– Но Кирстен не могла ее убить! – закричала Хестер. – Тина
сама спустилась к Мики по лестнице. Она была жива и здорова.
– Дитя мое, – возразил Калгари, – люди, которых ткнули
острием, проходят целую улицу, даже не подозревая об этом! Потрясенная Тина
едва ли могла что-нибудь почувствовать. Может быть, легкий укол, на который она
не обратила внимания. – Он взглянул на Кирстен: – А потом, выбрав удобный
момент, вы подсунули нож в карман Мики. И это было величайшей подлостью из
всего, что вы натворили.
Кирстен умоляюще всплеснула руками:
– Я не могла иначе… не могла… Все так сразу надвинулось… Они
почувствовали правду, Филип и Тина… Тина, видно, подслушала мой разговор с
Джако около входной двери. Они начинали догадываться… надо было спасаться. Я
захотела… кому бы не захотелось выкрутиться! – Руки ее опустились. – Я не
хотела Тину убивать. И Филипа…
Мэри Дюрант поднялась с кресла и медленно пересекла комнату.
С каждым шагом ее намерения становились все очевиднее.
– Ты убила Филипа! – вскричала она. – Ты убила Филипа!
И вдруг, словно тигрица, она бросилась на свою жертву.
Находчивая Гвенда вскочила на ноги и обхватила Мэри. К ней подоспел Калгари, и
сообща они оттащили ее от Кирстен.
– Ты… ты! – кричала Мэри Дюрант.
Кирстен Линдстрем искоса взглянула на Мэри.
– Зачем он вмешивался не в свое дело? – спросила она. –
Зачем приставал ко всем с вопросами? Ему-то ведь ничего не угрожало. Не его
жизнь подвергалась опасности. Он занимался этим от нечего делать. – Она
повернулась, медленно побрела к двери и, ни на кого не взглянув, вышла из
комнаты.
– Остановите ее! – вскричала Хестер. – Остановите же ее!
– Пусть идет, Хестер, – произнес Лео Эрджайл.
– Но… она что-нибудь с собой сделает.
– Сомневаюсь, – возразил Калгари.
– Столько лет она была нашим верным другом, – сказал Лео. –
Верным, преданным… и вот те раз!
– Думаете, она… покончит с собой? – спросила Гвенда.
– Скорее она отправится на ближайшую станцию и уедет в
Лондон, – предположил Калгари. – Но никуда, разумеется, она не денется. Ее
выследят и схватят.
– Наша дорогая Кирстен, – повторил Лео. Голос его дрожал. –
Такая верная, такая обходительная.
Гвенда схватила его за руку и сильно встряхнула ее:
– Как ты можешь, Лео, как ты можешь? Подумай, что она сделала…
сколько страданий нам причинила!
– Знаю, – сказал Лео, – но и сама она страдала не меньше
нашего. Полагаю, ее страдания лежат бременем на всех нас.
– Мы страдали бы вечно, – заметила Гвенда, – вместе с нею!
Не знаю, что было бы с нами, не окажись здесь доктора Калгари. – Она благодарно
ему улыбнулась.
– Все-таки, – ответил Калгари, – я сумел вам чем-то помочь,
хотя и с большим опозданием.
– Слишком большим, – горько проронила Мэри. – Слишком
большим! О, почему же мы не знали… почему не догадывались? – Она неприязненно
взглянула на Хестер: – Я думала, это ты. Вечно тебя подозревала.
– Он этого не думал, – сказала Хестер. И посмотрела на
Калгари.
– Хочу умереть, – тихо молвила Мэри Дюрант.
– Дорогая девочка, – проговорил Лео, – как бы мне хотелось
тебе помочь.
– Никто мне не поможет, – прошептала Мэри. – Филип сам
виноват, ему захотелось остаться здесь, захотелось заняться расследованием.
Своими руками себя погубил! – Она оглядела собравшихся. – Вам не понять. – И с
этими словами Мэри выбежала из комнаты.
Калгари с Хестер направились следом за ней. В дверях Калгари
оглянулся и увидел, как Лео обнял Гвенду за плечи.
– Она же предупреждала меня, – призналась Хестер. Глаза ее
округлились, в них притаился страх. – С самого начала говорила, чтобы я ей не
доверяла, чтобы опасалась и ее, и всех остальных…
– Забудьте об этом, дорогая, – посоветовал Калгари. – Вот
что вам теперь предстоит сделать. Забыть все. Вы все теперь свободны. Тучи
подозрения не омрачают более вашего существования.
– А Тина? Она выздоровеет? Она не умрет?
– Думаю, нет. Она влюблена в Мики, не правда ли?
– Наверное, – ответила Хестер, в голосе ее послышалось
удивление. – Я об этом как-то не задумывалась, воспринимала их как брата с
сестрой. Но на самом деле они ведь не брат и сестра.
– Кстати, Хестер, вы не знаете, что подразумевала Тина,
когда произнесла слова «Голубка на мачте»?
– «Голубка на мачте»? – Хестер наморщила лоб. – Подождите
минуточку. Что-то ужасно знакомое. «О голубка моя, будь со мною, молю…» Так?
– Наверное.
– Это песенка. Старинная песенка. Кирстен ее обычно нам
напевала. Запомнились небольшие кусочки. «Мой любимый стоял, подбоченясь рукою»
и что-то еще. «Нет покоя душе ни в морях, ни на суше, только в сердце твоем
обретаю покой».
– Так вот оно что! Значит, Кирстен? Понятно, – сказал
Калгари. – Да, да, понятно…
– Наверное, они поженятся, когда Тина поправится и сможет
поехать с Мики в Кувейт, – предположила Хестер. – Тина всегда мечтала жить в
теплой стране. В районе Персидского залива, наверное, тепло?
– Чересчур тепло, – уточнил Калгари.
– Тина не способна понять, как это может быть чересчур
тепло, – заверила его Хестер.
– И вы, моя дорогая, теперь будете счастливы, – сказал
Калгари, сжимая своей рукой руку Хестер. Он попробовал улыбнуться. – Выйдете
замуж за вашего молодого доктора, все устроится, страшные сны и приступы
безысходности перестанут вас терзать.
– Выйду за Дона? – удивилась Хестер. – Разумеется, я не
выйду за него замуж, не собираюсь стать его женой.
– Но вы его любите.
– Нет, не думаю, что люблю его по-настоящему… Просто раньше
так думала. Но он не поверил мне, не был убежден в моей невиновности. А он
должен был это почувствовать. – Она взглянула на Калгари. – Вот вы
почувствовали! За вас бы я пошла.
– Но, Хестер, я намного старше вас. Вы же не сможете…
– Смогу… если вы этого захотите, – с неожиданной робостью
произнесла Хестер.
– Так я хочу! Очень хочу жениться на вас! – воскликнул Артур
Калгари.