И поднявшись, Джепп спросил:
– Не угодно ли чего приказать?
Пуаро улыбнулся ему.
– Приказать? Нет. Посоветовать могу.
– Что именно? Говорите прямо.
– Советую вам опросить водителей такси и узнать, кто из них
возил пассажира – а скорей всего двух – от Ковент-Гардена до Риджентгейт в
вечер убийства. Приблизительно без двадцати одиннадцать.
Джепп хищно прищурился, сразу сделавшись похожим на умного
терьера.
– Так вот куда вы клоните, – сказал он. – Что ж, поищем
таксиста, не повредит. Вы иногда дело говорите.
Как только за ним закрылась дверь, Пуаро встал и с
величайшей энергией принялся чистить свою шляпу.
– Не тратьте времени на вопросы, друг мой, – произнес он, –
а принесите-ка мне лучше бензина. У меня на жилете пятно.
Я выполнил его просьбу.
– В кои-то веки мне не нужно задавать вопросов, – сказал я.
– Все и так понятно. Но вы уверены, что?..
– Друг мой, в данный момент я занят исключительно туалетом.
Позвольте заметить, кстати, что мне не слишком нравится ваш галстук.
– Отличный галстук! – возразил я.
– Был когда-то. На нем – как и на мне, что явствует из ваших
намеков, – сказывается возраст. Умоляю вас, наденьте другой и вычистите правый
рукав.
– Мы собираемся нанести визит королю Георгу? – саркастически
поинтересовался я.
– Нет. Но сегодня утром я прочел в газете, что герцог
Мертонский возвратился в Мертон-хаус. Насколько мне известно, он – из первых
английских аристократов. Я собираюсь засвидетельствовать ему свое почтение.
Кем-кем, а социалистом Пуаро назвать невозможно.
– Но в самом деле, почему мы должны ехать к герцогу
Мертонскому?
– Я хочу его видеть.
Больше я от него ничего не добился. Когда наконец мой
внешний вид пришел в соответствие со вкусами Пуаро, мы вышли из дома.
Лакей, встретивший нас в Мертон-хаус, спросил, ожидает ли
нас герцог. Пуаро ответил отрицательно. Лакей взял у него визитную карточку и
после недолгого отсутствия вернулся с сообщением, что его светлость, к
сожалению, слишком занят в настоящее время. Пуаро немедленно уселся на стул.
– Tres bien
[50]
, – сказал он. – Я подожду. Если понадобится,
я подожду несколько часов.
К счастью, эта жертва не потребовалась. Чтобы поскорее
избавиться от назойливого посетителя (как я полагаю), Пуаро был допущен в
общество джентльмена, которого так хотел видеть.
Герцогу было двадцать семь лет. Худой и узкогрудый, он не
производил внушительного впечатления. У него были неопределенного цвета волосы,
заметно редевшие на висках, маленький, желчный рот и рассеянный, скучающий
взгляд. По стенам комнаты, в которую нас провели, висели распятия и картины
религиозного содержания. На широкой книжной полке сплошь книги по теологии. Он
гораздо больше походил на болезненного молодого продавца из галантерейного
магазина, чем на герцога. Насколько я помнил, образование он получил дома, ибо
в детстве часто болел. И это был человек, влюбившийся в Сильвию Уилкинсон с первого
взгляда! Невероятно! Нас он встретил сухо, чтобы не сказать – враждебно.
– Возможно, вам знакомо мое имя, – скромно спросил Пуаро.
– Никогда его не слышал.
– Я изучаю психологию преступлений.
Герцог молчал. Перед ним на столе лежало незаконченное
письмо, и он нетерпеливо постукивал по нему ручкой.
– С какой целью вы хотели меня видеть? – холодно осведомился
он.
Пуаро сидел напротив него, спиной к окну. Герцог сидел лицом
к свету.
– В настоящее время я занят расследованием обстоятельств,
связанных со смертью лорда Эджвера.
Ни один мускул не дрогнул на бледном, бесстрастном лице.
– В самом деле? Я не был с ним знаком.
– Но вы, по-моему, знаете его жену, мисс Сильвию Уилкинсон.
– Да.
– Вам известно, конечно, что у нее, как подозревают, была
причина желать смерти своего мужа.
– Ни о чем подобном я не слыхал.
– В таком случае я спрошу вас прямо, ваша светлость. Правда
ли, что вы в ближайшем будущем намерены жениться на мисс Сильвии Уилкинсон?
– Когда я соберусь на ком-нибудь жениться, об этом будет
объявлено в газетах. Я считаю ваш вопрос дерзостью. – Он встал. – Всего
доброго.
Пуаро тоже поднялся. Вид у него был жалкий. Понурив голову,
он проговорил, заикаясь:
– Я не хотел... я... Je vous demande pardon...
[51]
– Всего доброго, – повторил герцог несколько громче.
На сей раз Пуаро сдался. Он безнадежно махнул рукой, и мы
вышли. Это был позорный уход.
Мне было искренне жаль Пуаро. Куда девалась его обычная
напыщенность! Герцог Мертонский низвел великого сыщика до уровня жалкой мошки.
– Неудачный визит, – сочувственно сказал я. – Какой
высокомерный тип этот герцог! А для чего вы на самом деле хотели его видеть?
– Я хотел выяснить, действительно ли они с Сильвией
Уилкинсон собираются пожениться.
– Но ведь она говорила!..
– О! Она говорила. Но, как вы понимаете, она скажет все, что
угодно, лишь бы добиться своей цели. А вдруг она решила выйти за него замуж, а
он, бедняга, об этом и не подозревал?
– Что ж, вы получили от него весьма резкий ответ.
– Я получил ответ, который он дал бы репортеру. Да. – Пуаро
хмыкнул. – Но теперь я знаю! Я знаю, как обстоит дело.
– Откуда вы знаете? Вы поняли это из разговора с ним?
– Вовсе нет. Вы видели, что перед ним лежало письмо?
– Да.
– Знаете, когда я был молод и служил в бельгийской полиции,
то пришел к выводу, что нужно не только разбирать любой почерк, но и уметь
читать написанное вверх ногами. Хотите знать, что было в его письме? «Моя
дорогая, как ужасно, что нам придется ждать столько долгих месяцев! Сильвия,
мой прекрасный, обожаемый ангел, я не могу выразить, что ты для меня значишь!
Ты, так много страдавшая! Твоя нежная душа...»