Звездопроходцы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зорич, Сергей Челяев cтр.№ 41

Кто мы им? Еще незрячие котята?

Или, может быть, собратья по судьбе?

Скажут пусть, ну намекнут хотя бы:

Кто мы им, и кто же мы самим себе?

В таких случаях Эр представлял себя Плавтом — огромным, разлегшимся по всему океанскому дну, не всегда знающим в точности, что творится у него на севере или как дела с пищеварением на востоке.

Он понимал, что его представления об этой колоссальной сущности узки и примитивны, потому что невозможно до конца понять океан. Так же как океан никогда не поймет рефлексора.

Да и кем был для Плавта такой вот Эр, жалкая мошка на горизонте мироздания? Разумная, да, но что в том толку?

В представлениях Эра Плавт был космически далек от картины мира, выстроенной в мозгу всякого рефлексора еще задолго до его рождения, уже в генетике зародыша. Для командора это была огромная и причудливая ипостась рассудочного хищника, располагающего почти неисчерпаемыми возможностями для питания, выживания и эволюции.

При этом Плавт после всех этих экспериментов «аграриев» и «космистов» должен был впитать в себя всю заключенную в подопытных информацию. Значит был неплохо осведомлен обо всем, происходящем сейчас на Отчизне, а может, и ее окрестностях.

Также Плавт, по мысли Эра, был способен к достаточно сложным математическим вычислениям и физическому моделированию таких деяний и шагов, на фоне которых ценность жизни любого отдельно взятого рефлексора им уже просто не осознается.

Но что в действительности приобретает сам Плавт в ходе «перепрошивок» рефлексоров самых разных профессий и уровней знаний, не знал ровным счетом никто. И это неведение беспокоило Эра, а когда Плавт в качестве транслятора избрал именно Уту, командор и вовсе потерял сон.

Существо, для которого вся цивилизация рефлексоров была во многом всего лишь абстрактным понятием, вдруг проявило явный интерес и выказало предпочтение к единственному ее представителю.

Не было Плавту дела и до самой цивилизации разумных, он сам себе был и цивилизация, и хаос одновременно!

В отличие от Уты командор полагал, что и самого сознания у этого колоссального полипа нет и в помине. Для Эра это был невероятных размеров органический компьютер, обладающий громадным, невероятно развитым, но все-таки искусственным интеллектом. Разума в понимании Эра-рефлексора Плавт покуда еще не обрел, но был уже на пути к нему. И если Контакт все-таки состоится, лишь тогда всё, включая и Плавта, встанет на свои места.

А сейчас Эр явственно чувствовал, как на Отчизне вдруг стало тесно. Соседство такого существа для него начало ощущаться буквально во всем. И даже в его привязанности к Уте. Плавт собирался отобрать ее у Эра и в этом уже немало преуспел.

Эр ждал от провидения Знака, не зная как ему поступить, когда он поймет, что в следующий миг потеряет Уту навсегда.

* * *

Когда под посадочными лыжами «Иглы» показались очертания уже знакомой лагуны, Эр приказал пилоту посадить винтокрыл как можно ближе к кромке воды.

Случилось то, чего он и боялся: прибрежные дюны были усеяны толпами зевак. К счастью, это был район дислокации сразу нескольких воинских частей, но никто из здешних солдат не имел опыта в усмирении гражданского населения. Поэтому любопытствующие раз за разом прорывали оцепление и бегом устремлялись к воде, надеясь хоть одним глазком глянуть на темнеющую в воде огромную, аморфную массу. Но — тщетно.

Едва Эр вывел из воздушной машины Уту, в широком, чрезмерно просторном гражданском платье и наброшенной на голову накидке, точно красавицу-рабыню на невольничьем рынке, хранимую от колдовского сглаза, командор взглянул на воду и едва сдержал изумленное восклицание.

Теплой затхлой лагуны больше не было. За последние дни — насмерть перепуганный начальник береговой охраны, больше хозяйственник, нежели военный, доложил, что все было сделано в считаные часы — Плавт углубил дно на высоту трехэтажного дома, и то, что казалось зрителям передней частью монстра, было всего лишь толщей воды, заполненной взвесью ила, темнеющей под серым и безрадостным небом, затянутым свинцовыми тучами, быстро ползущими над океаном.

Военный министр был уже здесь, в окружении своих коллег, высших армейских командиров, а также послов от «аграриев» и «космистов».

Министр нервно морщился, рассеянно поигрывал сложенной в тяжелую кожистую ветвь мезоподой и часто поглядывал в сторону Уты. Внутри Эра возникло и стало неудержимо расти сумасшедшее желание бегом вернуться в «Иглу», поднять ее в воздух и умчаться куда глаза глядят. Лететь, лететь пока хватит горючего. А там — хоть трава не расти!

Шестерка его личных охранников из клана Огненных Братьев способна четверть часа сдерживать перед ревущей стеной пламени любого противника. Тому залогом врожденная редчайшая пирохимия их мезопод — качество, которым обладал и сам Эр, но в гораздо меньшей степени.

Вдобавок командор с изумлением увидел на метровой глубине совсем недалеко от берега массивный стальной цилиндр с иллюминаторами. Это была рубка подводного батискафа, спешно доставленного сюда дирижаблем «аграриев» на правах первооткрывателей Плавта. Эр знал еще со времен их совместной работы с несчастным Аном, что в таких подводных судах «аграрии» размещают свои мини-лаборатории с уникальным оборудованием, предназначенным для контактов с Плавтом.

Зато теперь вокруг бывшей лагуны не ощущалось и следа прежнего ментального фона. Гнетущее настроение было только у Эра, подавляющее же большинство остальных, собравшихся у берега, от военных и правительственных чиновников до зевак и собирателей информации для публичных газет, предвкушало интереснейшее действо или же на худой конец хотя бы подобие циркового аттракциона.

— Он хочет говорить, — прошептала Ута.

— Я понимаю, милая, — ответил Эр. Всё его недавнее желание бежать мигом улетучилось, теперь для него остались лишь Ута и то, что скрывала вода.

Он взял ее за руку.

— Что мы с тобой можем сделать?

Она посмотрела на Эра так, словно он вдруг стал почти прозрачным. И сейчас девушка силилась разглядеть за ним что-то совсем другое, стоящее рядом и доселе сокрытое.

Она медленно отняла руку.

— Мы не можем, — кивнула она. — Я могу. Одна.

Эр смотрел на нее, чувствуя как теперь уже предательский страх начинает овладевать им настолько, что даже его мезопода сморщилась и покрылась мелкими пупырышками, словно от холода.

— Я могу, — повторила Ута.

«Она сама знает, что должна делать, — подумал Эр. — Не думай сейчас о том, что есть. Думай только о том, что будет потом. Иначе не выдержишь этого испытания и разобьешься как стеклянный сосуд. А ведь ты еще не испил его до дна, и не знаешь, что такое — истинная горечь. Она всегда — лекарство, помни об этом. В систему, что открылась сейчас перед тобой, не способен встроиться никто кроме нее. Кроме Уты. Уты…»