и Красного Креста. Удалось даже взять билеты на пароход до Марселя, идущий через Грецию. В пути полковник Муравьев умер, так что во Францию Майя с матерью и братом прибыли осиротевшими.

Мать Майи не только умела танцевать, но и была порядочной портнихой. Как-то ей удалось попасть в модный дом «Китмир», к нашей родственнице Мари.

Майя тоже устроилась было портнихой, однако толку от нее в этом деле не было – слишком уж непоседлива оказалась. Сиделкой в больницу для бедных ей идти не хотелось, а в хороший госпиталь устроиться было невозможно: у нее не было медицинского диплома. Да и хватило ей по горло фронтовой медицины! Кто-то познакомил ее с управляющим «Золотом атамана», Тарханом, он предложил ей сначала служить на кухне, подсобницей, но потом Майя привела брата и показала управляющему, как они танцуют… И они стали «звездами» в «Золоте атамана»!

Однако их танцевальная карьера вскоре расстроилась: на несговорчивую Майю нажаловался какой-то клиент, который хотел от нее не только танца. Пришлось уйти. Максим остался (деньги он зарабатывал очень хорошие и решил не рисковать), ему нашли новую партнершу. Майя искала другую работу. Это оказалось труднее, чем думалось. И вот, когда она почти отчаялась, вдруг внезапно встретила на улице бывшего, еще петербургского гувернера-француза своего брата! Право, у каждого эмигранта есть история своих невероятных встреч в Париже… Вернувшись на родину, этот бывший гувернер открыл магазин и даже преуспевал. Он одобрительно осмотрел стройную фигуру Майи и посоветовал ей пойти приказчицей в модный дом. У него были знакомства в доме «Ланвен». Майя пошла туда.

«Ланвен» не обладал скандальной известностью «Шанель», однако был очень любим многими. Этот модный дом считался приличным, добропорядочным. Он и сейчас существует, а в истории моды сохранилось понятие «синий ланвен» – для обозначения особого оттенка ярко-синего цвета, который был особенно любим его первой хозяйкой, Жанной Ланвен. Она была родом из Бретани – очень приличная дама, которая шила платья для молодых матерей и их дочек. Все очень красиво, изысканно, без всякого эпатажа, без вызова и скандальности. Платили приказчице 400 франков – это не бог весть что, это очень мало, но у Майи тогда вообще не было денег, оттого она готова была согласиться на эту работу.

Пока она сидела в приемной комнатке у главного ресурсомена – так называли сотрудников, которые занимались подбором приказчиц, – его секретарша спросила у Майи, почему она хочет устроиться именно приказчицей, а не манекеном: у нее, мол, фигура подходящая.

Майя в то время многое повидала, но все же в таких вещах оставалась очень наивной: она даже не знала, кто такие манекены! Неподалеку от того дома, где она жила в Пасси, была витрина с деревянными манекенами. Ну вот Майя и подумала, что ей предлагают уподобиться таким деревяшкам: неподвижно стоять в витрине, словно чучело в платье. Секретарша рассмеялась: нет, говорит, вам нужно будет надевать платья в примерочной кабине и показываться в них покупательницам. Но, конечно, придется и неподвижно стоять: на примерках. Но зарплата у манекена больше, чем у приказчицы: две тысячи франков!

Деньги отличные, но Майе было трудно на такое решиться. И разве только ей? Знаменитая в будущем Теа Бобрикова, хотя тогда ее еще никто не знал, мне со смехом рассказала, как мать не пускала ее работать манекеном, даже заперла в комнате на ключ, но в доме нечего было есть, вот мать ее и выпустила.

В конце концов Майя отважилась поговорить с ресурсоменом. Надо сказать, что в некоторых домах порядки были не очень любезные при приеме новых девушек. Их придирчиво осматривали, заставляли задирать платье и показывать ноги. Проявлять излишнюю скромность не рекомендовалось: можно было запросто вылететь со службы. Да и о какой скромности может идти речь? Раз девушка согласилась на это ремесло, то не имело смысла особенно играть в чувство собственного достоинства… Для новой жизни не нужны старые одежды!