Неоконченный романс - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Мельникова cтр.№ 21

Певчие птицы без умолку свиристели, повторяя бессчетное количество раз один и тот же мотив. На небольшом снежнике Лена обнаружила, к своему удивлению, множество паутов — эти огромные мухи настоящий бич маралов и особенно северных оленей, которые их панически боятся. Пауты были при последнем издыхании и еле-еле ползали по снегу. Эти злющие порождения дьявола совсем не переносят холода, и такие вот поляны у подножия гольцов — настоящее спасение для оленей от подлинного бедствия тайги — надоедливого гнуса.

Сделав несколько, на ее взгляд, удачных снимков, Лена поднялась на скальный выступ и затаила дыхание. У самого края скалы выше по откосу стояла маралуха и срезала острыми зубами молодые побеги березы. Она перебирала ногами, чудом удерживаясь над обрывом, но продолжала пастись. Вскоре рядом с ней появился годовалый теленок. Сохраняя полное спокойствие, ланка улеглась буквально над головой Лены. Девушка решила спуститься ниже, чтобы захватить в объектив все семейство полностью. Под кроссовками задвигались и зашуршали камни, но маралуха только с любопытством повернула голову в ее сторону. Теленок продолжал кормиться. Он свободно перепрыгивал с карниза на карниз, удерживаясь на крошечных выступах, и Лена следила за ним с замиранием сердца. Вдоволь налюбовавшись и сфотографировав «сладкую парочку», Лена спустилась к небольшому озерку, оставшемуся на месте растаявшего сугроба.

Вымыла кроссовки, застирала грязные штанины.

Усевшись на теплые камни в тени молодых кедров, задумчиво осмотрелась.

Внизу яркой заплаткой на зеленой скатерти альпийского луга раскинулся лагерь. Склоны горы Ровненькой, как разноцветные монпансье, усыпали лыжники. Недоступные скалы возвышались за ее спиной, и только огромный беркут парил над их вершинами.

Лена пожалела, что не взяла бинокль, чтобы разглядеть птицу поближе. Прислонившись спиной к нагревшемуся стволу дерева, она сквозь полузакрытые веки наблюдала, как, следуя потокам воздуха, беркут то взмывал высоко вверх, то опускался ниже уровня вершин. Потом он стрелой бросился к земле и, снова взмыв в небо, скрылся за острыми гребнями скал с небольшим живым комочком в когтях.

Пять лет тому назад она лежала на груде вещей, прямо в пыли, на аэродроме под Кабулом. Отец бегал утрясать какие-то дела с военным комендантом. Она же, полумертвая от усталости, грязи и жары, прикрыв голову солдатской панамой, прищурившись, наблюдала, как огромная птица, распластав крылья, парила в белом от невыносимого зноя небе.

Прибежал отец, радостно обнял ее за плечи:

— Быстрее, Ленка, нас берут на «тушку», которая везет раненых.

Подхватив сумки с вещами, они со всех ног бросились к самолету, окруженному машинами «Скорой помощи». В Союз отправляли очередную партию раненых, в основном с ампутацией и серьезными черепно-мозговыми ранениями. Молоденькие медсестры и санитары из солдат буквально валились с ног от усталости: сроки погрузки были жесткие, да и состояние многих раненых было угрожающим. Мат, стоны, слезы…

Какой-то офицер в камуфляже с перевязанной рукой, споткнувшись о груду снаряжения, выругался и повернулся к девушке.

— Чертова кукла, ты что на дороге свое барахло разбросала? — Но, увидев огромные глаза на перепачканном лице, дрожащие от сдерживаемых слез губы, смягчился:

— Ты этим самолетом летишь, девочка?

— Да, — прошептала Лена. — Я — журналист, а это наш багаж.

— Журналист? — расхохотался офицер. — Думаешь, я поверю, что таких пигалиц стали в Афган посылать?

