Где нет княжон невинных - читать онлайн книгу. Автор: Артур Баневич cтр.№ 23

Ленда была уже близко, поэтому кудабейка, которую она держала в левой руке, выполнила свою задачу. Порция выброшенной пружиной смеси дроби и сечек угодила грифону в район хвоста. И обманула его.

Что-то укусило его сзади, что-то странное, безголосое, а значит — самое страшное из трех противников. Полосатое тело закружилось, могучий крючковатый клюв пробил пустоту. Кудабейка, на первый взгляд совершенно бесполезная, но, как оказалось, приносящая пользу, полетела в кусты. Шум заставил Пискляка заколебаться, пропустить нужный момент.

— Беги!!! — взвизгнула девушка, хватая древко алебарды обеими руками и нанося сильнейший удар от плеча.

Воспользуйся она копьем, грифон получил бы локоть стали и дерева в грудь. Однако алебарда — не копье. Грифон ударил сбоку, острие подскочило, угодило ему в хребет. Острым, но слишком широким лезвием топора.

— Стреляй, Дебрен!

Он попытался. Ударил кулаком сверху, потом снизу коленом. Выбил немного снега из собачки — и все.

— Вон, говнюк! — Петунка прибежала по центру дорожки, размахивая метлой. — Пшел!!!

— В мойню! — Дебрен схватил арбалет в правую руку, а пять пальцев левой сложил щепотью, направив на грифона. Топор погрузился неглубоко, не грозя зверю серьезным повреждением, однако, пока рычащий от боли и злости Пискляк мчался к Ленде, сталь держалась в ране.

— Беги, Дебрен! — Голос девушки, о диво, звучал совершенно спокойно. Возможно, потому, что ей уже не надо было придавать себе смелости, выворачивая легкие наизнанку. Все сделалось убийственно простым: она могла либо удержать алебарду в ране, удержать дистанцию и удержаться на скользящих назад, широко расставленных ногах — либо умереть. Дебрен, у которого мелькнула мысль заменить ее у древка, отказался от этого сразу. Для такого маневра не было времени.

Грифон не столько напирал на Ленду, сколько бежал, толкая ее перед собой. Если б не снег, из-под босых ног девушки наверняка бы сыпались искры. Она удерживала равновесие исключительно благодаря Дебрену, схватившему ее за талию. Арбалет каким-то чудом он не бросил, но из гангарина ничего не получилось.

— С дороги!! — Йежин выскочил из дверей, направляя в спину атакующему Збрхлу кудабейку, которую держал обеими руками.

— С дороги! — гудел, накручивая топором мельницу, Збрхл.

— Пшел вон!! — верещала, тряся головой, Петунка.

Дебрен не поверил, увидя, как чудовище быстро оглядывается, неуверенно переступает лапами, явно упускает случай. Когда Петунка добралась до его зада, грифон отскочил. Скорее всего — вовсе не потому, что метла шлепнула его по тому же месту, куда попала дробь. Это больше походило на страх перед человеком, нежели перед болью.

— Получай, сопляк! За бабку! За прабабку! За прапрабабку! — Петунка молотила метлой, как крестьянин цепом, если решит во что бы то ни стало побить рекорд по обмолоту хлеба и попасть в «Книгу Гуписса». Многого она не добилась, потому что уже после первого неуверенного шлепка Пискляк начал защищаться, размахивая хвостом и прикрываясь крылом. Он пытался отразить натиск Петунки, в то же время нападая на Дебрена и Ленду. Слишком поздно: магун успел отворить дверь мойни, а девушка — сунуть в образовавшийся просвет конец древка. Стало ясно, что этот бой грифон проиграл.

Уродец был слишком велик, чтобы протиснуться в дверь, но и слишком мал, чтобы за несколько бусинок развалить мойню. А времени в его распоряжении оставалось совсем немного: люди были вооружены, и долгий штурм закончился бы для него трагически. В этом у него скорее всего был определенный опыт, потому что, едва жертвы скрылись за порогом, он ловко увернулся от метлы и длинными прыжками помчался в глубь двора.

