Пепел Марнейи - читать онлайн книгу. Автор: Антон Орлов cтр.№ 87

Лицо Рен превратилось в страшноватую маску, тигровая челка смотрелась над свирепо горящими глазами вполне уместно. Берсерк. Для того чтобы войти в состояние боевого безумия, ей не требовалось никаких снадобий, хватало впечатлений определенного характера. Ее меч остался в комнате, зато в руках пара ножей.

Уворачиваясь от клинка, она отскочила вбок, нанесла распарывающий удар в живот. Обычный человек после этого был бы готов, но у Живодера еще не иссяк запас ворованных жизней. Жутко скривившись, он провел подсечку и поднял меч, однако Рен ушла в перекат, вскочила и, снова очутившись сбоку, ударила рукояткой в висок, проломив хрустнувшую кость. Оглушила?.. Вряд ли надолго, но останавливаться на этом она не собиралась. Полоснула по запястью, рассекая сухожилия, сосуды и нервные волокна. Меч выпал. Пинком свалив противника с ног, она сунула один их своих ножей за пояс, подхватила с земли оружие Гонбера и, остервенело оскалившись, начала рубить Живодера на куски.

«Бесполезно, – подумал Гаян. – Так уже делали до нее. Только Лорма, или герцог Эонхийский, или Проклятый Страж. Никому другому эту дрянь не прикончить».

– Что стоишь? – хрипло крикнула Ренарна. – Давай огня, спалим гадину!

Окровавленные останки шевелились. Она швырнула сверху две вязанки сухих прутьев, заготовленные хозяевами для очага, а Гаян сорвал с шеста тыкву с масляной плошкой внутри. Все равно бесполезно, и это тоже не раз делали.

– А теперь – рвем отсюда, – с диковатой ухмылкой поглядев на то, что корчилось в огне посреди двора, решила Рен.

Сейчас она выглядела еще страшнее, чем во время драки, и можно бы испугаться – если не знать, что есть вещи, которых Рен никогда не станет делать. Так, как сейчас, она могла поступить с Живодером, но с кем-нибудь другим – нет. В этом и заключалась громадная, как пропасть, разница между Рен и Гонбером, Рен и Лормой.

Гаян об этом знал, поэтому вместо того, чтобы содрогнуться, спокойно заметил:

– Мы весь квартал взбаламутили. Давай скорее!

Разбуженные хозяева закрылись на щеколду. Рен бросила в окошко несколько звякнувших в темноте серебряных монет – за ужин и кров, за раздрай во дворе, где выползало из вонючего костра что-то неописуемое, негромко подвывающее.

«Так и знал, бесполезно», – отметил про себя Гаян, когда вылетели верхом на улицу.

За ними увязалась погоня, дозорные и кто-то из тех, кого разбудил шум. Плоское пространство под светлеющим синим небом мчалось навстречу, изредка из-под копыт шарахались птицы. После восхода солнца преследователи повернули обратно – наверное, им становилось все больше не по себе на этих просторах с зарослями молочая, похожего на причудливые зеленые мешки, шипастые вдобавок, озерами в белесых каемках соли и кучами громадных пожелтелых костей, оставшихся от вымерших гигантов.

Внезапно Рен резко и звонко рассмеялась.

– Ты что?

– Представляю, что скажут в наш адрес сегодня утром Лорма и герцог… Уж точно не «спасибо»!

Чердак под дырявой двускатной крышей, вполне себе обычное место. Рис лежал на куче шуб, почти с головой зарытый в этот теплый ворох.

Самые разные были шубы, от простецких крестьянских из кусачей овчины до шикарных, тускло серебрящихся, шелковистых, какие носят знатные господа. Те и другие вперемешку, этакое меховое гнездо. Словно угодил в лавку старьевщика.

