Киномания - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Рошак cтр.№ 55

— И студия им это позволяла?

— Кто-то на студии им это позволял. Кто-то их подкармливал.

— Кто?

— Так я тебе и сказал.

— А на какой студии они работали?

— Да на всех. Эти сироты по всему городу работали.

— Вы хотите сказать, что сироты были везде, на всех студиях?

— Не везде. Я не говорил «везде». Но они были как раз в таких местах, чтобы всюду можно было совать свой нос.

— А почему Касл так считался с этими сиротами?

Мой вопрос, видимо, показался ему глуповатым.

— Бог ты мой, да ведь Макс сам был сиротой. Но он-то был не как остальные, не относился ко мне так, словно я полное дерьмо.

— Макс был сиротой?

— А ты не знал?

— Но вы же сказали, что Макс ненавидел эту Пёльциг.

— Правильно, потому что Макс хотел быть сам по себе. Он хотел снимать свое кино. Ну а эта старая сучка обиделась и ушла. Вот ведь надутая стерва. И уж Макс ей тоже много чего наговорил.

— Это случилось тем летом — в тридцать восьмом году?

— А мы о чем говорим? Конечно, о том лете. Я даже думал, Макс ей сейчас как врежет.

— И где же это они так поспорили?

— Я ж тебе говорил — в Европе.

— Я хотел спросить — наверно в Париже?

— В Цюрихе. Когда мы были в Цюрихе. Там у сирот штаб-квартира была. Ну они тогда и полаялись.

— А вы не помните, о чем они говорили?

— Не. Это же все по-немецки было. Я и слова не разобрал. Но спор был горячий. Тогда-то она и назвала меня обезьянкой — мне потом Макс сказал.

— Ну и чем все это кончилось?

— Она нас тогда со всех сторон обложила — Максу ни гроша не удалось достать, — Потом он с умным видом добавил: — А у нас тогда Гарбо должна была сниматься.

— Грета Гарбо?

— А ты что, знаешь какую другую Гарбо? Она там расписалась у Макса в какой-то бумаге. А тут на тебе — капут. Нету денежек — нету и Гарбо.

— Вы хотите сказать, что Макс Касл собирался снимать Грету Гарбо в одном из этих фильмов?

— Верно. Только ее глаза. Больше ему ничего не нужно было. Только ее глаза. Мы пытались организовать съемки — два, три раза. Но всегда мимо кассы — денег не было. А она много хотела. Пятьдесят тысяч баксов за два, может, три часа съемок. По тем временам — большие деньги.

— Значит, Каслу ее так и не удалось снять?

— Какие уж тут съемки — эта Пульцик все ему испортила. Максу так и не удалось денег собрать. Глаза мы сняли. Но не Гарбо.

— А чьи же?

Он смерил меня хитрым взглядом.

— Догадайся.

— Сдаюсь.

— А ты подумай. У кого глаза вторые после Гарбо? Я говорю, если тебе нужны печальные глаза. Такие Максу требовались. Печальные.

— Нет, правда, я понятия не имею.

— А, ты вообще о чем-нибудь понятие имеешь? — Зип, разговаривая со мной, постоянно терял терпение и обвинял меня в невежестве, — У Сильвии Сидни {173}. Разве нет? Я говорю — только глаза крупным планом.

— Как я сам не догадался?!

— Уж я-то знаю, что говорю. Шутеры знают толк в глазах. Вот если тебе нужен внутренний свет — ищи там. В глазах. Сильвия Сидни. Обалдеть, какие глаза. Может, лучше, чем у Гарбо. Она и много-то не брала. За тысячу баксов у нас снялась. Милая девочка. Я бы в нее мог влюбиться.

— И вы сняли только ее глаза?

— Макс был помешан на глазах. Он их собирал. Если ему нравились чьи глаза — как у Гарбо или у Сильвии, — он пытался их снять. Иногда Макс приглашал какую-нибудь шваль только потому, что у парня были классные глаза. Мы их снимали и откладывали — на будущее.

— На будущее?

— На будущее, для его собственных фильмов. Все время, что я его знал, у Макса в голове была дюжина фильмов, и он пытался наскрести на них деньги. Но все, что ему удалось, — снять сцену здесь, пару кадров там. Когда я стал зарабатывать хорошие деньги, я сам ему давал, но я же не Луис Б. Мейер {174}, черт меня возьми.

— И как он собирался использовать эти глаза?

— Глаза для Макса имели особый смысл. Знаешь, что он сказал как-то раз? «Господь — в глазах. И дьявол тоже там, когда ты моргаешь», — Зип уставился на меня вопрошающим взглядом, словно хотел, чтобы я прокомментировал это высказывание. Но я промолчал; он хрипловато хмыкнул и продолжил: — Он частенько говорил: «Глаза — это врата рая и ада», — Зип снова помолчал — он изучал меня взглядом, явно рассчитывая, что на меня это произведет впечатление. Я ответил ему кивком и многозначительным «гм». Казалось, это удовлетворило его, — Он всюду в фильмах рассовывал эти глаза — Макс. Как в «Доме крови». Там в тени одни глаза, куда ни посмотришь, — он снимал этих накачавшихся актеров на одной из вечеринок, когда они смотрели, как танцует Ольга…

— Ольга? Вы хотите сказать Ольга Телл?

— А кто же еще? Подружка Макса. Хорошенькая.

— А что она танцевала?

Лицо Зипа окаменело.

— Не суй свой нос в чужой вопрос, понял?!

Я быстро переменил тему.

— Значит, вот откуда все эти глаза в «Доме крови»?

— Ну, не все. Некоторые. У нас с Максом еще много было в запасе. Он хотел сделать кино, в котором были бы только глаза — одни глаза. Ну и, конечно, светораздвоение.

— Да-да… светораздвоение. Это один из трюков, да?

Зип издал сердитое шипение.

— Да нет же! Светораздвоение — это светораздвоение, и ничего больше. А уж поверх него можно, если хочешь, накладывать трюки. Но это был никакой не трюк, как и проскольз.

— Больше похоже на фликер.

Еще одно характерное шипение.

— Да нет же! Фликер — тот всегда был. Ты мог раздваивать свет по фликеру, но это было не обязательно. Светораздвоение только выявляло фликер. А фликер — это основа основ. Это как дыхание. Структура — вот что это такое. Так Макс об этом говорил. Он говорил, есть структура и есть… — Он пытался вспомнить то, что заучил когда-то наизусть, но так и не понял, — Черт, забыл. Они же всегда по-немецки говорили — между собой. Наклад. Во как. Структура и наклад. Трюки — это был наклад. Их в основном добавляли при монтаже. Так что шутеру вовсе не нужно было все это знать.

— Значит, светораздвоение никак не было связано с трюками?

— Ну да.

— Это была разновидность освещения?

— Ну да.

— И все эти штуки — светораздвоение, трюки — были частью ундерхольда?