2
Едва мисс Марпл обосновалась в своем любимом кресле около
окна, явилась миссис Бэнтри. Она слегка запыхалась.
– Мне нужно многое вам рассказать, Джейн.
– Насчет приема? – спросила мисс Найт. – Вы
были вчера на приеме, да? Я и сама заглянула туда ненадолго, днем. В чайной
палатке яблоку негде было упасть. Народищу собралось – жуть! А вот на Марину
Грегг поглядеть не удалось, это, конечно, обидно. – Она смела со стола
невидимую пылинку, бодро заявила: – Вы, конечно, хотите немножко
посплетничать. – И вышла из комнаты.
– По-моему, она ничего не знает, – сказала миссис
Бэнтри. Долгим, испытующим взглядом она посмотрела на подругу: – Зато, как я
понимаю, знаете вы, Джейн.
– Про вчерашнюю смерть?
– Вам всегда все известно, – поразилась миссис
Бэнтри. – Но откуда, ума не приложу.
– Полно вам, дорогая моя. Откуда всем все становится
известно? Рассказала моя поденщица, Черри Бейкер. А мясник, наверное, сейчас
просвещает мисс Найт.
– И что вы об этом думаете? – спросила миссис
Бэнтри.
– О чем?
– Перестаньте, Джейн, вы прекрасно меня понимаете. Эта
женщина, как ее звали…
– Хитер Бэдкок.
– Она приезжает на прием полная жизни, в отличном
настроении. Я это видела своими глазами. А через четверть часа садится на стул,
говорит, что ей нездоровится, хватает ртом воздух и умирает. Что вы думаете об
этом?
– Ну, с выводами спешить не стоит, – сказала мисс
Марпл. – Хотелось бы знать, что об этом думает врач.
Миссис Бэнтри кивнула.
– Будет дознание и вскрытие, – сообщила
она. – Из этого уже ясно, что они об этом думают, правда?
– Не обязательно. Внезапно заболеть и скончаться может
любой – для того и вскрытие, чтобы определить причину смерти.
– Нет, здесь нечто большее, – сказала миссис
Бэнтри.
– С чего вы взяли?
– Доктор Сэндфорд, вернувшись домой, позвонил в
полицию.
– Кто вам это сказал? – с живейшим интересом
спросила мисс Марпл.
– Старый Бриггс. Вернее, мне он об этом не сказал. Вы
ведь знаете, под вечер он заглядывает к доктору Сэндфорду навести порядок в его
саду, так вот, он что-то там стриг неподалеку от окна кабинета и слышал, как
доктор звонил в полицейский участок в Мач-Бенэм. Бриггс рассказал своей дочке,
та обмолвилась почтальонше, а уж почтальонша принесла эту новость мне.
Мисс Марпл улыбнулась.
– Понятно, – сказала она. – Кое в чем наша
Сент-Мэри-Мид совсем не изменилась.
– Во всяком случае, местное агентство новостей как
работало, так и работает. Хорошо, Джейн, так что все-таки вы об этом думаете?
– Первым, конечно, приходит в голову муж, – как бы
рассуждая вслух, произнесла мисс Марпл. – Он там был?
– Был. Едва ли это самоубийство.
– Только не самоубийство, – решительно отринула
эту версию мисс Марпл. – Она не из таких.
– Как вы с ней познакомились, Джейн?
– Познакомилась… Пошла прогуляться к Новым Домам и
упала прямо возле ее двери. Она была сама доброта. Очень добрая женщина.
– А ее мужа видели? Он похож на человека, способного ее
отравить? Ну, вы же понимаете, – продолжала миссис Бэнтри, когда мисс
Марпл всплеснула руками, как бы протестуя. – Он вам напомнил, скажем,
майора Смита или Берги Джонса, еще кого-нибудь, кто отравил жену или, по
крайней мере, пытался?
– Нет, – ответила мисс Марпл. – Он мне вообще
никого не напомнил. А вот она – да.
– Кто? Миссис Бэдкок?
– Да, – сказала мисс Марпл. – Она напомнила
мне некую Элисон Уайлд.
– И кто же эта Элисон Уайлд?
– Она не имела ни малейшего представления о том, –
медленно начала мисс Марпл, – по каким законам живет мир. Какие люди его
населяют. Она о них просто никогда не думала. И стало быть, не могла от них и
от мира защититься.
– Что-то я вас совсем не понимаю, – призналась
миссис Бэнтри.
– Точно и не объяснишь, – извиняющимся тоном
сказала мисс Марпл. – Тут дело в эгоцентризме, при этом совсем не
обязательно быть эгоистом. Среди таких людей встречаются и добрые, и
бескорыстные, и даже заботливые. Но Элисон Уайлд и ей подобные буквально не
ведают, что творят. А стало быть, и не ведают, что с ними может случиться.
– А пояснее все-таки нельзя? – попросила миссис
Бэнтри.
– Сейчас, попробую на примере. На вымышленном, на самом
деле ничего такого не было.
– Давайте, – приготовилась слушать миссис Бэнтри.
– Ну, допустим, вы пришли в магазин, а у хозяйки есть
сын, такой, из малолетних преступников, промышляет неизвестно чем, и вы это
знаете. И вот он сидит и слушает, как вы рассказываете его матери, что в доме
вы держите деньги или, скажем, фамильное серебро с драгоценностями. Зачем-то
добавляете, в какое время вас не бывает дома. И даже – что никогда не запираете
дверь. А потом говорите – сегодня вечером вы куда-то уходите. Понимаете? Вас
интересует лишь ваша собственная персона, лишь то, что важно лично для вас. Так
вот, в этот вечер вы, что-то забыв, неожиданно возвращаетесь домой, а там
орудует этот негодяй мальчишка, и вы застаете его на месте преступления, он
оборачивается – и бух вас по голове.
– В наши дни такое может случиться почти с кем
угодно, – заметила миссис Бэнтри.
– Не совсем, – возразила мисс Марпл. – У
большинства людей есть предохранительный инстинкт. Они понимают: в присутствии
посторонних или просто людей, имеющих известную репутацию, кое-чего говорить
или делать нельзя. Но, как я уже сказала, Элисон Уайлд всегда думала только о
себе… Такие, как она, расскажут тебе, что они делали, что видели, что
чувствовали и слышали. А что слышали или чувствовали другие – это их не
интересует. Жизнь для них – это улица с односторонним движением, улица, по
которой идут они. А другие для них… все равно что обои на стене. – После
паузы она добавила: – Хитер Бэдкок, мне кажется, была именно такая.
– Вы считаете, – внесла ясность миссис
Бэнтри, – что она была из тех, кто может влезть в чужие дела, даже об этом
не подозревая?
– И не чувствуя никакой опасности, – добавила мисс
Марпл. – Я просто не вижу другой причины, по какой ее могли убить. Если,
разумеется, – продолжила она, – мы правильно считаем, что это именно
убийство.