Ночи Калигулы. Восхождение к власти - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Звонок-Сантандер cтр.№ 43

Домитилла укуталась в брошенное рядом со свечами шерстяное покрывало. Устало присела, прислонившись спиной к земляному подобию стены. Посмотрела наверх. Безмятежное голубое небо отдалилось и уменьшилось до размера незначительного квадрата. Но даже этот жалкий клочок небесной синевы исчезал — преторианцы закрывали отверстие ямы тяжёлой каменной плитой. Домитилла с ужасом видела, как неподъёмная крышка её усыпальницы с гулким ударом захлопнулась над головой. Наверху, куда девушке уже нет выхода, солдаты сыпали рыхлую землю на плиту.

Некогда в далёком, позабытом детстве Домитилла с жадным любопытством прилушивалась к разговорам старших. Родственники на званых обедах с важным видом рассуждали о последних сплетнях, прибывших из Рима. Тогда — более десяти лет назад — тоже казнили согрешившую весталку. Подробности её несчастной любви и казни смаковались во всех домах империи. В доме отца Домитиллы возник спор: отчего умерла несчастная? От голода, когда закончились оставленные ей припасы? Или задохнулась от нехватки воздуха? Теперь Домитилла узнает точный ответ. Но никому и никогда не сможет поведать его!

* * *

В сумерках Калигула незаметно выбрался из дворца. Чёрная туника и тёмный солдатский плащ сливались с мраком подворотен Неаполя. Он крался к земляному валу, то и дело хоронясь от запоздалых прохожих и ночной охраны.

Место казни он узнал, едва приблизившись к нему. Небольшой холмик чёрной рыхлой земли послужил безошибочной уликой. Калигула растянулся на земле, приложил ухо и прислушался. Ему показалось, что из глубины доносится лёгкий шорох. Может, душераздирающие вздохи Домитиллы?

— Подлая!.. — сердито зашептал Калигула в мягкую податливую землю, в призрачной надежде, что его слова пробьются сквозь толщу почвы и достигнут ушей Домитиллы. — Ты выдала меня! Хотела моей смерти? Так я жив и буду жить! А ты — подыхай! Подыхай, подыхай!.. — исступлённо приговаривал он, вскакивая и возбуждённо прыгая по свеженасыпанной земле. И его охватило ощущение, словно он прыгает и беснуется на могиле Домитиллы. Впрочем, так оно и было.

Гней Домиций Агенобарб, молодой богатый патриций, ведущий полную роскоши и удовольствий жизнь, прибыл на виллу Антонии, чтобы навестить тётку. А заодно почтительный племянник привёз старой матроне ответ от Тиберия. Старуха просила императора позаботиться о замужестве внучек. Чем скорее — тем лучше.

Антония с хмурым подозрением осмотрела молодого Агенобарба — сына сводной сестры и Луция Домиция Агенобарба, при жизни занимавшего посты эдила и претора, консула и проконсула. Отец был заносчив и вспыльчив, жесток и кровожаден, но — разумен и твёрд. Сын, как успела наслышаться Антония, унаследовал все пороки предков и ни одного достоинства.

— Что привело тебя в мой скромный дом, племянник? — довольно недружелюбно спросила Антония, веретеном указывая гостю на каменную скамью.

Агенобарб сел, старательно расправляя складки на тоге.

— Цезарь Тиберий приветствует тебя, благородная Антония, и шлёт письмо, — церемонно заявил он, передавая тётке навощённые таблички.

Антония открыла послание и, хмурясь, вчиталась в каракули, начертанные на мягком воске императорской рукой.

— Тиберий требует, чтобы я отправила девочек в Рим, куда вскоре прибудет он сам. Император собирается выдать внучек замуж, — констатировала Антония и, прищурившись, посмотрела на Агенобарба: — А ты должен сопровождать их?

— Как родственник, заслуживающий доверия, — самодовольно подтвердил он.

— Неужели одного твоего присутствия достаточно, чтобы девочек из рода Юлиев не коснулись опасности путешествия? — матрона иронично усмехнулась.

Агенобарб слегка смутился.

— Завтра с рассветом сюда прибудет центурия легионеров, которую император посылает для охраны внучек, — потеряв добрую половину спеси, пояснил он.

— Тем лучше, — удовлетворённо кивнула Антония. — Солдатам, некогда служившим моему мужу и сыну, я доверяю больше чем тебе.

Агенобарб нервно задёргался, словно холодная скамья под ним превратилась в заросли терновника. «Ну и старуха!» — подумал он. Мысленно он посылал Антонии сотню проклятий. Внешне — заискивающе улыбнулся дорогой тётушке.

— Значит, завтра девочки должны отправиться в Рим, — невозмутимо продолжала она. — Пойду, отдам нужные распоряжения. А ты сиди здесь! — надменно велела она племяннику. — Я пришлю раба, который отведёт тебя в кубикулу.

Антония исчезла в глубине жилых помещений. Агенобарб проводил тётку взглядом, в котором облегчение смешалось с лёгкой брезгливостью. «Всего лишь одну ночь нужно провести под кровом негостеприимной Антонии. Терпение!» — повелел он самому себе.

Угрюмые морщинки на лице Гнея Домиция Агенобарба мгновенно разгладились. Насвистывая похабную солдатскую песенку, он подобрал с пола очёсок шерсти и вытер пыль на башмаках из мягкой свиной кожи.

* * *

— Ты знаешь, кто это? — притаившись за кустом жасмина, спрашивала у сестры юная Агриппина.

— Нет. Впервые вижу, — шёпотом ответила Юлия Друзилла.

Сестры любопытно рассматривали скучающего Агенобарба — блестящего патриция в новой тоге и тунике, вышитой по краям узором из виноградных листьев. Тёмные, отливающие медью волосы были тщательно подвиты и уложены в продуманном порядке. Нижняя челюсть казалась несколько слаборазвитой и вялой по сравнению с широким лбом и резко выдающимися скулами. На среднем пальце правой руки кровавым рубином светилось кольцо.

— Как он красив!.. — восхищённо простонала пятнадцатилетняя Агриппина. — И богат!.. Я выйду за него замуж! — с капризной детской решительностью заявила она.

— А если он уже женат? — возразила Друзилла.

— Если женат — разведётся! — невозмутимо решила Агриппина.

— Как же ты заставишь его? — продолжала сомневаться сестра.

— Смотри… — с гримасой лёгкого превосходства заявила Агриппина и поспешно выбралась из кустарника, царапая голые загорелые руки.

Она подошла к Агенобарбу — тонкая, стройная, с глазами серо-зелёными, словно туман на лесном болоте. Полуденное солнце запуталось в пышных каштановых волосах, и позолотило выбившиеся из причёски волоски. Патриций поспешно приподнялся.

— Привет тебе, благородная Юлия, — проговорил он.

Гней Домиций Агенобарб знал дочерей Германика лишь понаслышке. Он не догадывался, которую из сестёр приветствует. Потому и назвал её просто Юлией, как звали всех, без исключения, женщин из древнего рода Юлиев.

— Моё имя — Юлия Агриппина, — заметила девочка, бесстыдно уставившись на мужчину неопределённо-туманным, влекущим взглядом, свойственным лишь ей одной.

— Красотою, как и именем, ты похожа на мать, — счёл нужным заметить Агенобарб. Недетский взгляд девочки, которой ещё нет шестнадцати, смутил его.

Агриппина шевельнула краешком хитро изогнутых розовых губ. То была подавленная улыбка удовольствия. Похвала мужчины понравилась ей. Она ещё немного помолчала и, пристально глядя на Агенобарба, заметила с наивным бесстыдством: