Темное торжество - читать онлайн книгу. Автор: Робин Ла Фиверс cтр.№ 86

В невольном восхищении покачав головой, я выпускаю последние стрелы, и противников у Чудища становится на двое меньше.

Рыцарь даже не замедляет шага. Я тянусь к лодыжке — и нож, вращаясь, рвет ночной воздух, чтобы засесть в шее французского воина. Тот спотыкается, а Чудищу только того и надо, чтобы нанести смертельный удар.

А в следующий миг краем глаза я замечаю движение и тотчас понимаю: да это же британцы! Как раз подошел первый из кораблей! Моряки не успели накинуть швартовы, а воины уже выпрыгивают на причал. Просидев две недели в каютах и трюмах, они так и рвутся в бой.

Высадившееся подкрепление растекается по городу. Французские воины — те, кому не пришлось прыгать за городскую стену, — понимают, что сейчас их просто задавят числом, и торопливо складывают оружие.

Скоро д'Альбрэ окажется меж двух огней. Спереди ему будет грозить гарнизон Ренна, а за спиной встанет шеститысячное войско из Англии. Вот теперь у герцогини появился справедливый шанс на победу!

Ну а мы — мы купили себе некоторую передышку.

Чудище отыскивает меня в лагере, где я вожусь с ранеными. Я вижу, как он выходит из темноты — перемазанный кровью и широко улыбающийся. Я против воли улыбаюсь в ответ. Пусть на нем и не было метки, но какие только жуткие картины его смерти ни рисовались у меня в голове! Я на некоторое время оставляю увечных, чтобы наша встреча не побеспокоила их.

— Ты справился! — говорю я. — У тебя все получилось.

Он подхватывает меня могучими ручищами, отрывает от земли и принимается кружить.

— Мы, — поправляет он меня. — Мы это сделали. Я, ты, угольщики… все вместе!

Я закусываю губы, чтобы не расхохотаться:

— Поставь меня!

Он опускает меня наземь, но руки убирать и не думает. Даже наоборот: нагибается и прижимается губами к моим губам. Ах, что за поцелуй! В нем и радость, и победное торжество… Но мгновением позже все это сменяется чем-то совершенно иным. Чем-то куда большим, трепетным и чудесным.

Его руки, заключившие меня в кольцо, суть несокрушимая крепость, которая не падет, что бы ни ждало нас впереди.

Его ладонь оказывается у моей щеки, эта грубая мозолистая ручища гладит так нежно, что слезы наворачиваются на глаза. С кем бы я прежде ни целовалась, ничего подобного не испытывала. Я словно проглотила крохотный кусочек солнца, и теперь его свет и тепло проникают во все уголки души, разгоняя хмурые тени.

Ну как не уступить этому поцелую, не уступить такой силе и мужеству, помноженным на удивительную доброту этого человека?

К лагерю подтягиваются все уцелевшие. Я беспокойно окидываю взглядом каждого, ища нескладную и худую фигуру Виннога. Потом появляется Лазаре. Наши взгляды встречаются, и он коротко мотает головой. Винног не вернется. Лицо Лазаре омрачено непрошеной заботой, которую я на него взвалила. Я поступила несправедливо, ибо кто мы такие, чтобы силиться отвести руку Смерти? Ведь даже я, прислужница Мортейна, сумела спасти в нашем отряде всего лишь одного отмеченного из троих.

Хоть и одержана победа, в лагере этим вечером не очень-то весело. Кроме Виннога и де Бросса, мы потеряли шестерых воинов и семерых угольщиков. Тело рыцаря де Бросса отвезут в его имение, и там он будет погребен в фамильной усыпальнице. Четверых воинов похоронят назавтра. Они лежат под деревьями, укрытые с головой.

Гибель Виннога особенно тяжело подействовала на всех. Неуклюжий долговязый парнишка был всегда весел и добр, охотно улыбался и словно не замечал недоброжелательства.

Угольщики не хоронят своих мертвых в земле. Их обычай велит жертвовать тела Темной Матери. Выбрав поляну, где высится древний стоячий камень, они складывают погребальный костер — с той же аккуратностью, с какой устраивают свои ямы для выжигания угля. Простые и знатные воины один за другим, не сговариваясь, присоединяются к угольщикам, чтобы вместе с ними воздать последнюю честь павшим. Эрван бросает в дрова факел, и языки пламени с шипением и треском разбегаются по сухим веткам.

Ало-золотой огонь быстро добирается до тел. Жар идет просто чудовищный, и я могу лишь гадать, в величине костра тут дело или в особом искусстве угольщиков. Нам приходится отступить подальше. Жирный дым упирается прямо в небо, унося души углежогов прямо в объятия их Богини.

Когда костер догорает и не остается ничего, кроме углей и золы, мы возвращаемся в лагерь. Причем люди не разбредаются, а держатся вместе, переговариваясь приглушенными голосами. Смерть спаяла их братство, совершив то, чего не смогла жизнь. Я поневоле думаю: Винног, верно, порадовался бы такому исходу. Вон ведь даже наш главный задира, рыцарь Голтье, внимательно слушает, что ему рассказывает Эрван.

Все складывается так, как пообещал Чудище. Или это Темная Матерь пообещала, что на пепелище отчаяния будут обретены взаимоуважение и прощение?

А раз им это удалось, может, получится и у меня?

Чудище стоит поодаль от остальных, глядя на рдеющее кострище. Он еще не умылся, на нем пыль, копоть и кровь, глаза воспаленные. Я с содроганием вспоминаю, как спрашивала его, легко ли отправлять людей на смерть. Это никогда не бывает легко.

При звуке моих шагов он поднимает голову.

— Куда теперь? — спрашиваю я, хотя на уме только наш недавний поцелуй.

— В Генган, — говорит он. — Там тоже стоит французский гарнизон, и сдается мне, что на крыльях сегодняшней победы мы сумеем поднять там восстание и отбить город. Только сперва надо отдохнуть день-два и похоронить павших. За это время туда доберутся слухи о случившемся здесь.

— Давай завтра вместе проедемся верхом.

Набираю полную грудь воздуха и крепко сплетаю пальцы, чтобы скрыть поселившуюся в руках дрожь. Я долго ждала, но теперь мне кажется, что он сумеет принять и последнюю оставшуюся у меня тайну.

— Должна еще кое-что тебе рассказать. Однако нужно, чтобы ты не только услышал, но и увидел.

Мне хочется не только убрать последнюю препону между Чудищем и собой, но и встретиться с сестрами. Я не видела их уже целый год и скучаю по ним не меньше, чем иная мать по своему малышу. Они ведь единственные лучики света в нашем семействе.

Около полудня мы останавливаемся у придорожной таверны, чтобы перекусить и дать отдых коням. Место здесь тихое, этакая сонная деревушка, и я крепко надеюсь, что меня никто не узнает. Но даже при всем при том выбираю столик в самом темном углу.

Мы уже почти отобедали, когда появляются другие посетители, по виду крестьяне. Сперва я не обращаю на них особого внимания, но потом они заговаривают о событиях, всколыхнувших весь край.

— Отряд людей государя д'Альбрэ дней пять назад проезжал…

Земля уходит у меня из-под ног. Я поднимаюсь и подхожу к их столу, чтобы спросить:

— О чем это вы, любезные?