Ему показалось, что вот-вот поднимется пелена и перед ним
вновь распахнет свои воды Тихий океан, пытаясь завлечь его в свою пучину. Он
увидит себя, тонущего в тяжелых волнах, и вспомнит все. Но ничего подобного не
случилось. Однако произошло нечто более ошеломляющее, взволновавшее его так,
что он едва не потерял дар речи. Во мраке комнаты обрисовалась темная фигура, в
которой угадывался опиравшийся на каминную полку пожилой мужчина с длинными
тонкими ногами и светлыми волосами.
– Eh bien
[30]
, Майкл, как я устал! Как мне тяжело!
– Джулиен! Неужели они сожгли книгу? Историю твоей
жизни?
– Oui, mon fils
[31]
,– ответил он. – Это сделала
моя любимая Мэри-Бет. Она сожгла все до последней страницы. Весь мой
труд, – проговорил он тихим и печальным голосом. – Подойди ко мне
ближе. Вон там стоит мое кресло. Возьми его. И выслушай меня, пожалуйста.
Слегка растерявшись среди множества незнакомых ему пыльных
предметов, Майкл наконец отыскал кожаное кресло, которое, он знал, существовало
в известном ему мире. Подстрекаемый любопытством, он не мог не прикоснуться к
кровати. На удивление, она оказалась вполне осязаемой. Он даже услышал скрип
пружин! Шелковое стеганое одеяло тоже зашуршало у него под рукой как настоящее.
Это еще больше повергло его в изумление.
На каминной полке стояли два серебряных подсвечника.
Внезапно призрачная фигура повернулась и, чиркнув спичкой, зажгла фитили. Майкл
обратил внимание на то, что плечи у ночного гостя были неширокими, но
безукоризненно прямыми. Он выглядел высоким и величественным, как будто был
лишен всякого возраста.
Когда он вновь повернулся к Майклу лицом, позади призрака
разливались мягкие отсветы свечей. Несомненно, это был Джулиен. У кого еще
могли быть такие доброжелательно открытые голубые глаза и приветливое лицо?!
– Да, мой мальчик, – произнес он. – Смотри на
меня и слушай! Настала пора начинать тебе действовать. Но позволь прежде тебе
кое-что сказать. Слышишь? Мой голос вновь обретает силу.
У него был очень красивый голос, и Майкл слушал его очень
внимательно, не пропуская ни звука. Такими голосами некогда блистали столь
обожаемые им старые кинозвезды, которых этому специально обучали. Они умели
превратить самую обыкновенную речь в истинное произведение искусства. Чем
больше Майкл об этом думал, тем больше ему казалось, что все происходившее
вокруг было всего лишь плодом его фантазии.
– Я не знаю, сколько мне отпущено времени, –
продолжал призрак. – Равно как: не имею представления о том, где пребывал
в ожидании этого моментаю Для земной жизни я мертв.
– Я весь внимание. Слушаю тебя, только не уходи. Делай
что угодно, но не уходи.
– Ты даже себе не представляешь, как тяжело было
проникнуть в ваш мир. Сколько я ни пытался, все было тщетно. Твоя собственная
душа была закрыта и не пускала меня.
– Я боюсь привидений, – признался Майкл. – Я
суеверный, как все ирландцы. Впрочем, ты об этом сам знаешь.
Джулиен улыбнулся и, скрестив руки, встал спиной к камину.
При этом пламя свечи затрепыхалось, будто Джулиен был сотворен из плоти,
способной своим движением возмутить воздух. Облаченный в черный шерстяной
пиджак и шелковую рубашку, длинные брюки и начищенные до блеска старомодные
туфли, он совсем не походил на призрака. Когда он улыбался, его морщинистое, с
голубыми глазами лицо, обрамленное седыми волосами, сразу же выдавало его
настоящий возраст.
– Я собираюсь поведать тебе мою историю, – изрек
он с интонацией доброго учителя. – Только прошу, не осуждай меня. Просто
слушай и принимай все как есть.
Майкла охватили смешанные чувства – нечто среднее между
невероятным возбуждением и искренним доверием. Тот, кого он всегда боялся и кто
преследовал его всю жизнь, теперь стал его другом и находился в непосредственной
близости от него. Правда, Джулиен никогда никому не внушал особого страха.
– Ты – ангел, Майкл, – произнес Джулиен. – Ты
один из тех, кто не лишился последней возможности.
– Значит, битва еще не окончена.
– Нет, mon fils, отнюдь нет.
Лицо Джулиена внезапно погрустнело и стало каким-то
растерянным, как будто он потерял нить рассуждений. Майкл не на шутку
заволновался, что призрак может исчезнуть. Но тот, напротив, обрел еще более
отчетливые и яркие очертания, когда, улыбнувшись, указал жестом на стоявший у
изножья латунной кровати стол.
На нем лежала маленькая деревянная коробка из-под патефона!
– Что же в этой комнате реально, а что – нет? –
спокойным тоном поинтересовался Майкл.
– Mon Dieu, если бы я сам это знал. Но мне этого никогда
не дано было знать. – Расплывшись в еще более широкой улыбке, Джулиен
снова облокотился на каминную полку, скользя задумчивым взглядом с одного
предмета на другой. – О, сколько бы я дал за одну сигарету или стакан
вина, – прошептал он. – Майкл, когда я снова исчезну, когда мы с
тобой расстанемся, заведи для меня тот вальс, который я включал для тебя. –
Во взоре Джулиена явно читалась мольба. – Заводи его каждый день. Мало ли
мне посчастливится еще побывать здесь.
– Хорошо, Джулиен. Обещаю, что исполню твою просьбу.
– Теперь слушай меня внимательно…
Глава 10
Новый Орлеан оказался на редкость сказочным местом. Ларкин
был бы не прочь остаться в нем навсегда. Отель «Поншатрен», в котором доктор
занимал обширные, обставленные в традиционном духе апартаменты, выходящие окнами
на авеню, был довольно скромных размеров, но достаточно комфортабельным. Кухня
«Карибского зала», которой он пользовался, весьма пришлась ему по вкусу, он
даже сказал бы, что в своей жизни никогда не ел ничего вкуснее. В Сан-Франциско
Ларкин не торопился, его дела могли подождать. Сегодня, проспав до полудня и
порадовав себя фантастически аппетитным южным завтраком, он дал себе зарок,
что, вернувшись домой, обязательно научится готовить овсянку. А какой занятной
штукой оказался кофе с цикорием! Как ни странно, но поначалу он произвел на
него на редкость отвратительное впечатление, а потом выяснилось, что он не
может без него обойтись.