– У меня была старая тетушка, – медленно проговорила
Таппенс, – вернее, это тетушка Томми, а не моя, так вот, в доме для
престарелых, в котором она умерла, кто-то ей сказал, что среди обитателей этого
дома есть убийца.
Эмма молча кивнула.
– В этом доме случились две смерти, – продолжала Таппенс, –
по поводу которых доктор испытывал серьезные сомнения.
– Именно это побудило вас действовать?
– Нет, все началось еще раньше.
– Если вы располагаете временем, – сказала Эмма Боскоуэн, –
расскажите мне очень быстро – как можно быстрее, потому что нас в любую минуту
могут прервать, – все, что случилось в этом доме для престарелых, какое именно
событие или обстоятельство заставило вас начать расследование.
– Да, я могу сказать об этом в двух словах, – кивнула
Таппенс и ввела собеседницу в курс дела.
– Понятно, – проговорила Эмма Боскоуэн. – И вы не знаете,
где теперь находится эта старушка, миссис Ланкастер?
– Не знаю.
– Вы предполагаете, что ее уже нет в живых?
– Я считаю, что это вполне вероятно.
– Потому что ей было что-то известно?
– Да. Она о чем-то знала. О каком-то убийстве. О том, что
был убит ребенок.
– Я думаю, что вы ошибаетесь, – покачала головой миссис Боскоуэн.
– Мне кажется, что здесь что-то не так. Ваша старушка напутала насчет ребенка,
спутала с чем-то другим, с другим убийством.
– Вполне возможно. Старые люди часто путаются в разных
событиях. Однако здесь были случаи убийства детей. Мне об этом рассказала
женщина, у которой я снимала комнату.
– В этих краях действительно происходили такие случаи. Но
это было очень давно. Не помню, когда именно. Викарий вряд ли знает о них, его
в ту пору здесь не было. А вот мисс Блай тогда жила здесь. Да, наверняка жила.
Была, должно быть, совсем молоденькой девушкой.
– Да, наверное, так, – согласилась Таппенс. – Она всегда
была влюблена в сэра Филиппа Старка?
– Значит, вы тоже заметили? Да, я думаю, что всегда была
влюблена. Была ему беззаветно предана, поистине боготворила его. Мы с Уильямом
сразу это поняли, как только приехали сюда в первый раз.
– А зачем вы приехали? Вы жили в «Доме на канале»?
– Нет, мы никогда там не жили. Но ему очень нравился этот
дом. Он писал его несколько раз. А что случилось с той картиной, которую ваш
муж мне показывал?
– Он привез ее назад, домой. Муж рассказал мне о том, что вы
говорили о лодке, о том, что на картине вашего мужа лодки не было, лодки с
названием «Уотерлили»...
– Да, когда я видела ее в последний раз, там никакой лодки
не было. Ее пририсовали позже.
– И добавили название: «Уотерлили». А человек, которого
никогда не существовало, майор Уотерс, разыскивал могилу ребенка по имени
Лилиан, но в этой могиле не было никакого ребенка, только детский гробик,
наполненный похищенными драгоценностями. Эта пририсованная лодка была, должно
быть, знаком, указывающим на то, где спрятано сокровище. Все замыкается на этом
преступлении.
– Весьма вероятно... Однако нельзя быть уверенным в том... –
Эмма Боскоуэн внезапно замолчала. – Она идет сюда, ищет нас, – быстро проговорила
она.
– Кто?
– Нелли Блай. Идите скорее в ванную. Заприте дверь.
– Она обыкновенная сплетница, вечно сует нос не в свое дело,
– сказала Таппенс, скрываясь в ванной.
– А я подозреваю, что не просто сплетница, – заметила миссис
Боскоуэн.
Мисс Блай открыла дверь и вошла в комнату, торопливо и
озабоченно, готовая оказать всяческую помощь.
– Надеюсь, вы нашли все, что вам нужно? – затараторила она.
– В ванной есть все необходимое? И мыло, и чистые полотенца? Миссис Копли
приходит и помогает викарию по хозяйству, но мне все равно приходится следить
за порядком.
Миссис Боскоуэн и мисс Блай вернулись вниз вместе. Таппенс
пришла в гостиную минуту спустя. Когда она вошла в комнату, сэр Филипп Старк
встал, пододвинул ей кресло и сел возле нее.
– Вам так удобно, миссис Бересфорд?
– Да, благодарю вас. Очень удобно.
– Я с большим сожалением услышал о том, что с вами
случилось, – проговорил он. Речь его отличалась известным шармом, однако голос,
несмотря на глубину, был глухим и каким-то потусторонним, как у призрака. –
Какие тяжелые времена нынче, коль скоро случаются такие происшествия.
Он, не отрывая глаз, смотрел ей прямо в лицо, и она
подумала: «Он меня изучает, не меньше, чем я его». Она бросила быстрый взгляд
на Томми, но он в это время разговаривал с миссис Боскоуэн.
– Что привело вас в Сэттон-Чанселор, миссис Бересфорд?
– О, мы хотим приискать себе домик в деревне, – сказала
Таппенс. – Муж уехал на несколько дней на какую-то конференцию, и я решила
проехаться по разным местам, чтобы выбрать симпатичное местечко –
присмотреться, узнать, сколько это будет стоить, и так далее.
– Я слышал, что вы смотрели дом возле моста на канале,
верно?
– Да, смотрела. Мне кажется, я видела его однажды из окна,
когда ехала в поезде, и он показался мне таким симпатичным – по крайней мере,
снаружи.
– Да, я согласен. Однако даже снаружи он требует заботы и
внимания. Крыша и все такое прочее. С противоположной стороны он не так красив,
не правда ли?
– Конечно. Вообще, мне показалась странной идея разделить
дом на две половины таким необычным образом.
– Да, но разные люди думают по-разному, – заметил сэр Филипп
Старк.
– Вы никогда не жили в этом доме? – спросила Таппенс.
– Нет, никогда. Мой собственный дом сгорел много лет назад.
Правда, часть его уцелела. Вы, наверное, видели его, или вам показывали. Он
находится на горе, немного повыше дома викария. Горой в наших краях называют
просто холм. Мой отец построил этот дом еще в 1890 году, а может быть, и
раньше. Особняк, которым он гордился. В готическом стиле, несколько напоминал
Бальморал. В наши дни архитекторы снова вернулись к этому стилю и восхищаются
им, хотя лет сорок назад он вызывал у них отвращение. Это был в полном смысле
«дом для джентльмена». – В его словах прозвучала легкая ирония. – Бильярдная,
будуар, колоссальная столовая, бальная зала, не меньше четырнадцати спален, и в
свое время – по крайней мере, мне так говорили – обслуживал этот дом целый штат
прислуги, состоявший из четырнадцати человек.