Финита ля комедиа - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Мельникова cтр.№ 54

То он окликал ее из коридора, то из-за кулисы театра, а то на улице, из-за спины…

Со временем она научилась держать себя в руках и не позволяла ни на йоту отступить от намеченной цели.

Она все-таки станет актрисой. Пусть не сейчас, пусть через год или через два, но счастье улыбнется ей. А то, что происходит с ней сейчас, всего лишь испытание ее терпения, ее веры, ее сил. Ничего, она все стерпит, все выдержит… А пока… Вероника вздыхает и раскрывает тетрадку с ролью.

Как сегодня чопорно и бесстрастно вела эту роль актриса Буранова. Офелия у нее — слабая, беззащитная девушка, которой все помыкают. Она теряет рассудок, потому что Гамлет убил ее отца. С ее живым нравом, кипучей энергией, с нераскрытой еще страстностью Вероника просто не верит в подобных девушек. С ума не сходят от смерти отца или потери близких. Иначе мир давно бы превратился в сплошное кладбище или в сумасшедший дом. Но потерять человека, любовь которого составляет смысл всей твоей жизни… Утратить надежды на счастье… Разве это не трагедия? Ведь только любовь — единственный смысл бытия для всякой женщины! Ее самая заветная, самая сладкая греза, зачастую несбыточная мечта.

Вероника смотрит в темнеющее незашторенное окно, уронив руки с тетрадкой на колени. Она не понимает, что, еще не ступив на сцену, уже пытается найти свой собственный, никем не проторенный путь. И даже в роли Офелии ищет и находит прежде всего себя.

Да, у Офелии, как и у нее, свои страсти, свои желания, свои грезы. Ее счастье — Гамлет, а где спрятано Вероникино счастье, об этом не знает никто. Офелия — вполне земная девушка. Она отлично понимает двусмысленность всех непристойных острот, в которых изощряется Гамлет. У нее простой и тоже земной идеал счастья. Она живет его ожиданием, бессознательно надеется на ласки Гамлета. И когда гибнет всякая вероятность счастья, гибнет и Офелия. Если б она была равнодушна, бесстрастна и холодна, какой ее пытается сыграть Буранова, она не смогла бы так болезненно реагировать на удары судьбы.

Вероника невольно увлекается и забывает, что находится сейчас в гостинице, что вокруг люди, что уже поздно. Ее голос звенит от скрытых слез и прерывается от судорожных спазмов…

В дверь стучат, и она словно падает с высоты…

— Что такое? — спрашивает она с недоумением, когда лохматая голова коридорного просовывается в приоткрытую дверь.

— Потише просят, — говорит он виноватым тоном. — Помещица в десятом нумере с мигренем лежит.

Вы забыли, после девяти вечера шуметь не дозволяется.

— Неужели так поздно? — удивляется она и смотрит в окно. На дворе непроглядная тьма. Улица озаряется лишь светом, падающим из окон гостиницы и трактира. Жильцы доходного дома давно уже спят. Фонарей в подобной глуши отродясь не бывало.

Что ж, ей тоже надо спать… Завтра ей предстоит трудный день. Примерка платьев к премьере. Через неделю открытие нового театра, только без Полины Аркадьевны… И одну из ее любимейших ролей сыграет пустоголовая Буранова, одна из первейших врагинь и завистниц Муромцевой. Справедливо ли это?

Вероника стиснула виски ладонями. Добрейшая Анна Владимировна Ушакова была бы великолепна в роли Луизы. К тому же она единственная из актрис с явной симпатией относилась к Полине Аркадьевне, не то что эта крыса Каневская. Но и та, и другая отошли в мир иной, уступив свое место недалекой и равнодушной Софье Бурановой, которой что Луизу сыграть, что Клеопатру, что служанку в водевильчике…

Вероника, сжав зубы, стонет от отчаяния. Господи, что за страшный рок обрушился вдруг на труппу? Почему в преддверии долгожданного праздника одно за другим, чередой идут несчастья? Чья безжалостная рука уничтожает самых заметных и талантливых актрис североеланской сцены? Неужто слухи, что кто-то желает не допустить открытия нового театра, на самом деле — правда?

По городу волной растекается тревожный ропот…

В Североеланске любят свой театр. В придавленной скукой и однообразием серой жизни он — семицветная радуга, сказка, к которой рвется душа. Но пока не в чьих силах ни предугадать, ни предотвратить грядущие потери. А Вероника кожей чувствует, что они непременно будут. И тоже ничего не может поделать против этого, ровно ничего, потому что, как и все, живет в плену обстоятельств…

Тихо всхлипывая, Вероника заплетает смоченные водой букли возле висков в мелкие косички. Надевает ночной чепец и становится похожей на девочку-подростка лет четырнадцати, не больше.

Но встревоженные мысли не дают ей покоя, не позволяют заснуть. Она садится перед зеркалом и долго вглядывается в свое лицо, словно желает отыскать на нем следы безумия, в которое впала Офелия.

Эта сцена самая трудная в роли Офелии. Когда она впервые сыграла ее в присутствии Муромцевой, каким деревянным и бесчувственным казался ей собственный голос! Но, увидев в этой роли Буранову, Вероника испытала величайшее разочарование. Нет, это не жизнь, это ходули, ложь… Эта дама никогда не встречала в своей жизни сумасшедших. А Вероника прожила рядом с безумной матерью пять лет…

В тридцать лет та выглядела уже древней старухой, поседевшей, беззубой. Она всегда была тихой и кроткой. Но мальчишки на их улице дразнили не только ее.

Своими насмешками они изводили и саму Веронику, и ее маленького братишку. И она дралась с ними не на жизнь, а на смерть. Мстила как могла за свою бедную мать, за свое сиротское детство, за горе и унижение, которые им всем пришлось испытать.

Несмотря ни на что, она очень любила и жалела мать, которая сошла с ума после того, как ушел вместе с обозом под лед реки ее муж, Владимир Соболев, отец Вероники и Павлуши. Она могла часами стоять у окна и что-то бессвязно, тревожно лопотать, а Вероника вслушивалась в ее речь, в которой не было ни начала, ни конца. Иногда мама горько плакала, и Вероника тоже плакала, обнимая ее седую голову. Она искала и не могла найти слов, чтобы ее утешить. Но настроение безумной быстро менялось. Больная мысль совершала внезапный пируэт, и мать заливалась бессмысленным смехом. «Святая душа!» — шептала при этом бабушка и крестилась.

Но иногда демоны завладевали сознанием ее несчастной дочери. Тогда она становилась бесстыдной и буйной. Бабушка закрывала детей в спальне, чтобы они не видели того кошмара, который вытворяла их мать.

С непристойными жестами и руганью она сбрасывала одежду и предлагала себя каждому, вызывая грубый хохот взрослых и издевательства мальчишек. Бабушка занавешивала окна шторами, но она срывала их и становилась на подоконнике в полный рост. На подобное представление сбегался народ со всей улицы. Безумная кривлялась и выплясывала, подбоченясь. А когда ее пытались оттащить от окна, яростно сопротивлялась, кусалась, норовила вцепиться в лицо и выкрикивала площадные ругательства.

Веронике было четырнадцать, когда мать погибла.

Стояли крещенские морозы. Птицы на лету падали замертво. В один из таких дней мать исчезла из дома. Ее нашли в пяти верстах от города, на берегу реки. Синюю, замерзшую… Вероника до сих пор плачет, вспоминая ее и бабушку, которая более всего хотела, чтобы ее внучка стала не актрисой, нет, а знаменитой портнихой…