Он отнес голову к дубу. Затем запер железные ворота, ведущие
на задний двор, — на тот случай, если кто-нибудь из чересчур любопытных
родственников явится спозаранку и сунет сюда свой нос. Майкл знал, что лопата
хранится под навесом. Откровенно говоря, до сих пор ему не приходилось брать ее
в руки. Садовник выполнял всю необходимую работу, а у Майкла не возникало
желания покопаться в земле. Но теперь ему надо было вырыть глубокую яму.
Точнее, могилу.
Благодаря недавно прошедшим дождям земля под дубом оказалась
мягкой, и работа продвигалась быстро. Некоторые сложности доставляли только
корни дерева. В результате Майклу пришлось отойти от ствола дальше, чем он
рассчитывал. Так или иначе, вскоре узкая яма с неровными краями, не имеющая
ничего общего с просторными прямоугольными могилами, которые так любят
показывать в фильмах ужасов, была готова. Майкл опустил туда тело, а вслед за
ним и насквозь пропитавшийся кровью сверток с головой. Скоро наступит лето, а в
жару процесс гниения происходит быстро, подумал Майкл. Через несколько месяцев
бренные останки Лэшера превратятся в ничто.
Первые капли дождя упали на разгоряченный лоб Майкла,
доставив ему неизъяснимое удовольствие. Что ж, дождь сейчас как никогда кстати.
Пусть смоет кровь с плиток. Майкл взглянул вниз, в могилу. В темноте белела
лишь рука трупа. Она совершенно не походила на человеческую. Слишком длинные
пальцы. Слишком крупные суставы. Такие руки бывают только у восковых фигур.
Потом Майкл поднял глаза вверх, на ветви дуба. Дождь уже
разошелся вовсю, но лишь редкие капли проникали сквозь густую крону.
Ничто не нарушало тишину, стоявшую в пустынном саду. Все
окна особняка оставались темными — свет нигде не горел. И в соседних домах тоже
все спали.
Майкл вновь поглядел в могилу. Странно, но на этот раз
мертвая рука показалась ему меньше и тоньше. Она на глазах теряла плоть. Пальцы
сжались, утратили форму, словно сплавились воедино. Теперь то, что видел Майкл,
вообще не напоминало руку.
Вдруг что-то сверкнуло во мраке могилы — крошечный зеленый
огонек, подобный огоньку светлячка.
Майкл опустился на колени. Опираясь о неровный, осыпающийся
край ямы, он опустил вниз руку, пошарил в темноте и схватил зеленый холодный
огонек.
Ощутив под пальцами жесткие грани изумруда, он едва не
потерял равновесие.
Загадочно посверкивая, огромный изумруд лежал на его грязной
ладони. За ним тянулась порванная золотая цепочка.
— Вот он какой! — прошептал Майкл.
Все это время изумруд висел на груди Лэшера, спрятанный под одеждой.
Майкл вертел эту величайшую драгоценность в руках — так,
чтобы свет звезд отражался в гранях изумруда. Находка вовсе не доставила ему
радости. Ни малейшей радости. Лишь мрачное удовлетворение. Так или иначе, он
заполучил магический изумруд Мэйфейров. И теперь пресловутый камень не
пропадет, не исчезнет навеки в безвестной могиле того, кому уже никогда не
воскреснуть. Того, кто наконец обрел смерть.
Он, Майкл, наконец-то сумел уничтожить чудовище.
Перед глазами у Майкла все поплыло. Впрочем, это не имело
значения, так как в саду по-прежнему стояла непроглядная тьма. Некоторое время
Майкл перебирал в руках цепочку, словно четки. Затем вместе с изумрудом сунул
ее в карман брюк.
Майкл закрыл глаза. Его так качнуло, что он едва не упал в
могилу. Когда он вновь поднял веки, зрение слегка прояснилось. Теперь он
различал смутные очертания деревьев. А вот мертвая рука исчезла. Возможно, ее
скрыли комья земли, осыпавшиеся с краев могилы. Скоро все, что осталось от
этого непостижимого существа, навеки скроется под землей. До ушей Майкла
донесся какой-то звук. Возможно, скрипнули ворота. Или кто-то расхаживал в
доме.
На него вдруг навалилась невероятная, неодолимая усталость.
Руки и ноги точно налились свинцом.
Но надо было торопиться…
Надо было торопиться…
Однако вновь взявшаяся невесть откуда слабость не позволяла
ему действовать быстро. Едва двигая лопатой, он принялся засыпать могилу землей
и провозился не менее четверти часа.
Дождь мерно шелестел в зарослях, мокрые плиты дорожки и
листья магнолий блестели в лунном свете.
Завершив наконец свой труд, Майкл немного постоял, тяжело
опираясь на ручку лопаты, а потом тихонько произнес вслух строфу из
стихотворения Джулиена:
Кто не человек, должен быть уничтожен.
На грубый предмет возложите сей труд.
И мудрый конец тогда станет возможен.
И души страдальцев покой обретут.
После этого Майкл обессиленно опустился на землю и
привалился спиной к шершавому стволу дуба. Воль вновь заворочалась в груди.
Казалось, она терпеливо ожидала, когда он покончит с важным делом, и теперь
решила, что пришло ее время. На какое-то мгновение у Майкла перехватило
дыхание, но потом боль немного утихла и он задышал свободнее. Ему даже удалось
расслабиться — не только усталым телом, но и сердцем и душой. Дыхание
постепенно выровнялось, стало размеренным и глубоким.
Возможно, он задремал — если только человек, погруженный в
дрему, может помнить обо всем, что с ним происходит. Так или иначе, видения
торопились завладеть его усталым сознанием. Временами Майклу казалось, что он
спускается в блаженную темноту, где его уже ждут — ждут те, кого он когда-то
знал. Они бросаются к нему с расспросами, спешат успокоить и утешить его, а
может, напротив, в чем-то обвинить.
«Возможно, воздух, которым мы дышим, наполнен
призраками, — размышлял во сне Майкл. — И достаточно впасть в
забытье, чтобы увидеть их лица, услышать их голоса».
Майкл сам не понимал, что с ним происходит. Несвязные образы
наполняли его сознание, обрывки странных легенд, неизвестно когда услышанных,
обрывки снов, увиденных прежде. Он чувствовал, что не должен поддаваться сну.
Не должен позволять себе спускаться в манящую тьму…
И все же он отдался во власть чуткой неглубокой дремы,
ощущая, что здесь, в этом саду, под надежным лиственным сводом, непроницаемым
для легкого дождя, шелестевшего вокруг, он в полной безопасности.
Внезапно Майкл отчетливо представил себе изуродованное тело,
спавшее под землей как раз в том месте, где он сидел, — если только
обыденное слово «спать» подходит для канувших в небытие.
Да, тот, кого он убил, спал смертным сном. Ему довелось
познать, что такое смерть, и теперь он познал ее вновь. Неужели и на этот раз
он не обретет вечный покой?
Бледный, измученный Лэшер вновь, как и столетия тому назад,
потерпел поражение, и останки его поглотила безымянная могила…
Вздрогнув, Майкл очнулся. С губ его едва не сорвался крик.