Темное торжество - читать онлайн книгу. Автор: Робин Ла Фиверс cтр.№ 15

— Осторожнее, — предостерегаю я. — Лезвие очень острое.

Он чуть медлит. Пока соображает, не были ли мои слова угрозой, я сама тянусь за ножом. Сжав пальцами рукоять, втискиваю крохотный свиток в ладонь и лишь потом извлекаю клинок.

Он опасливо смотрит на действительно очень острое лезвие, потом запускает два пальца внутрь ножен и ощупывает изнутри. Я раздраженно оглядываюсь на д'Альбрэ:

— Пристойно ли ему так наслаждаться обыском, государь?

— Я велел обыскать ее, а не обжимать, — говорит д'Альбрэ. — Тебе бы понравилось, если бы я так тискал твою дочку?

Угроза не оставляет сомнений, и движения де Люра тотчас делаются осторожней.

Тем не менее, добравшись до моих ягодиц, он не может удержаться, чтобы легонько не ущипнуть. Тут я соображаю, что все еще держу в руке нож. Приходится пустить в ход всю мою выдержку, чтобы не всадить клинок ему в брюхо. Вместо этого я делаю движение, словно желая убрать оружие в ножны, но немного промахиваюсь. Совсем немного. Так, что острый кончик оставляет борозду у него на щеке.

Он с руганью отталкивает меня и зажимает рану ладонью.

— Я ведь предупреждала — лезвие острое…

Его ноздри яростно раздуваются. Он оглядывается на д'Альбрэ.

— У нее ничего нет, — говорит де Люр. — Только маленький кинжал и подлое сердце.

Я улыбаюсь так, словно он от души меня похвалил. Д'Альбрэ жестом велит ему отойти:

— Ты, верно, рада будешь узнать, что я наконец-то нашел тебе дело, дочь.

Мое сердце выдает медленный удар, больше похожий на судорогу. Мне ли не знать, что д'Альбрэ признает за женщинами лишь два предназначения: рожать ему сыновей и удовлетворять его похоть. Когда речь идет о его собственных дочерях, он худо-бедно признает за ними еще одну роль: замужество, способное добавить ему богатства и славы.

Лишь благодаря посланию из обители у меня хватает отваги поднять подбородок и ласково улыбнуться ему:

— Ничто не доставит мне большего удовольствия, государь, чем возможность вам послужить.

— Мне еще предстоит дознаться, кто открыл герцогине наши замыслы и предупредил ее, — говорит он. — Я хочу повнимательней присмотреться к нантским баронам. Быть может, один из них клянется мне в верности, но тайком доносит ей обо всех моих планах? Имей в виду эти подозрения, когда поближе познакомишься с бароном Матюреном.

Я тщательно слежу за тем, чтобы на моем лице не отразилось никаких чувств. Эта новая низость необычна даже для него: обрекать собственную дочь на разврат ради политических выгод!

— С этим толстяком, у которого подбородков не сосчитать? Да я из него все секреты вытяну, даже особенно близко не знакомясь, — легкомысленным тоном произношу я.

Д'Альбрэ наклоняется вперед, черная борода встает дыбом.

— Ты что, отказываться вздумала?

— Нет, конечно, — отвечаю я.

Мое сердце колотится в панике — я отлично знаю, что бывает с теми, кто пытается сказать графу «нет».

Д'Альбрэ склоняет голову на сторону:

— Только не говори мне, что тебя одолевают девические колебания. Всем тут известно, что это вранье.

Эти слова звучат словно пощечина, и мой разум, шатаясь, пускается в бег по длинному коридору, полному жутких воспоминаний. Они таковы, что в глазах темнеет, но рассудку, по счастью, удается оправиться.

— Всего лишь хочу заметить, — говорю я, — что добыть необходимые вам сведения можно множеством способов.

Такой ответ удовлетворяет графа, и он вновь откидывается в кресле.

— За ужином сядешь с ним рядом.

Он собирается дать мне дальнейшие распоряжения, но тут приходит дворецкий. Он приводит гонца, грязного и усталого после дальней дороги. Д'Альбрэ сразу машет рукой, выгоняя и меня, и капитана де Люра.

— Оставьте нас, — приказывает он, и де Люр ведет меня к выходу.

Бессильное отчаяние бушует во мне, но я не даю ему воли. Пусть даже д'Альбрэ почти во всеуслышание объявил, что я замарана и недостойна его покровительства, сейчас не время паниковать. Я обхватываю ладонью запястье с пристегнутыми ножнами, черпая силы из хранимого там послания, и торопливо удаляюсь к себе.

В спальне я обнаруживаю Тефани и Жаметту. Они не находят себе места и при виде меня испытывают невероятное облегчение. Это не мешает мне против всякой логики возложить на них вину за свои новые горести.

— Ванну! — коротко приказываю я. — Немедленно!

Они принимаются за работу, я же, ускользнув в гардеробную, наконец-то вытаскиваю письмо. Дрожащими руками разворачиваю маленький свиток, держа над отверстием нужника, чтобы никто не нашел крупинок черного воска и не использовал их как улику против меня. Очень надеюсь, что в записке содержатся указания, которых я так жду.

Послание, естественно, зашифровано. Сдерживая нетерпение, я выстраиваю нужную последовательность букв, но, поскольку ни чернил, ни пергамента у меня под рукой нет, расшифровка занимает слишком долгое время.

— Госпожа? — окликают меня. — Ванна готова! Вам плохо?

— Нет, — обрываю я взволнованные расспросы Тефани. — И будет совсем хорошо, если меня оставят в покое!

— Простите, госпожа, — кротко извиняется фрейлина, и я возвращаюсь к письму.

Дражайшая дочь наша, мы полагаем, что государь д'Альбрэ взял в плен барона де Вароха. Между тем, если герцогиня надеется созвать войско для борьбы против д'Альбрэ и французов, без Варохского Чудища ей никак не обойтись. Засим повелеваем тебе выяснить, действительно ли он еще жив, и, если сведения верны, найти способ вернуть ему свободу и как можно скорее переправить его в Ренн.

Настоятельница Этьенна де Фруассар

Я не в силах поверить собственным глазам. Меня бросает сперва в жар, потом в холод. Переворачиваю записку: быть может, я что-нибудь пропустила? Потом заново расшифровываю ее… Нет, текст все тот же самый. И приказа убить д'Альбрэ в нем по-прежнему нет.

Недоверие сменяется таким гневом, что у меня воздух в легких сгорает. Она же обещала, что я стану орудием божественного возмездия! Что д'Альбрэ получит воздаяние от руки собственной дочери!

Только это обещание помешало мне расхохотаться аббатисе в лицо, когда она объявила о решении вернуть меня в дом графа. Только это обещание сподвигло меня удвоить усилия, дабы в последние недели перед отъездом из монастыря изучить как можно больше смертоносных искусств.

Более того, ее обещание придавало смысл всему, что мне довелось вытерпеть и выстрадать. Не будь у меня за спиной божественной воли, кем бы я чувствовала себя? Беспомощной жертвой! И что же теперь?

Гнев растекается по моим жилам таким могучим темным приливом, что я почти задыхаюсь.