Veritas - читать онлайн книгу. Автор: Франческо Сорти, