1942. Реквием по заградотряду - читать онлайн книгу. Автор: Александр Золотько cтр.№ 53

Сталин снова прошелся по кабинету. Остановился, помолчал. Вернулся к столу.

– Но мы сейчас не об этом. Мы о встрече с писателем. Беседа получилась милая, очень неплохо смотрелась потом в западных средствах массовой информации. Да и обо мне Уэллс высказался достаточно… положительно. Но в официальные отчеты вошла не вся беседа. Да, не вся…

Уэллс закончил беседу о перспективах классовой борьбы и о допустимости в ней насилия. От приглашения посетить съезд советских писателей вежливо отказался, сославшись на занятость и плотный график своей поездки по миру. Можно было прощаться, но что-то в поведении писателя заставило Сталина терпеливо ждать. Ждать продолжения.

Переводчик начал нервничать, пауза, возникшая в разговоре, ему не нравилась. Стенографист растерянно смотрел в свой блокнот.

Уэллс отводил взгляд, словно никак не мог решиться сказать нечто очень важное, но не знал, как на это отреагирует хозяин.

– На прощание, – сказал наконец Уэллс, – я хотел бы сделать вам подарок…

Уэллс положил ладонь на бумажный пакет, лежавший все время беседы возле него на столе.

Наверняка содержимое пакета проверяли перед тем, как впустить англичанина, поэтому Сталин спокойно ждал, пока тот снимет оберточную бумагу.

Ну, понятно, что книга. Что еще мог подарить писатель?

– Вот, я бы очень хотел, чтобы вы… – начал Уэллс, но Сталин, рассмотрев обложку, кивнул с улыбкой.

– Я читал этот роман, господин Уэллс. В издании Сытина, приложение к журналу «Вокруг света». Трудно согласиться с тем, что самый передовой класс превратится в морлоков. Хотя, с моей точки зрения, это куда лучше, чем стать элоями…

Переводчик не успел перевести фразу на английский, Уэллс продолжил, не дожидаясь окончания.

– Я, собственно, и не предполагал, что можно путешествовать во времени… – тихо сказал Уэллс. – Тогда – не предполагал. Это был способ рассказать о моих идеях… предупредить… Но недавно… Два года назад, когда я еще даже не предполагал встретиться с вами, ко мне пришли и… В общем, вам просили передать вот этот конверт. При случае, так сказать.

Англичанин достал из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт.

Переводчик вздрогнул и побледнел. Стенографист выронил карандаш, торопливо подхватил его и замер.

– Я не знаю имени того, кто мне дал этот конверт, но в том конверте, что был предназначен для меня, содержалась информация… Меня она если не убедила, то заставила серьезно относиться к самой возможности путешествия во времени. Поэтому… Поэтому я передаю конверт вам и прошу разрешения откланяться, господин Сталин. Да, и моя книга – в подарок.

Уэллс встал, поклонился неловко.

– До свидания, – сказал хозяин кабинета, тоже вставая. – Я надеюсь, что наша с вами беседа поможет улучшению взаимопонимания между нашими народами…

– Да-да, я тоже надеюсь, – еще раз поклонился англичанин. – До свидания.

– Если вам что-нибудь понадобится, возникнет какая-либо просьба…

– Да, спасибо. Спасибо.

Уэллс вышел из кабинета. Переводчик и стенографист, оба белее мела, выскользнули следом.

Сталин задумчиво посмотрел на конверт. Потом взял его со стола и вскрыл.

– Я подумал, что в конверте окажется послание от кого-нибудь из наших интеллигентов… Ну, попросил иностранца передать лично очередную просьбу быть помягче с работниками умственного труда, мало ли как бывает… Но там было письмо со списком событий, которые произойдут после нашей встречи с писателем. Согласитесь, то, что дата самой встречи была указана точно, – уже большое достижение в предсказаниях. За два года знать, когда у меня в расписании возникнет дыра… Это, конечно, если письмо не было подделкой. Мистификацией. Первым в нем упоминалось сентябрьское послание из Лиги Наций – информация подтвердилась, и меня это слегка насторожило… Потом… Потом я стал ждать встречи с человеком, отправившим послание. – Сталин внимательно посмотрел в лицо Корелину. – Ждать семь лет, до августа сорок первого… Семь лет пытки.

– Он вам что-то пообещал?

– Что? – удивленно спросил Сталин.

– Он ведь вам что-то обещал, – Корелин, не поднимая головы, рассматривал карандаш в своей руке. – Не могли же вы его о чем-то просить…

– Почему? Вы думаете, что товарищ Сталин не может кого-то о чем-то просить?

Корелин отложил карандаш.

– Хотя, вы правы, конечно… – невесело улыбнулся Сталин. – Я, наверное, разучился просить. Не излагать просьбу, конечно, а именно просить – искренне и униженно. Разучился… И господин Орлов…

– Господин?

– Именно – господин. Он просил не обращаться к нему как к большевику. Сообщил, что ненавидит нашу породу и если бы это зависело только от него, то он и пальцем бы не пошевелил, чтобы… В общем, он меня называл по имени-отчеству, а я его – господин Орлов. И господин Орлов ничего мне не предлагал. Он просил помощи. В пустяке. В спасении Москвы.

– Даже так?

– Именно. Пустяк, правда? Он, не вдаваясь в подробности, сообщил, что немцы будут у околицы еще до зимы. И что только с моей помощью он может удержать историю в рамках приличия – это дословно.

– Вы поверили?

– Конечно. Господин Орлов может быть достаточно убедителен. Когда вы обнаруживаете утром на своем рабочем столе в закрытом кабинете очередную записку, а потом, прогуливаясь по саду своей дачи, вдруг сталкиваетесь с незнакомым молодым человеком, который не был замечен охраной ни на входе, ни на выходе… Волей-неволей начинаешь относиться серьезно к его словам. Особенно если они подтверждаются действиями и событиями, от него совершенно не зависящими, – Сталин вздохнул. – Чувствуешь себя беспомощным и беззащитным. Странное ощущение…

– И Орлов просил, чтобы вы меня вызвали сегодня?

– Да. Вначале я ему помог спасти Москву… – Сталин снова улыбнулся, как показалось Корелину, чуть виновато. – Потом мы еще несколько раз встречались и беседовали. Потом он предложил мне… Попросил, чтобы я переговорил с вами. Так сказать, посодействовал. Уговорил. Чтобы поставил вас в безвыходное положение.

Корелин снова взял карандаш.

Хозяин кабинета даже не догадывается, насколько близко подошел к смерти. На расстояние вытянутой руки. Один удар карандашом.

Евгений Афанасьевич на мгновение закрыл глаза, представил себе, как карандаш вонзается в горло Сталина, рвет артерию… Или входит в ухо… Бросок вперед, левой рукой – захват отца народов за шею, правой – удар, и второй удар, вбивающий карандаш в мозг. Или по-другому: бросок-захват-удар заточенным карандашом в глаз…

– Господин Орлов просил, чтобы вы возглавили его группу, – сказал Сталин.