Сбросив то, что было навалено сверху, он неловко уселся, и сразу его пробрал убийственный холод. Выдыхаемый воздух превращался в белесый пар. За потолочными прорехами виднелось выстуженное бледное небо. Судя по ощущениям, он все там же, в стране снега, но теперь, по крайней мере, в человеческом доме. И кто-то его сюда притащил, вылечил обмороженные руки-ноги… Наверное, шаман какой-нибудь местный.

Рис опять начал замерзать и поскорее закутался в медвежью шубу. Еще бы разжиться теплой обувью… Кажется, в углу что-то валяется. Груда меховых сапог, причем все разные, ни одной пары. Он выбрал то, что более-менее подходило по размеру, натянул прямо поверх своих башмаков. Потом, порывшись в «гнезде», отыскал еще и шапку, похожую на дамский капор и при этом на диво пушистую. Тоже сойдет. Перчаток не нашлось, но рукава у шубы длинные, кисти рук можно спрятать.

Путаясь с непривычки в долгополом одеянии, зато не ощущая больше прохватывающего до костей мороза, Рис приподнял за истрепанную ременную петлю крышку квадратного лаза, ожидая увидеть лестницу, но обнаружил под ней лишь массу снега. Тогда что будет за этой дверцей?

Картина открылась уже знакомая: сплошная волнистая белизна до горизонта, синеватые тени, слабые радужные переливы. А дом по самый чердак забит и заметен снегом. Вокруг ни людей, ни торчащих из сугробов построек, никаких признаков жизни, только в нескольких шагах от дома – точнее, от его не погребенной под снегом крыши – сидит большая беспородная собака.

Увидев Риса, псина вскочила, разразилась радостным лаем и завиляла хвостом. Лохматая, грязновато-белая, с висячими ушами, вся в колтунах, а в глаза столько любви и восторга, что он поневоле улыбнулся в ответ.

– Хозяин!.. Хозяин вернулся!..

Человеческие слова звучали хрипло, с примесью рычания, но вполне членораздельно.

– Где твой хозяин? – ошарашенно поинтересовался Рис, озираясь, но никого больше рядом не наблюдая.

– У меня только один хозяин, а то кто же еще?! Худо было, когда ты потерялся! Я тебя ждал-ждал, ждал-ждал, я всегда знал, что ты рано или поздно вернешься, и Врата здешние держал нараспашку – для тебя, а то вдруг ты через ту сторону придешь? И дождался, когда совсем не чаял! Врать не стану, не чаял, что с меня, чокнутого, возьмешь? Делишки были, какие обычно, то да се, гонял рыбаков, мачту им поломал, а потом лечу обратно, гляжу – мой хозяин в сугробе лежит, в замерзалки играет. Я тебя зову-зову, а ты уже весь заледенел, ни живой, ни мертвый. Вот, думаю, какая летняя жопа приключилась, только хозяин нашелся – и сразу такая беда. Я давай тебя отмораживать, а чуть-чуть бы запоздал – и утянулся бы ты с концом на ту сторону. Разве можно так в замерзалки-то заигрываться?

– Я не играл, – с трудом поймав паузу, возразил Рис. – Я вправду чуть не замерз. Это, значит, ты меня спас? А как тебе удалось руки и ноги мне отогреть, словно я их вовсе не отмораживал?

– Так это ж я! Могу заморозить, могу отморозить, власть у меня такая. Или ты забыл? И в замерзалки, говоришь, не играл, не понарошку замерз… Главное, ты нашелся, а что хвораешь и не помнишь всего – это пройдет, наживные дела. Как меня зовут, а?

– Меня или тебя?.. Меня – Рис.

– Р-р-рис… – прорычал мохнатый собеседник. – Тебя могут звать по-всякому, твоя суть не в имени. А у меня было имя, настоящее имя, одно-единственное, я его забыл. Назови меня по имени, хозяин!

– Я тоже не знаю, как тебя зовут, – сочувственно сказал Рис, оглядывая белые просторы, слабо искрящиеся в лучах далекого солнца, которое с прошлого раза, кажется, ни на волосок не сдвинулось, как приклеенное к огромному холодному небосводу.