Флорентийские маски - читать онлайн книгу. Автор: Роза Планас cтр.№ 59

– Нет, Пол, прошу тебя. Поехали дальше. Что касается криков – клянусь, больше это не повторится. Чувствую я себя нормально, а то, что мне приснился кошмар, вполне понятно. В таком состоянии человеку еще и не то приснится. Неужели ты думаешь, что я всерьез верю в разговоры с мертвыми? Это же просто образ, рожденный в усталом воображении, желание сделать снова все как было. Настоящий мужчина не придает значения тому, что видит во сне, – с мрачной многозначительностью закончил Федерико.

Оставшуюся часть пути до Лондона они проехали без приключений. Пол включил радио, и они слушали песни «Битлз», под которые и доехали до развязки, откуда свернули на шоссе, ведущее к центру города. «Lucy in the Sky with Diamonds», «Revolution» и, наконец, «Let it be» помогли обоим путникам прийти в себя и чуть развеяться. Эти мелодии были словно романтическим отражением их юности.

Пол, несмотря на всю усталость, почувствовал себя гораздо лучше, когда, взглянув в очередной раз на Федерико Канали, заметил, что тот внутренне подобрался и его взгляд устремлен куда-то вперед, а не внутрь себя.

– Давай сначала заедем ко мне домой, примем душ и немного отдохнем, а ближе к полудню поедем к Аде. Что скажешь?

Федерико согласился, но без особого энтузиазма. Ему сейчас очень не хотелось демонстрировать свою слабость в любом ее проявлении, выглядеть смешным и жалким перед Полом.

«Дом энтомолога ничуть не напоминает Сатис-хаус», – не без юмора подумал Федерико, удивившись еще сохранившейся в нем способности шутить, пусть и мрачно. На самом деле жилище Пола походило на негостеприимное убежище погруженного в свои исследования ученого, не слишком заботящегося об уюте и комфорте. Все пространство в доме занимали книги, лабораторное оборудование, большой письменный стол, бесконечные электропровода, удлинители и розетки, образовавшие на стенах некое подобие паутины. В самых дальних углах комнат почему-то были расставлены кривые, искажающие отражение зеркала. Повсюду в глаза бросались застекленные витрины с коллекциями омерзительных на вид насекомых, а кроме того, везде, по всему дому, были разложены, расставлены и разбросаны кости – множество костей. Из окон открывался невеселый вид на близлежащие крыши, изломанную плоскость которых нарушали иногда кроны деревьев. Федерико обратил внимание, что нигде во всем доме не было ни единой картины на стене, ни фотографий, ни личных вещей или сувениров, которые указывали бы на то, что нашелся человек, согласившийся жить в этом доме, приспособленном скорее для учебы и научной работы, чем для повседневного существования.

– Пол, все эти животные у тебя в доме – мертвые?

– Ну конечно, – ответил тот. – А как же иначе я смогу их изучать?

– Ну, не знаю. А собаки, или кошки, или хотя бы канарейки ты не держишь – не с научной целью, а просто для компании?

– На держи полотенце. Иди в душ, а я пока приготовлю что-нибудь поесть, – так ответил Пол на не слишком тактично сформулированный комментарий по поводу атмосферы в его доме.

Федерико закрылся в ванной и на время забыл обо всем. Он с удовольствием подставил тело под прохладные струи душа. Помывшись, вышел на кухню и обнаружил, что еда уже готова. Картофельное пюре и мясо неизвестного происхождения стояли на столе, но Пола нигде не было видно. Итальянец подождал несколько минут, и наконец хозяин дома вышел из своей комнаты с весьма озадаченным выражением лица.

– Тут тебе звонили. Из Италии. Какая-то женщина оставила для тебя сообщение.

– Кто же это? – изумился Федерико. – Никто ведь не знает, что я сейчас у тебя.

– Я тоже так думал. Но некая Андреа де Лукка сообщила, что тебе нужно немедленно вернуться во Флоренцию. Антонио приехал из Мексики и ждет встречи с тобой.

По лицу профессора Канали было видно, как взволновало его это известие. Он еще не оправился после смерти Марка, не свыкся с этой мыслью, а его вновь ставили в ситуацию, требующую срочного решения и быстрых действий. Антонио проделал долгий путь, чтобы встретиться с друзьями, даже не зная, что Марка ему увидеть уже не суждено. Федерико очень беспокоился за мексиканца. Один во Флоренции, лицом к лицу с женщиной, принадлежащей к ордену карбонариев и жаждущей получить свою долю власти над черепом, – он вовсе не был в безопасности. Как же передать ему, чтобы он был осторожен? Как дать понять, чтобы он ни в коем случае не поддавался очарованию Коломбины? А кроме всего прочего, Федерико по-прежнему считал, что не может уехать из Англии, не поговорив с Адой Маргарет Слиммернау. Время, и без того сжавшееся до невозможности, начинало рассыпаться на мелкие кусочки.

Вот с какими гневными словами обратился Антонио к Ласло:

– Моя жизнь прошла между кабинетом доктора Калигари и эксцентричными выходками Фуманчу. Я жил, надеясь когда-нибудь создать Голема – существо, которое во всем потакало бы моим желаниям и воплощало бы в реальность мои самые сокровенные сны и мечты. Мне казалось, что сама судьба уводит меня прочь от мира кино, я не собирался иметь ничего общего ни с персонажами, созданными на съемочных площадках, ни со сценарными диалогами, уродующими воображение нормального человека. Лишь когда умер отец, я понял, что вел себя глупо и смешно, как актер-дебютант, приглашенный сниматься в фильм без сценария. Я должен узнать, что скрывается на вилле Сересас, какой секрет унес с собой в могилу отец, скончавшийся так внезапно. Чтобы раскрыть эту тайну, я готов идти до конца, меня ничто не остановит, а уж тем более угрозы, высказанные каким-то ничтожным человеком. Хоакин не сможет меня удержать, да и полиция тоже. Я доберусь до черепа и заберу его себе. Я уверен, что знаю, где он сейчас находится.

Эту эмоциональную речь он произнес после того, как его адвокат подал ходатайство о допуске сына покойного в квартиру на проспекте Либертад. Судья, которому было поручено вести дело о наследстве знаменитого актера и коллекционера, отклонил ходатайство. Единственный сын покойного был надежно изолирован от всей оставшейся после отца собственности. Уже не слова Хоакина, а постановление суда запрещало ему появляться на вилле Сересас – по крайней мере до окончания рассмотрения дела. В распоряжении Антонио оставалась лишь та сумма, которую ежемесячно перечисляли ему со счета отца. Антонио с достоинством и без лишних жалоб принял все эти, по словам судьи, временные ограничения, но, когда ему отказали в праве один-единственный раз в присутствии представителей властей войти в свою квартиру, он не смог сохранить спокойствие и сделать вид, что не слишком заинтересован в том, что происходит с наследством отца. Он даже, сделав над собой усилие, позвонил матери, потребовал у нее предпринять хоть какие-то шаги, чтобы изменить ситуацию. Она же с присущим ей безразличием в голосе напомнила сыну, что в его распоряжении есть достаточная сумма денег и он преспокойно может продолжать праздно существовать, как и раньше, дожидаясь, когда дело о наследстве будет закончено. С точки зрения матери, ему следовало набраться терпения, да и вообще научиться ждать. Пусть, мол, все идет как идет, и не нужно вмешиваться в ход событий. Логика и здравый смысл были, безусловно, на стороне матери: получение основной части наследства было для него всего лишь вопросом времени и приложения каких-то минимальных усилий по юридической части.