Самая черная птица - читать онлайн книгу. Автор: Джоэл Роуз cтр.№ 6

— То есть?

— То есть, — прокричал судебный клерк, — при всем уважении к вам, мне кажется подозрительным тот факт, что человек, любивший покойную и обрученный с нею, отреагировал на услышанное столь равнодушно; вы улавливаете мою мысль? А когда прошлой ночью мистер Пэдли прямо предложил Пейну пересечь реку и ответить на вопросы следователя, тем самым исполнив долг джентльмена, тот отказался. Все это кажется мне весьма странным, господин главный полицейский.

— Странным. И подозрительным?

— И подозрительным тоже, сэр, — согласился Кроммелин. — Вне всякого сомнения.

Хейс поспешил закончить разговор, про себя надеясь, что молодой человек не заметит его слишком явной неприязни.

— Хорошо, — сказал он, и человеком не слишком проницательным это могло быть истолковано как выражение одобрения.

Поскольку тело Мэри Роджерс обнаружили в Нью-Джерси, главный констебль должен был получить одобрение мэра, прежде чем взяться за расследование.

Однако у мэра Роберта Морриса обострилась подагра, а исполняющий обязанности мэра, Элайджа Парди — бездельник, ни на что не способный человек, — не слишком нравился констеблю и, разумеется, не желал идти ему навстречу.

— Мы увязли в трясине преступлений, — заявил чиновник, — нам грозят великие беды, а посему сейчас более чем достаточно работы на благо города. Если несчастную молодую женщину убили в Нью-Джерси — а на это указывает тот факт, что тело было обнаружено в данной части Северной реки, — значит, тамошние власти сами должны расследовать это дело.

— Думаю, на том берегу могут не согласиться с этим выводом, — ответил Хейс со слабым подобием улыбки.

— В таком случае да позволено мне будет поинтересоваться, какого развития событий ожидают эти самые власти в Хобокене?

— Следователь Кук и судья Мерритт были бы рады, если бы расследованием занялась нью-йоркская полиция. Они осознают, какой трагедией является совершенное убийство, однако оба понимают, что данное преступление не входит в их компетенцию. Власти Нью-Джерси предпочли бы избавиться от этого дела. Они уверены, что убийство совершил один из жителей нашего города. По ту сторону Гудзона считают, что тело мисс Роджерс лишь по чистой случайности оказалось у их берегов — вероятно, после того как его утопили в нашей части реки.

— А вы что думаете, главный констебль?

— Я разделяю их мнение. И доктор, и судья — уважаемые люди. Им обоим кажется, что мы больше подходим для ведения этого дела. А я беспокоюсь только о том, чтобы свершилось правосудие.

— Я тоже. Но дело в том, мистер Хейс, что покойники в водах, окружающих остров Манхэттен, не такая уж редкость. Могу сказать лишь одно: занимайтесь своими обязанностями, Старина. И позвольте ребятам из Джерси самим позаботиться о себе.

Сыщику пришлось вспомнить о том, что добиться чего-либо от вышестоящих инстанций в этом прекрасном городе чрезвычайно непросто. Тайные уловки власти, ее капризы и самодурство, порой приводили его в настоящую ярость. Хейс отправил Бальбоа восвояси и зашагал по Бродвею, размахивая дубинкой и поругиваясь про себя.

Дочь Ольга ждала отца дома, на кухне. Обед стоял в угольной печи, дабы не остыл. Его любимый тонкий ростбиф, который покупали у мясника-еврея, державшего небольшой прилавок на Центральном рынке. Это особенный род мяса: прослойка, срезанная с нижней части коровьей туши, обычно бывает очень жесткой и имеет мраморный окрас, поскольку постные слои чередуются с жиром. Однако если его долго жарить на медленном огне, плотная соединительная ткань превратится в некое подобие желе, которое растворится, пропитывая собой мясо и наполняя его душистым ароматом. То было любимое блюдо главного констебля. Мать раньше готовила его раз в неделю, и девушка решила, что продолжить традицию — ее долг.

Хейс поцеловал дочь в теплую щеку.

— Добрый вечер, мисс Хейс, — проговорил он.

— Судя по тому, как ты выглядишь, папа, у тебя выдался тяжелый день, — заметила она.

Он рассказал о Мэри Роджерс и о своем подавленном настроении.

— Юная девушка, одна в городе — я невольно начинаю тревожиться и за тебя, дочка, — признался он.

Ольга улыбнулась:

— Тебе не о чем беспокоиться, папа.

Покуда была жива мать, дочь констебля шесть дней в неделю работала в Бруклине — преподавала английский язык в Женской академии. С тех пор она оставила работу, чтобы сидеть дома и ухаживать за отцом и их жилищем, время от времени редактируя тексты для издательства «Харперс».

— Я тоже беспокоюсь за тебя, папа, — пожурила Ольга отца. — Пожилой джентльмен, один в городе…

Она спросила у него разрешения отправиться вместе со своей подругой Анной Линч, коллегой по Женской академии, на лекцию в Нью-Йоркский университет.

— Предполагается, что поэт и критик Эдгар По запустит свой томагавк в Лонгфелло и Халлека, — пояснила она. — Признаюсь, я заинтригована.

На следующее утро Хейс отправил Бальбоа с письмом к доктору Куку в Нью-Джерси с просьбой временно оставить тело Мэри Роджерс там, где оно находится. Главный констебль писал, что из-за запрета, наложенного исполняющим обязанности мэра, пока он ничего не может сделать. Однако проблемы такого рода обычно решаются сами собой.

«Только надо иметь терпение», — закончил Старина Хейс.

Тем временем в одиннадцать часов утра главный констебль вознамерился нанести визит главе банды «Сорок воришек» Томми Коулману, юному негодяю, которого преподобный шотландской церкви упомянул в качестве возможного подозреваемого в краже медной обшивки с церковного купола.

Из «Томбс» главный констебль отправился на север через Ченел-стрит, на Принс-стрит: там, в арке между Салливан-стрит и Томпсон-стрит, располагался штаб банды Коулмана — кровавый притон, которым заправляла огромная темнокожая баба, в своем районе и за его пределами известная как Зеленая Черепаха. Таким прозвищем она была обязана своему сходству с этой гигантской представительницей отряда черепаховых.

Логово Черепахи занимало подвальный этаж. Войдя, Хейс некоторое время помедлил, давая глазам привыкнуть к темноте, после чего осторожно двинулся дальше: по узкому, в пять футов шириной, коридору, окрашенному черной краской. В конце коридора располагалась комната, освещенная тусклой лампой и наполовину заполненная людьми. Однако те, кто в ней находился, едва завидев его, поспешили к выходу, пряча лица под козырьками кепок. Прошло несколько минут, никто больше не появлялся. Тогда главный констебль с силой постучал своей дубинкой по заросшему грязью дощатому полу, дабы привлечь к себе внимание. Стук гулким эхом отдался от стен.

Поскольку ответа снова не последовало, сыщик отошел от стойки, представлявшей собой гнутый и зазубренный лист металла, прибитый к доскам, и сел за ближайший столик на трех ногах, дабы ждать с большим комфортом. При этом он намеренно продолжал постукивать своей длинной палкой по зловонному полу.