Доминанты - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Горюнова cтр.№ 40

– Она сумасшедшая, – отвечает Жози. – Преследует Маэстро везде. Не бери в голову. Встретилась, да?

– Да…

– Потом поймешь. Как видишь, мы с Лоттой ни на что не жалуемся, – Жози пожимает плечами и замолкает.

Очевидно, ей этот разговор неприятен.

– И он ни разу не предлагал ничего такого? – настойчиво возвращаю к теме собеседницу.

– Ничего, чтобы нам самим не хотелось попробовать.

– А было что-то экстремальное? Скальпели, удушение… Ольга говорила о них…

– Поговори с Маэстро сама. Я уже ответила, – обрывает меня Жози.

Максим возвращается с бутылкой, с ним идет слегка сутулящаяся Лотта. Внезапно мне захотелось какой-нибудь мелодрамы, очередного театрального представления с заламыванием рук, причитаниями на повышенных тонах, но Максим прерывает мои мечты вопросом:

– Как вы тут, девочки? Еще не надоело? Давайте я вам налью по стаканчику и поедем обратно. Лотта, тебя хотела забрать Венера на пару деньков. Поедешь?

– Почему бы и нет, – отвечает белокурая саба. – Все веселее, чем дома одной сидеть, ты нас совсем забросил.

– Ну и чудненько, – игнорирует укол Максим. – Тогда иди к ней, а я отвезу девочек.

В машине мы молчим. Свинцовая усталость сковывает меня в ледяных объятиях, я зябну. Очень хочется спать и в горячую ванну, но лучше просто спать. Наверное, я проваливаюсь в сон, потому что не замечаю, как мы оказываемся у моего дома. Максим провожает меня до квартиры, помогает открыть дверь, потому что ключи буквально выпадают из моих рук.

– Я тебе завтра позвоню, помни про договор, – шепчет он и исчезает за дверью.

«У него же там еще Жози», – отмечаю я про себя, но этот факт не вызывает сейчас ревности. Спать. Только спать. Но в моей голове настойчиво всплывает фигура Ольги, больной, обезумевшей, но все же реальной. Вдруг она права? Вдруг Маэстро далеко не так безобиден, как кажется? Почему он не захотел говорить со мной об этом, рассказать, как все было на самом деле? Отослал куда-то Лотту, вернулся быстро, так что я не успела расспросить Жози… Да и она была так уклончива, словно скрывала что-то… В душу заползает страх. Мысли путаются. Глумливый внутренний голос вещает: «Ну а ты как думала? Что все предельно безобидно? Сентиментально-садомазохистская история, умело кадрированная в нужных местах? Ты не вырежешь отсюда не устраивающие тебя куски пленки, как ни старайся. Это не съемки. И запятую в нужном месте не поставить. Только точку, если удастся. Но она может разрастись до большого кровавого пятна, до несмываемого тавра. Уходи, пока можешь. Серенькое полувыцветшее твое бытие может оказаться куда лучше того кнута с пряником, которым тебя приманивают. Ловушка захлопнется, перешибет хребет – и прощай, Катя. А ты уже согласилась подписать с ним договор, отдать себя в его власть… Уверена в том, что еще хочешь этого?» – «Не знаю, – отвечаю я внутреннему голосу. – Я подумаю об этом завтра…».

Черт побери, я зол, как никогда в жизни! Надо же было этой дряни, тупой прошмандовке и помоечнице появиться так не вовремя! Все шло замечательно. Катя согласилась на договор! Осталось дожать совсем чуть-чуть! Я наблюдал, как она смотрела на сцену и чуть не кончила, когда Вал и Тира взвились в воздух и поплыли над нами! Я нанизал ее на себя, нарочно сделав ей больно, когда входил в ее зад, и это она приняла с покорностью и восторгом, отреагировав так, как я и не мечтал! Видел, что ей понравилось на кресте, она улетела в охренительный сабспейс, а Ольга все испортила! Сколько можно вешаться мне на шею! Угораздило же когда-то связаться… Не хотел вспоминать про тот период экспериментов, так пришлось. Рано или поздно за все приходится расплачиваться. Сейчас я уже почти забыл то, каким был. И те мои инструменты хранятся на антресоли в запертом на замок ящике. Но гребаная сучка не дает мне покоя, будто чует, что я собираюсь вернуться к тем опытам и удовольствиям. Не знаю, как избавиться от этой безумной. Хоть находи кого-нибудь в Заполярье и отсылай ее туда закованной в кандалы и без денег, чтобы никогда не вернулась. Придется ее как следует припугнуть. Надо решать ситуацию с Катей, тем более что она пообещала подписать договор. Пора ковать железо, пока оно в огне и на моей наковальне. Я заберу ее к себе, а Лотту и Жози, быть может, отпущу в свободное плавание. Думаю, мои девочки быстро найдут себе новых хозяев.

Просыпаюсь и подхожу к окну. Еще довольно рано: невыспавшиеся люди нехотя бредут на работу, Тверская улица уже запружена автомобилями, и окружающий мир до оскомины обычен. Гул утреннего города-муравейника кажется успокаивающим: я могу встроиться в него в любой момент, и моя отделенность – признак моей воли и доли отвоеванной свободы. Тем не менее, я чувствую раздражение. Оно растет во мне, надувается, словно воздушный шар, и готовится взорваться в подходящий или неподходящий момент. Это пугает. С минуту я размышляю, не разбить ли тарелку, чтобы выплеснуть негатив, но потом скупердяйство и расчетливость берут верх. Иду в ванную, и струи контрастного душа вымывают из меня неудобное чувство, вернее, гасят его на время. Завариваю кофе и размышляю о том, что же произошло. Не помню, что мне снилось, но вяжущий, горьковатый привкус неприятного пробуждения остался, клубясь в сознании обрывками тумана. В меня просочилась, проникла некая тревога, вибрирующая во мне и вызывающая неприятный зуд.

Вчерашний день. Ольга. Вот откуда. Она странная, словно лангуст, или спрут, или кальмар. Вы можете понять мысли кальмара? Нет, вы даже не допускаете возможности подобного, потому что это низшее существо, неспособное на размышления, но… кто его знает? А вдруг? И если оно не думает, значит, его поступки непредсказуемы, а обусловлены инстинктами. Чтобы просчитать их, необходимо знать принципы бытия данного существа. А я их не знаю. И Маэстро не хочет говорить на эту тему. Впрочем, теперь мне кажется, что я не знаю и его, – он лангуст. А кто я? Добыча? Или более крупный хищник, почему бы и нет? Отрываю от цветка алоэ спрутье щупальце и вожу по губам, размазывая сок. Это ощущение жизни. Задумываюсь над тем, что за последнее время я только и делаю, что испытываю раздражение: на мать, бабушку, мужа, свекровь, себя, свое существование… Меня раздражает происходящее, но этого мало. Вся жизнь – суть раздражение: раздражение вкусовых рецепторов, обоняния, осязания… Раздражение разных органов чувств. Даже сексуальное возбуждение равно раздражению, например, эрогенных зон. Нервные импульсы размножаются подобно бактериям, раздражители множатся, и я поддаюсь очередному влиянию, раз за разом.

Решаю не ждать звонка Максима и взять ситуацию под контроль. Звоню Сонишне. По голосу чувствую, что она еще спит, но нагло заявляю, что нам надо поговорить.

– Слушай, – зевает она, – ну что ты мечешься, как муха в банке? Получай удовольствие или забей. Я, даже когда страдаю, ловлю кайф.

– Сонь, – тяну я, – тут такое произошло!

Рассказываю вчерашние события, чувствуя, что моя подруга потихоньку оживляется.