Красным по черному - читать онлайн книгу. Автор: Александр Огнев cтр.№ 41

— А кто его допрашивал в этот день, вы не знаете?

— Знаю, Нил Петрович, — вздохнул Кондрашов. — Сам я, конечно, не стал пока, но… Попросил Водопьянова полистать дело, в порядке прокурорского надзора. Седьмого апреля Клещёв был на допросе у следователя Астахова и настоял на конфиденциальной встрече с майором Кривошеиным, заявив, что у него к начальнику есть «важный разговор». Однако, согласно протокольной записи, он всего лишь просил Кривошеина о внеочередном свидании с матерью.

— Согласно протокольной записи, сделанной кем?

— Кривошеиным, разумеется, — тихо ответил Кондрашов.

— Понятно, — глядя ему в глаза, спокойно проговорил Ерохин. — У вас всё, Антон Викторович?

— Не совсем. Я показал письмо экспертам. Они считают, что и стиль, и грамматика послания определённо носят искусственный характер. Вот заключение. Кроме того, на штемпеле дата отправления: «Восьмое апреля», то есть — самый день, когда только были переведены деньги. Всё это косвенно свидетельствует о продуманной, хотя и спешной акции по дискредитации майора Кривошеина. И ещё одна деталь. Ни он, ни его жена, по всей видимости, до сих пор вообще не знают об этих деньгах. Согласно документам, Елизавета Андреевна Кривошеина в последний раз сняла со своего лицевого счёта сумму в сто тридцать рублей как раз накануне, седьмого апреля, и больше в сберкассе не появлялась. В данной ситуации, Нил Петрович, было бы логично и правильно подождать, пока она узнает и скажет мужу, что на её счёт переведена такая сумма.

Кондрашов умолк и выжидательно взглянул на прокурора, лицо которого оставалось непроницаемо-бесстрастным.

И таким же, ничего не выражающим тоном Ерохин проговорил:

— Благодарю за добросовестную работу, Антон Викторович. Может быть, вы и правы. У меня к вам только маленький вопрос напоследок: как и откуда преступники могли узнать номер лицевого счёта Кривошеиной? И почему вы так уверены, что седьмого апреля она именно снимала деньги, а, к примеру, не проверяла таким образом поступление на этот счёт трёх тысяч?

Не получив сразу ответа, он поспешил добавить:

— Впрочем, это уже детали. Отчёт со всеми документами оставьте, пожалуйста, у меня и возвращайтесь к своим делам. У вас, думаю, за эти дни их поднакопилось немало.

Уже через десять минут после ухода Кондрашова Ерохин вызвал следователя по особо важным делам Пикалёва:

— Внимательно ознакомься с этими документами, Александр Николаевич, и возбуждай дело. Сегодняшним числом. В восемь утра придёшь ко мне за санкцией.

Возвратившись домой после ночного дежурства, Лиза прилегла и тут же заснула. Поэтому она не сразу услышала звонок. Мельком посмотрев на часы и накинув халат, подошла к двери.

— Кто там?

— Это я, Лиза.

Никола! Днём, в это время! У неё перехватило дыхание…

Бовкун, с почерневшим лицом, вошёл в распахнутую дверь и как-то необычно медленно (или долго?) закрывал её за собой. Наконец повернулся и, на какой-то миг взглянув на Лизу, вновь опустил глаза.

— Иван жив и здоров, — хрипло проговорил он, — это — главное.

—А неглавное? — выдавила она из себя, почувствовав, однако, невольное облегчение.

— Его арестовали сегодня утром.

— Кого арестовали? Ваню?

По-прежнему уставившись в пол, Никола обнял Лизу за плечо, провёл в комнату и усадил на диван.

— На самом деле, — лишь теперь он поднял на неё тяжёлый взгляд, — это — не более чем одна из тех возможных провокаций, о которых через тебя предупреждал нас твой «пациент». В этом не сомневается никто, включая комиссара.

— Тогда — почему?..

— Именно потому, что преступники боятся Ивана. Определённо пока ничего неизвестно, этим занимается прокуратура. Знаю только, что комиссар сразу же, утром, имел разговор с прокурором города, после которого собрал всех нас. Мы уже написали рапорты, составили и подписали коллективное ходатайство «наверх», сейчас готовятся другие необходимые документы, и сегодня вечером комиссар специально выезжает в Москву. — Никола коснулся её руки. — Такая у нас служба, Лизонька.

И вдруг добавил каким-то несвойственным ему, проникновенно-печальным тоном:

— Это — ещё не самое страшное, что случается в нашей работе…

* * *

В приёмной министра внутренних дел СССР царила деловая тишина. Редких в такие дни (накануне заседания Совмина) посетителей направляли к одному из заместителей или кому-нибудь из референтов. Исключение было сделано лишь для неожиданно приехавшего начальника Ленинградского управления.

Адъютант взглянул на часы. Отпущенные десять минут истекли. Он нажал на зелёную кнопку, расположенную на панели «вертушки», однако, она, мигнув пару раз, погасла. Чуть нахмурившись, офицер скользнул взглядом по массивной дубовой двери и вновь уткнулся в бумаги.

— И ты только ради этого сорвался и приехал? — спросил Серов. В тоне министра сквозило явное недоумение.

— Не только. Но ради этого — в первую очередь, — твёрдо ответил Соловьёв. — У меня таких ребят на пальцах одной руки пересчитать можно. Достаточно заглянуть в послужной список этого тридцатилетнего майора, которого мы меньше года назад едва не посмертно орденом наградили.

— Да, я помню. — Тон Серова смягчился. — Ладно. Оставь у меня эти бумаги. Завтра после Совмина попытаюсь «прижать» Руденко. [29]

— Очень хорошо бы попытаться, — негромко произнёс Соловьёв, — потому что на послезавтра я записался на приём в ЦК.

Глаза министра превратились в два стальных буравчика:

— Надеюсь, пока не к Генеральному?

— Нет пока, — всё так же спокойно ответил Соловьёв. И после секундной паузы уточнил: — Хотя стаж позволяет. Я ведь свой партбилет в декабре сорок первого получил. На Ленинградском фронте.

— Да, — вновь сменив тональность, почти ворчливо проговорил Серов, — в ЦК других дел нет, кроме как с твоим майором разбираться.

— Так мы с ним в одной парторганизации состоим, как-никак.

— Хорошо, хорошо, договорились! Приходи завтра в 17.00. Если задержусь — подожди уж…

Собственный рапорт комиссара оказался предпоследним документом в оставленной Соловьёвым довольно пухлой папке. Прочитав его не менее внимательно, чем остальные бумаги, Серов слегка вскинул брови:

— «…Персональное ручательство за майора Кривошеина И.Ф. прилагаю…».

Министр взял в руки небольшой плотный конверт, остававшийся в папке и лежавший как бы отдельно, и вынул из него… аккуратно соединённые лентой лампаса генеральские погоны.