Мечтатель - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Макьюэн cтр.№ 19

Он закряхтел и перевернулся на спину. С огромным трудом поднял руку и поднес к лицу, чтобы протереть глаза. Кожа на щеке царапала руку, как наждачная бумага. Надо встать и раньше всего побриться. А встать необходимо – кое-куда надо съездить, кое-что сделать. Он собрался с силами, чтобы встать, но замер, пораженный видом собственной руки. Она была покрыта густыми черными курчавыми волосами! Он посмотрел на эту толстую лапу с пальцами-сосисками и не мог удержаться от смеха. Даже на костяшках пальцев росли волосы. Чем дольше он смотрел на нее, особенно когда сжал в кулак, тем больше она напоминала туалетный ершик.

Он сел и спустил ноги на пол. Он был голый. Тело было твердое, костистое, все в волосах и с новыми мускулами на руках и ногах. Встав наконец, он чуть не ушиб голову о низкую балку мансардного потолка. «Какая нелепо…» – хотел он сказать, но осекся, изумившись собственному голосу. Звук был чем-то средним между газонокосилкой и туманным горном. Он подумал: надо почистить зубы и прополоскать горло. Когда он шел к умывальнику, половицы скрипели под его тяжестью. Колени сгибались неохотнее, туже обычного. Перед умывальником ему пришлось нагнуться, чтобы увидеть свое лицо в зеркале. Лицо обросло черной щетиной, и можно было подумать, что из зеркала на него смотрит обезьяна.

Когда дошло до бритья, оказалось, что он умеет это делать. Он часто видел отца за этим занятием. После бритья он стал чуть больше похож на себя. Выглядел уже лучше: лицо не такое пухлое, с твердым подбородком, смелый взгляд. Довольно красивый, подумал он.

Он надел вещи, которые лежали на стуле, и спустился вниз. Все будут потрясены, подумал он, когда увидят, что я за ночь постарел на десять лет и вырос на четверть метра. Но из троих взрослых, сидевших за столом, одна Гвендолина взглянула на него ярко-зелеными глазами и сразу отвернулась. Родители только пробормотали: «Доброе утро» – и продолжили читать свои газеты. У Питера было странное ощущение в животе. Он налил себе кофе, взял газету, сложенную возле его тарелки, и пробежал глазами первую страницу. Забастовка, скандал с торговлей оружием, встреча глав нескольких важных стран. Оказалось, что он знает фамилии всех президентов и министров, знает их биографии и чего они добиваются. В животе по-прежнему было странное ощущение. Он отпил кофе. Вкус противный, как будто жженый картон растолкли и сварили в грязной воде из ванны. Но продолжал пить – чтобы не подумали, будто ему на самом деле одиннадцать лет.

Питер доел тост и встал. За окном Пляжная банда бежала по берегу к пещере. Какая трата энергии – и в такой ранний час!

– Пойду позвоню на работу, – важно объявил Питер, – а потом прогуляюсь.

Есть ли на свете занятие более скучное и более взрослое, чем пешие прогулки? Отец буркнул. Мать сказала: «Конечно», а Гвендолина смотрела в свою тарелку.

Из передней он позвонил своему помощнику в лондонской лаборатории. У каждого изобретателя должен быть хотя бы один помощник.

– Как продвигаются дела с антигравитационной машиной? – спросил Питер. – Вы получили мои чертежи?

– Ваши чертежи всё прояснили, – ответил помощник. – Мы внесли предложенные вами изменения и включили машину на пять секунд. Все вещи в комнате стали летать, как вы и предсказывали. Перед следующим испытанием мы привинтим столы и стулья к полу.

– Больше не включайте ее, пока я не вернусь из отпуска, – сказал Питер. – Хочу сам это видеть. Приеду в субботу.

Закончив разговор, он вышел в сад и остановился у ручья. День был прекрасный. Вода журчала под деревянным мостиком, и он радовался своему новому изобретению. Почему-то ему не хотелось уходить от дома. Он услышал звук за спиной и обернулся. В дверях стояла Гвендолина и смотрела на него. У Питера опять что-то сжалось в животе. Будто что-то холодное там опустилось. Гвендолина облокотилась на край старой бочки у входной двери. Утреннее солнце прорывалось сквозь листву яблони и трепетало на ее плечах и волосах. За все свои двадцать с небольшим лет Питер не видел еще ничего столь совершенного, чудесного, изумительного… не было достойного слова, чтобы описать увиденное им. Зелеными глазами она смотрела ему прямо в глаза.

– Ты решил пройтись? – весело спросила она.

Питер испугался, что голос откажет ему. Он кашлянул.

– Да. Хочешь погулять?

Они прошли через сад к шлаковой насыпи, где когда-то лежали рельсы. Говорили ни о чем особенном: о каникулах, о погоде, о газетных новостях – о чем угодно, только бы не о себе. На ходу она взяла его за руку мягкой прохладной рукой. Питер всерьез подумал, что может сейчас взлететь над деревьями. Он слышал о том, как влюбляются мальчики и девочки, как мужчины и женщины сходят с ума от любви, но всегда думал, что люди преувеличивают. В самом деле, насколько можно любить другого человека? В кино эти сцены, без которых не обходится ни один фильм, – когда герой и героиня раскиселятся, долго смотрят друг другу в глаза и целуются, – они всегда казались ему дурацкой тратой времени и только задерживали действие. И вот пожалуйста – он сам растаял от одного прикосновения ее руки и готов завопить от радости.

Они подошли к туннелю и, не сговариваясь, пролезли между досок в холодную копченую темноту. Дальше они двигались, прижавшись друг к другу, и смеялись, когда ступали в лужу. Туннель был не очень длинный. Уже виднелся другой конец, светившийся, как красная звездочка. На полпути они остановились. Они стояли близко друг к другу. Их руки и лица еще хранили солнечное тепло. Они стояли близко друг к другу и под шуршание зверьков и «плюх-плюх» капель по лужам поцеловались. Питер понял, что за все годы счастливого детства и даже в самые лучшие минуты вроде игр с Пляжной бандой летними вечерами с ним не случалось ничего лучше, ничего страннее и восхитительнее, чем поцелуй с Гвендолиной в железнодорожном туннеле.

Когда они шли к свету, она сказала ему, что станет доктором и ученым и будет работать над новыми лекарствами от смертельных болезней. Они вышли, моргая, на солнце и нашли под деревьями место, где росли голубые цветы на стройных гибких стеблях. Они легли навзничь, бок о бок в высокой траве, среди жужжания насекомых. Он рассказал ей о своем изобретении – антигравитационной машине. Они могут отправиться вместе – сядут в его зеленую открытую спортивную машину и поедут по узким дорогам Корнуолла и Девоншира в Лондон. По пути остановятся у ресторана, закажут шоколадный мусс, мороженое и целое ведро лимонада. Приедут к зданию в полночь. Поднимутся на лифте. Он отопрет лабораторию и покажет ей машину со светящимися лампочками и шкалами. Он повернет выключатель, они взлетят и будут плавно переворачиваться в воздухе вместе со столами и стульями.

Он, должно быть, уснул в траве, пока говорил ей об этом. Спортивная машина, сонно думал он, шоколадный мусс, не ложиться хоть до утра – и Гвендолина… Тут он вдруг осознал, что смотрит не в небо, а в потолок своей спальни. Он встал с кровати и подошел к окну, глядевшему на пляж. Увидел вдалеке Банду. Был отлив, на берегу блестели лужицы. Он надел шорты и футболку и сбежал вниз. Час был поздний, все давно позавтракали. Он залпом выпил стакан апельсинового сока, схватил булочку и через задний садик выбежал на пляж. Песок под ногами уже нагрелся, родители с друзьями уже сидели в шезлонгах под зонтиками со своими книгами.