Лена растерянно отвернулась, но он ухватил ее за плечи:

— Да не сердись, малыш, куда твое барахло закинуть?

Это была их первая совместная командировка, в которой отец задал бешеный темп, не щадя ни себя, ни дочь. Он ни в чем не давал ей спуску. И когда она, не выдержав, попросила пощады, отец жестко посмотрел ей в глаза:

— Ты знала, какую профессию выбираешь. У хороших журналистов животы из штанов не выпадают. Наш хлеб нам дорого достается, запомни это, девочка.

И хотя им удалось побывать только в тех частях, куда их пустили, и побеседовать только с теми офицерами и солдатами, с которыми разрешили общаться, она знала, что и здесь отцу удалось собрать материал, который, возможно, никогда не удастся показать по телевидению.

— Не зарывайся, Максим Максимыч, — увещевал его главный редактор перед отъездом, — выше головы не прыгнешь, так что не осложняй, в каждую дыру не лезь, иначе тебе все командировки туда прикроют.

Отец соглашался, жал руки, улыбался, но с поразительным чутьем и интуицией выкапывал жареные факты и информацию, от которой полетели бы многие головы и, конечно, в первую очередь его собственная.

Проведя Лену в самолет, офицер пристроил ее за какими-то картонными коробками. Прикорнув прямо на сумках, она сквозь сон слышала, как ее нашел отец, прикрыл своей курткой и, прихватив диктофон, умчался, очевидно, брать очередное интервью.

Проснулась она оттого, что кто-то осторожно поправил на ней куртку. Вскинув голову, она увидела того же офицера. Он смущенно улыбнулся:

— Извините, что разбудил. Куртка сползла, а в самолете довольно прохладно. — Он пристроился рядом. — Товарищ ваш, седой такой, лохматый, в другом конце самолета у раненых, что в состоянии говорить, интервью берет.

— И у вас взял?

— Нет, я сбежал. Разговоры о подвигах и тому подобном у меня уже в печенках сидят. А этот дядька ваш муж или начальник?

— Этот дядька мой отец, — рассердилась Лена.

— Я и смотрю, что для мужа он староват, — как ни в чем не бывало заметил офицер. — Вас как зовут?

— Лена. Елена Максимовна Гангут.

— Это не ваши материалы в «Сказках дядюшки Римуса» мелькают?

— Где? — не поняла Лена.

— Да по телевидению.

— Нет, это папины, — сухо ответила девушка. — Я в газете работаю, и всего второй год. Пишу под фамилией Максимова.

— Это, значит, чтоб с отцом не путали. — Хмыкнув, офицер развел руками. — Признаюсь честно, пока с вашим творчеством не знаком.

Лена сильно и не обольщалась, что кто-то уже запомнил ее имя. Несколько статей, которые ей удалось напечатать, вызвали одобрение в редакции, но у читателей прошли незамеченными. Да и сюда она попала, по совести говоря, благодаря связям и напористости отца.

— Есть будете? — Офицер, порывшись в сумке, вытащил банку китайской тушенки и хлеб. Потом развернул полотенце, достал плитку шоколада. — А это на десерт. — Разложил все на полотенце, поставил в центре фляжку. — Попробуйте «худорянчик», очень рекомендую, что-то вроде местного вина.

— А почему «худорянчик»? — Лена достала пластиковую бутылку с минеральной водой. — Вот это все, что у меня есть. Ужином отец обещал в Ташкенте накормить.

— Ну, до ужина еще долететь надо. А вот что такое «худорянчик», расскажу. Посмотрите, на чехле написано «Худорян». Был у меня сержант такой пару лет назад. Уезжая, подарил на память свою фляжку, мою-то духи слегка продырявили. Отсюда и пошло: «худорянчик». — Плеснув немного из фляжки в пластмассовый стаканчик, он подал его Лене. — Давайте за знакомство. Меня Сергеем зовут, и фамилия у меня знаменитая — Айвазовский.