Пока не выпал дождь - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Коу cтр.№ 28

В те годы долгоиграющие пластинки только-только появились. Не помню даже, можно ли было их слушать на нашем патефоне. Музыка по большей части продавалась на 78 оборотах, и думаю, именно такую пластинку с записью «Байлеро» купила Ребекка несколько дней спустя. Мы, наверное, доводили соседей до умопомрачения, ставя ее днем и ночью. С тех пор любимой темой наших бесед стали мечты об Оверни, о том, как мы поедем туда лишь для того, чтобы пропитаться духом местности, породившей столь изумительную музыку. Сперва эта идея казалась совершенно вздорной и практически невыполнимой. Tea по-прежнему была на нашем попечении, и везти ее за границу мы побаивались. С каждым днем становилось все очевиднее, что Беатрикс не торопится забирать дочку, поэтому нам приходилось приспосабливаться и кое-чем жертвовать. Я обнаружила, что уход за маленьким ребенком несовместим с учебой, и бросила университет посреди первого семестра второго курса. Ребекка продолжала работать. Ее стараниями нас миновал финансовый крах, и мы смогли более или менее пристойно существовать как семья. Проблемы нам в основном создавала наша хозяйка, полагавшая наш тройственный союз абсолютно неслыханным (что было верно); она стращала нас угрозами — иногда завуалированными, а иногда и открытыми — донести на нас властям либо нашим родителям, которые очень долго оставались не в курсе происходящего. К счастью, хозяйку было легко задобрить — своевременной или даже с опережением срока платой за квартиру, так что на самом деле худшее, что нам приходилось терпеть, — ее злобные гримасы, которыми она нас встречала и провожала.

Беатрикс вниманием нас не баловала, и как с ней связаться, мы понятия не имели. Изредка она звонила. Еще реже писала. Присылала дочке подарки на Рождество (дважды) и поздравляла ее с днем рождения (один раз). Конечно, мы с Ребеккой могли бы более энергично требовать от Беатрикс вернуться и вызволить нас из ситуации, во многих отношениях весьма странной и неудобной. Но мы этого не сделали. По очень простой причине: мы обожали Tea и радовались тому, что она с нами. Разумеется, мы обе понимали, что когда-нибудь Беатрикс вернется и заберет девочку. Эта невеселая перспектива маячила перед нами постоянно. Но со временем мы к этому привыкли, страх потерять Tea превратился в одну из составляющих нашего быта.

К весне 1955-го Ребекке удалось скопить достаточно денег, чтобы купить небольшой автомобиль, и внезапно мечта о путешествии во Францию стала реальностью. Tea уже ходила в начальную школу, где ей нравилось, а значит, и мы были довольны. Казалось, что наша семья из трех человек по-настоящему упрочилась, и в летнее приключение мы пустились с легким сердцем. Выехали мы в конце июля, поездка должна была занять три недели.

Мы собирались как в поход. На фотографии этого не видно, но у нас с собой была белая палатка, самая обычная, однако места в ней хватало всем троим. Останавливались мы, как правило, в кемпингах, но к концу отпуска разбили лагерь — только на одну ночь — прямо рядом с галечным пляжем на берегу озера Шамбон, где мы оказались совсем одни. Не знаю, кому принадлежала эта земля — если у нее вообще был хозяин, — но за сутки, что мы там провели, нас никто не побеспокоил.

Эти три недели во Франции — несомненно, самые счастливые в моей жизни, и все, что в них было хорошего, сконцентрировано на этой фотографии и в песне «Байлеро». Слушая ее, я всегда мысленно вижу то озеро и тот луг, где мы провалялись целый день средь высокой травы и полевых цветов, пока Tea играла у воды. О счастье безоблачном, безусловном, напрочь лишенном хлопот и тревог, и рассказать-то особенно нечего, разве только одно: мы твердо знали, что ему придет конец. Сумерки не принесли прохлады, воздух стал лишь более плотным и влажным. Мы пили вино, и голова моя отяжелела, меня потянуло в сон. Вероятно, я задремала. А когда проснулась, Ребекка по-прежнему лежала рядом, но глаза у нее были открыты, и по ее бегающему взгляду я догадалась, что она напряженно о чем-то думает. Я спросила, что с ней, тогда она повернула голову ко мне, улыбнулась, взгляд ее смягчился, и она шепнула что-то ласковое. Поцеловав меня, она поднялась и побрела к берегу, где Tea собирала камушки, а потом раскладывала их по кучкам, руководствуясь какой-то затейливой детской логикой.

Прикрыв глаза ладонью, Ребекка посмотрела на горы.

— Какие тучи! — воскликнула она. — Не миновать нам грозы, если ветер подует в нашу сторону.

Tea услышала ее. Она всегда мгновенно улавливала перемены в настроении, и каждый раз я поражалась ее восприимчивости, тому, как она внимательна к интонациям взрослых. Девочка немедленно включилась в разговор:

— Поэтому ты такая грустная?

Ребекка обернулась к ней:

— Грустная? Я? Нет, я ничего не имею против летнего дождя. Мне он даже нравится. Это мой любимый дождь.

— Твой любимый сорт дождя? — переспросила Tea и нахмурилась, обдумывая услышанное. Потом она встряхнула головой: — А вот я люблю дождь, когда он еще не идет.

Ребекка улыбнулась в ответ, я же заметила (наверное, чересчур педантично):

— Но, солнышко, если он не идет, значит, это и не дождь.

— А что же это? — спросила Tea.

— Просто влага. Влага в облаках.

Tea посмотрела себе под ноги и опять занялась перебиранием камушков на пляже. Взяв в руки два камушка, они принялась стучать ими друг о друга: похоже, ей нравился извлекаемый ею звук.

— Видишь ли, — продолжала я, — не бывает дождя, который не льется. Он должен пролиться, тогда это настоящий дождь.

Глупо было с моей стороны объяснять такие вещи маленькой девочке, и я уже пожалела, что влезла с поучениями. Но Tea без труда поняла мою мысль, а если у кого возникли трудности с пониманием, то, скорее, у ее собеседницы, — глядя на меня, Tea с укоризной качала головой, словно ей едва хватало терпения разговаривать с такой тупицей, как я.

— Ну конечно, не настоящий, — сказала она. — Вот за это я его и люблю. Разве нельзя радоваться тому, чего на самом деле нет?

И она, смеясь, побежала к воде, довольная тем, что разгромила меня в пух и прах в этом философском споре.

Гроза до нас так и не добралась. Мы наблюдали, как она бушует над горами, а потом уходит на восток, щадя озеро. Приготовив ужин, мы уложили Tea спать. Небо вскоре очистилось, над нами засияли звезды. Луна проложила серебристую дорожку по неподвижной водной глади.

* * *

Tea спала. А мы с Ребеккой сидели в высокой траве, на краю луга, там, где он круто обрывался к пляжу. Сидели рядом, прижавшись друг к другу, и попивали вино. Моя голова лежала на плече Ребекки. Тишина вокруг была абсолютной и немного пугающей. Наверное, поэтому мы переговаривались шепотом.

Первой заговорила Ребекка.

— Я все думаю о том, что тебе сказала Tea, — медленно начала она. — Мол, почему бы не радоваться тому, чего нет?

Я рассмеялась:

— Да, ловко она меня отбрила.

— А может, она права? — с какой-то непонятной настойчивостью в голосе спросила Ребекка. — Ведь… — Ребекка замялась, будто боялась высказаться, будто облечь в слова свой страх означало придать ему форму и вещественность. — Ведь все это не настоящее, правда? Наша жизнь втроем. Она не настоящая.