19-я жена - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Эберсхоф cтр.№ 102

Более всего в уме моем запечатлелась одна из проповедей. Прошло много недель с тех пор, как я получала какие-либо известия от мужа. Моя повседневная жизнь была заполнена таким количеством разнообразных дел, что многие дни проходили без того, чтобы имя или образ мужа хоть раз пришли мне в голову. Со временем Бригам превратился в фигуру весьма отдаленную, подобно тому как далеки от нас известные люди в Вашингтоне. Разумеется, мы знаем об их существовании, ибо мы читаем их заявления и произнесенные ими речи. Однако многим из нас они представляются не более живыми, чем древнеримский государственный деятель, описанный в учебнике истории, представляется сегодня студенту. Таково было мое доброе мнение о собственном муже, когда в одно прекрасное воскресенье он принялся проповедовать о своих женах:

«Сказать ли вам теперь слово о том вопросе, который беспокоит большинство наших мужчин и женщин? Об истине, какую взыскуют большинство наших Братьев и Сестер? Открыть ли вам, какие расследования занимают более всего ваши мысли? Мне все это известно, ибо я много путешествую по Территории, заезжая в самые отдаленные колы, чтобы приветствовать верующих, где бы они ни были. И где бы это ни было, до меня всегда доносится тот же самый вопрос. А теперь я поделюсь им с вами. „Брат Бригам, — спрашивает меня искренний мужчина или искренняя Сестра, а иногда даже искреннее дитя, — Брат Бригам, скажи мне, сколькими миссис Янг ты обладаешь? Сколько женщин спят ночью в Львином Доме? Сколько раз был ты запечатлен?“ Господи, да неужели это самый глубокий вопрос, какой вы можете обратить ко мне? Вы свободны задавать мне любые вопросы, спрашивать меня обо всем, что занимает ваш ум, и тем не менее именно это — первое, что срывается с ваших уст. Как хотел бы я, чтобы вы спросили меня о чем-то ином. Брат Бригам, как мне узнать, праведно ли я живу? Служу ли я Царствию Небесному? Люблю ли я жену свою? Люблю ли я мужа? Люблю ли я свою дочь или своего сына? Брат Бригам, чего хочет от меня наш Отец Небесный? Как мне узнать, Божье ли я дитя? Братья, Сестры, Святые, где бы вы ни были, — почему же не эти вопросы и не многие другие, подобные им? Почему же не просвещенные вопросы о служении, о смирении, о религиозном рвении? О том, как зло всюду побеждается миром? Почему не об изучении Евангелия? Не об Откровениях? Почему никогда я не слышу вопроса: Брат Бригам, скажи, как мне стать настоящим Святым? Вместо этого непрестанно: расскажи мне про свою постель! Прислушивайтесь к своим словам, ибо в них — вся правда о вашем духе, и такими они и пребудут».

Эта проповедь, надолго оставшаяся в памяти у многих и еще до этого распечатанная, дала положительный эффект, утихомирив критиков Бригама. Она вооружила его защитников необходимой риторикой для ответов на многие вопросы по поводу полигамии. Она вызвала у многих людей, чье любопытство было вполне естественным, чувство, что они чуть ли не богохульствуют, задаваясь вопросами о таких вещах. Она перенесла злодеяние с Бригама на его оппонентов. К концу проповеди его столь впечатляющие слова окончательно стерли вопрос: «Брат Бригам, а действительно, сколько у тебя жен?» — из памяти тысяч Святых Юты.

Что же касается меня, эти прекрасные слова весьма послужили бы укреплению моей угасающей веры, будь они хотя бы наполовину правдивы.

Мы прожили на ферме Форест-Фарм уже более трех лет, когда однажды от Церкви явился представитель и объявил нам с мамой, что в наших услугах более нет надобности и что утром за нашими пожитками прибудет фургон. Я не знала этого человека. Это был один из многих вышколенных, энергичных молодых людей, работавших при Церковной администрации. Он сообщил мне, что меня переселяют в новый дом в городе, а маму отправляют домой.

— Домой? — спросила мама. — Куда домой?

Молодой человек просмотрел письмо, но не смог найти ответа на этот вопрос.

— К вам домой, как я предполагаю.

— Тут нечего предполагать, мой мальчик.

Лицо молодого человека сияло юношеской свежестью, которая никого не заботит, пока не исчезнет. Не знаю, о чем он думал, к чему стремился, как глубока была его вера, но я могла себе представить, что он мечтал о богатстве и о доме, достаточно большом, чтобы вместить много жен. А почему бы и нет? Конечно, многие мужчины в Дезерете оставались верны и преданы своей первой и единственной жене. Семейная жизнь рядового человека здесь не отличалась от семейной жизни рядового человека в Вавилоне. [105] Однако среди церковных лидеров, как и среди правителей Территории Юта — а это были одни и те же люди; среди тех, кто управлял промышленностью и земельными ресурсами, а также распределением воды; кто занимал высокие посты в милиции и полиции; кто распоряжался поставками продовольствия и охранял дороги между поселениями; среди людей, заведовавших почтой и среди судей, что правили с судейской скамьи, — среди всех этих людей многоженство было распространенным и любимым обычаем. Разумеется, этот юноша, служивший представителем Бригама в таком сугубо личном деле, желал бы того же самого и для себя. Я сказала ему, что завтра утром буду готова.

На следующий день я с мальчиками поселилась в большом, красивом доме готического стиля, построенном из светлого необожженного кирпича, рядом с Храмом. Самой замечательной чертой этого дома было великолепное витражное окно с изображением золотого улья, окруженного лилиями и роскошными плодами. (Со времени моего отступничества это окно стало известным и привлекает любопытствующих посетителей Дезерета, ибо многим людям хотелось бы хоть одним глазком взглянуть на мое прежнее обиталище, а это уникальное окно подтверждает, что я и правда когда-то обитала там, внутри.) Должна — из справедливости к Бригаму — признать, что мой новый дом был просторен, чист и в очень многих отношениях приятен, и, что важнее всего, он был мой. Мне было бы невозможно жаловаться на такое прекрасное жилье, если бы две несообразности не омрачали мои дни в этом доме. Во-первых, маме не разрешалось жить там со мной. Бригам заявил, что не может больше позволить себе ее содержать, а ведь ее содержание вряд ли требовало хоть сколько-нибудь значительной суммы.

Второй несообразностью было отсутствие при доме колодца, что заставляло меня брать воду из колодцев соседей. Я старалась распределить эти заимствования поровну между ними. Брала с собой Джеймса и Лоренцо, чтобы можно было за один раз набрать побольше воды. Я всегда мучилась от стыда, когда приходилось стучать в соседские двери с ведром в руке, униженная силой обстоятельств, приведших меня к этому моменту, заставивших попрошайничать на глазах у моих сыновей.

Когда Бригам навестил мой коттедж в первый раз, он сообщил, что привез дурные вести.

— Боюсь, мои доходы уже не те, что прежде, — сказал он. — У всех нас они сейчас снижаются… Придется мне сократить твое содержание.

— Сократить? Насколько?

— Боюсь, что мы сократим твое содержание совсем.