Убийство в доме тетушки Леонии - читать онлайн книгу. Автор: Эстель Монбрен cтр.№ 41

— Аделина прекрасно заваривала чай, — вздохнул Филипп Дефорж, взмахом руки, все еще затянутой в перчатку, отказываясь от пирожных, предложенных официанткой.

— Действительно, это был один из ее талантов, — искренне ответила Жизель.

— Что вы будете теперь делать, мадемуазель Дамбер? — с участием спросил он. Это ее немного удивило, ведь никогда раньше он не проявлял к ее персоне особого интереса.

— Я еще точно не знаю, но хочу как можно быстрее защитить диссертацию.

— У Вердайана? У него репутация человека, который… как бы это сказать… пользуется работами своих аспирантов.

— Моей ему не удастся воспользоваться. — Жизель вложила в свой ответ чуть больше горечи, чем собиралась, и поднесла чашку ко рту.

— Мадемуазель Дамбер, я должен вам сказать, что я знаю… насчет тетрадей, — сообщил он, склоняясь к ней и ставя чашку на блюдце. Его рука была покрыта отвратительными красными пятнами.

От неожиданности Жизель резко отпрянула и опрокинула содержимое своей чашки на юбку.

— Извините, — пробормотала она, поднимаясь и направляясь в сторону туалета, скорее затем, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию, чем исправить материальный ущерб.

Когда она вернулась, пятна практически не было видно, и решение было принято — она выложит ему всю грязную правду о том, жертвой какого ужасного мошенничества она стала, и о пакте, заключенном ею со своим научным руководителем.

Профессор Вердайан, когда его ввели в комнату, где допрашивали предыдущих свидетелей, был бледен от ярости. Никому не позволено безнаказанно заставлять ждать выдающегося университетского профессора, и он уже мысленно составил несколько черновиков негодующих писем, которые собирался отправить в министерство юстиции в самое ближайшее время. Этот комиссаришка и его нелепая ассистентка еще получат по заслугам. Однако в глубине души он сознавал, что его ярость, направленная на других, на самом деле скрывает иное, гораздо менее благовидное чувство: страх. Гийом Вердайан боялся узнать, что, невзирая на достигнутое соглашение и его угрозы, Жизель Дамбер все рассказала.

— Присаживайтесь, господин профессор, — любезно предложил комиссар Фушру.

— Поздновато вы со своей вежливостью, — ответил профессор. — Вы представляете, сколько времени я потерял по вашей милости?

— То время, пока мы опрашивали других свидетелей. Мы приносим свои извинения… Позвольте, однако, вернуться к частному вопросу. Вы заявили, что первым покинули мадам Бертран-Вердон позавчера вечером после ужина. Вы будете на этом настаивать?

— Первым, вторым… Какая разница? — нетерпеливо взвился Гийом Вердайан.

— Какая разница? — повторил комиссар, не повышая голоса. — Ну, скажем… разница между возможным обвинением в убийстве и простым допросом свидетеля, готового сотрудничать со следствием. Вам выбирать.

Удар попал в цель. Гийом Вердайан машинально начал шарить по карманам в поисках сигарет, но под укоряющим взглядом инспектора Джемани отказался от этой затеи и произнес:

— Я ушел третьим. Сначала вышел виконт де Шарей, за ним Патрик Рейнсфорд.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно.

— И вы не видели мадемуазель Дамбер?

«О, вот и ловушка», — подумал профессор. И притворился невинной овечкой.

— Мадемуазель Дамбер? Конечно, нет. Она не присутствовала на ужине. Какого черта я должен был ее видеть? Она при вас договорилась со мной о встрече на следующий день…

— Она рассказала нам… — осторожно начал комиссар.

— О своей диссертации, — неожиданно закончила Лейла Джемани.

Эти простые слова произвели на заслуженного университетского профессора потрясающий эффект. Плечи бессильно опустились, руки мелко задрожали, а маска надменности, которую ему по сю пору удавалось удерживать, сменилась взглядом побитой собаки.

— Так вы в курсе, — пробормотала жертва своих собственных страхов.

— Да, мы в курсе, — серьезно подтвердил Жан-Пьер Фушру, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь, и избегая встречаться взглядом с Лейлой Джемани. — Однако мы бы хотели услышать вашу версию. Дать вам возможность объясниться.

— Не знаю, с чего начать, — вздохнул Гийом Вердайан. — Я полагаю, все началось в тот день, когда мадам Бертран-Вердон сообщила мне, что она нашла тетради 1905 года…

Он остановился на мгновение, и Жан-Пьер Фушру с Лейлой Джемани согласно кивнули, будто прекрасно понимали, о чем это он.

— Вы понимаете, что эта… находка сводила на нет мое издание полного собрания сочинений Марселя Пруста как раз в тот момент, когда… короче, в критический для всего прустоведения момент.

Жан-Пьер Фушру и Лейла Джемани снова согласились, понимая, что критическим момент был не для всего прустоведения, а для отдельно взятого прустоведа.

— Мадам Бертран-Вердон предложила мне… компромисс. — Это слово он произнес одними губами. — Она предложила мне свои услуги соиздателя. Но должен признаться, что даже до того, как я узнал, кому на самом деле принадлежат эти тетради, такой вариант мне не очень нравился. Я всегда считал, что издание должно быть делом одного человека, если он желает сохранить единство концепции. — Даже под угрозой тюрьмы профессор не мог не оседлать своего любимого конька. — В общем, я пытался разубедить мадам Бертран-Вердон, заставить ее понять нецелесообразность отсроченной и совместной публикации. Но она ничего не желала слышать и хотела объявить об этом как о деле решенном на конференции…

Он перехватил взгляд, которым обменялись в этот момент комиссар и инспектор, и нимало не ошибся в его трактовке.

— Вы, конечно, можете подумать, что это разногласие между нами стало для меня серьезным мотивом, чтобы желать ее смерти, но я нашел другой способ, который заставил бы мадам Бертран-Вердон навсегда отказаться от своих издательских претензий, — продолжал он, сам себе удивляясь — с такой легкостью лилась его речь. — Совершенно случайно на прошлой неделе я был приглашен на ужин, там же был критик Макс Браше-Леже. Мы оба сильно выпили, и он развеселился, если можно так выразиться. За десертом он, между прочим, рассказывал, что учился в школе вместе с Аделиной Бертран-Вердон и был хорошо знаком с ее мужем. Для меня было потрясением узнать, что она уже побыла замужем и за гм… приятелем Браше-Леже. Вы представляете, какое впечатление это сообщение может произвести на кого-нибудь вроде виконта де Шарея?

— Представляю, — кивнул комиссар Фушру, прекрасно знавший эту вариацию на тему «политый поливальщик». — А вы сообщили мадам Бертран-Вердон о своем… открытии?

— Я собирался, — без малейшего стыда ответил профессор Вердайан. — Но ее не было в комнате после ужина, и я решил сделать это на следующий день. Я не мог знать, что ее… не станет к этому времени.

— Ни что ситуация нисколько не прояснится, потому что тетради принадлежат не ей, — мягко вмешалась Лейла Джемани, повинуясь совершенно неуловимому жесту своего начальника.