Тедди стал проталкиваться сквозь толпу. Гости уже разобрали напитки – вино, воду, фруктовый сок. Он задел плечом какую-то девицу, и апельсиновый сок выплеснулся ей на платье. Она сердито закричала на него. Тедди не обратил внимания. Он нашел женщину, которая организовывала сегодняшний вернисаж, и спросил:
– Кто это?
– Прошу прощения?
– Та девушка с длинными черными волосами, в белом платье.
– Мальчик мой, откуда мне знать? Просто гостья.
Келли наверняка знает. Он поискал ее, увидел близнеца и его друга, но не Келли. Тедди практически не общался с этими людьми, давным-давно хладнокровно отклонил их заигрывания и намеки на дружбу. Теперь они испытывали к нему неприязнь, но он ничего не мог с этим поделать. Возможно, те ответят Тедди, если он заговорит с ними.
– Кто там, с твоим братом?
Близнец заколебался. Он пожал плечами и сказал без особого радушия:
– Ты имеешь в виду его девушку? Холли?
– Ту, у которой длинные черные волосы.
– Не знаю, кто она. Может, подружка Холли. А что?
Тедди оказался в полнейшем затруднении. Он не знал, что делать в подобных ситуациях. Более того, даже не знал, чего хочет. Наверное, просто смотреть. Быть рядом, смотреть и восхищаться. Тедди вспомнил, как бабушка и Деймон встретились у французского окна, что тогда сказала и сделала Агнес.
– Я хочу, чтобы кто-нибудь представил меня ей.
Близнец покачал головой так, будто за всю жизнь успел повидать достаточно чудес, но еще не разучился удивляться.
– Ты, Грекс, действительно нечто. Не понимаю, почему я не посылаю тебя куда подальше. Ладно, пошли.
Они нашли ту троицу, девушка стояла перед зеркалом Тедди. У него внутри все органы сдвинулись с места и куда-то переместились, а некоторые даже перевернулись. Никогда в жизни Тедди не испытывал ничего подобного. Вероятно, он издал какой-то звук, ахнул или хрюкнул, потому что девушка обернулась, и он снова ощутил на себе действие эти глаз, этих слегка приоткрытых мягких красных губ и белой, как лилия, кожи. На этот раз Тедди разглядел ее всю – стройную, длинноногую, с тонкой, как цветочный букет в том месте, где стянуты стебли, талией, с узкими, как у ребенка, запястьями и щиколотками.
А близнец тем временем говорил:
– Холли, Джеймс, это тот самый парень, который сделал его. Зеркало, победившее в конкурсе. Его фамилия Грекс, а вот что идет перед Грекс, я не помню.
Она – единственная, кто существовал для него, – сказала:
– Это же есть на табличке, Кристофер. – Она посмотрела на него. – Верно? Тедди?
– Да.
– Ваше зеркало прекрасно.
Это сказал не она, а другая, Холли, большегрудая, зеленоглазая, курчавая, с невероятно громким и манерным, по сравнению с ее, голосом. Тедди только кивнул. Он хотел, чтобы говорила она, но та лишь улыбалась.
Холли сказала:
– Вы получили в награду тысячи и тысячи фунтов? – К счастью, она не ждала ответа. – Что вы собираетесь делать с вашим зеркалом? Продадите? Подарите своей маме?
Они все смотрели на Тедди. Выражения на их лицах, любопытные, насмешливые, коварные, только утвердили его в мизантропии. Кроме ее лица, которое было робким, сдержанным; взгляд ее удивительных глаз уже не был направлен на него. Маленькая белая ручка держала, как цветок, стакан с минеральной водой. Он знал имена всех, кроме нее, единственной, чье имя он хотел знать. Тедди видел на ее склоненной головке пробор, который разделял шелковистую массу черных волос и напоминал узкую белую тропку. Он представил, как надевает ей на голову венок из светлых цветов.
Тедди набрал в грудь побольше воздуха.
– Я подарю его своей женщине.
Он произнес это ожесточенно, заранее подавляя любую насмешливую реакцию. Однако ее не последовало, возникла смутная неловкость.
Эта самая Холли надула пухлые губы.
– Что вы подразумеваете под «своей женщиной»? Забавный способ выражать свои мысли. Вы имеете в виду девушку?
– Свою женщину, – твердо произнес Тедди и добавил, – когда она станет моей. – Его голос зазвучал ниже. – Чтобы видеть в нем ее лицо, – сказал он и отвернулся, испытывая нечто новое для себя – как кровь приливает к щекам и шее. Уже потом и только потом, когда Тедди отдалился на несколько ярдов и растворился в толпе, он вспомнил, что ему назвали имена всех, кроме нее.
Нет, так это оставлять нельзя. Девушки нигде не было. Он больше ее не видел. «Иди ко мне, – молча позвал он ее, – уходи от них и иди ко мне». Как люди поступают в таких ситуациях? У него не было опыта, Тедди не знал принятых норм, он был профаном в этой области. Тедди снова развернулся и стал пробираться через толпу мимо столика, стоявшего под его зеркалом, мимо картины Келли и ковки Джеймса. Он искал ее среди людей, раздраженный тем, что на его пути все время возникают чьи-то тела, ноги, руки, головы, задницы, груди. И вдруг Тедди увидел ее перед собой.
В одиночестве, если можно быть в одиночестве в толпе. Холли и близнецы были где-то. Он и она были наедине, стояли лицом друг к другу среди толчеи и давки, на своем островке в море людей. «Красавица толпой окружена: как белая голубка там она, когда вокруг вороны соберутся»
[39]
. Тедди воспринимал ее именно так, хотя не знал стихов. Он не знал, в какие слова облечь свой вопрос, поэтому без обиняков выпалил:
– Как тебя зовут?
Она подняла руку, но не поднесла ее к губам.
– Франсин. Франсин Хилл.
О чем спрашивать дальше? О номере телефона, естественно. Он спросил, она ответила, Тедди повторял и повторял его, отпечатывая у себя в памяти.
– Меня ждут друзья, – мягко произнесла девушка почти извиняющимся тоном.
Теперь она могла идти, ему уже было все равно. На него и так свалилось слишком много, Тедди был измучен до крайности. Ее глаза пожирали его, и от этого он чувствовал слабость, дурноту.
– До свидания, – сказал он.
– Ты говорил серьезно? Ну, насчет того, чтобы подарить зеркало… кому-то?
– Да.
– О… До свидания.
* * *
К тому моменту, когда Тедди добрался до дома, часть номера уже улетучилась из его памяти. Ему не на чем и нечем было записать его, а в голове был полный сумбур. Тедди не помнил, как заканчивался номер: две девятки двадцать три или две тройки двадцать девять, зато помнил номер коммутатора. В телефонном справочнике был Хилл Р., и его номер заканчивался на девяносто два тридцать три. И теперь, найдя номер, не знал, что с ним делать. Тедди лег в кровать, на ту же раскладушку, которую выделили родители, когда ему было четыре, и стал думать о ней.