— Двери! — Петунка захлопнула у Дебрена перед носом дверь мойни. — В дом! Скорее, пока он не начал кидать!

Несмотря ни на что, Дебрен прыгнул бы за ней. Если б они были одни в по-прежнему жарком, заполненном паром помещении. Но здесь был кто-то еще.

Что-то черное и большое ринулось на него с потолка. Он поднял руку, заслоняясь арбалетом, как щитом. Услышал щелчок собачки, треск ломающегося дерева, а потом что-то жесткое и тяжелое обрушилось на него.

— Сколько пальцев? — Голос был такой же, как рука, поднимающая ему голову, — шершавый снаружи, теплый и нежный немного глубже. Ясный. И рука была приятная, хоть причиняла боль мышцам. — Дебрен? Ты понимаешь, о чем я спрашиваю?

Что-то светлое летало у него перед глазами. Вторая рука.

— Пя… пять? — пробормотал он. В голове гудело, но не настолько, чтобы не услышать, что девушка ругается себе под нос.

— Это ничего. — Когда она заговорила, голос был совершенно другой. Спокойный и почти искренний. — Пройдет. Ты плашмя получил. К тому же здесь темно. Я сама едва руку вижу.

Так. Дебрен начинал понимать.

— Он отгрыз тебе пальцы? — пошутил он, прикрывая глаза. Было тепло, даже жарко.

— Что? — Она пошевелилась — возможно, для того, чтобы заглянуть ему в лицо. Только теперь он сообразил, что лежит голый на животе на деревянной скамье, а она сидит рядом. Под головой была подстилка из пихтовых веток, прикрытых льняным полотенцем, а на спине — рука Ленды.

Нормальное зрение вернулось мгновенно. Само, без колдовства. Чума и…

— А, ты о нетопыре спрашиваешь, — догадалась она. — Нет, он ничего не добился, крыса отвратная. Я хватанула его крючком по этому… ну, понимаешь.

— Как меня алебардой по лбу?

— Злишься? — неуверенно спросила она.

— Ннн… нет. Ленда… Можно спросить?

— Нет. — Что-то изменилось в ее голосе. — Сколько пальцев?

— Этих? — Он коснулся подсунутой ему под нос ладони. Несмотря на глубокий мрак, он видел следы царапин. Сначала мост, потом бег через заросли и грифон, затем еще нетопырь, запертый в тесном помещении. И наконец он. Ей пришлось здорово намаяться, чтобы его раздеть и уложить так, чтобы не добавить новых ран и синяков к уже имеющимся. И не добавила. Он был в этом уверен.

Такая имела право на поцарапанные руки. И на то, чтобы к ним прикасались как можно мягче, одними подушечками пальцев.

— Этих пять. В том числе выпрямленный один.

— Хорошо. Раз уж ты пришел в себя, то надо кое-что тебе разъяснить. Ты, наверное, пытаешься понять… — Она отняла левую руку — ту, к которой он прикасался. — Потому что наверняка заметил…

— Заметил.

— Знаю, как это выглядит. — Она деланно рассмеялась. — Но все не совсем так. Есть три рациональных повода воспользоваться…

— …воспользоваться мойней, — помог он ей.

— Если так считать, то даже четыре. Но сначала о трех первых. Пискляк получил свое. Збрхл орал, что ты вопреки всему всадил ему заряд дроби в зад. Пискляку, не Збрхлу.

— Ах, Пискляку? Благодарю. Мне сразу полегчало.

— Не остри. То, что ты вытворял с арбалетом… Если мне когда-нибудь придет в голову шальная мысль взять тебя на охоту, ты незамедлительно выбей ее у меня из башки. Этот клювастый мерзавец нагнал на меня гораздо меньше страха, чем ты.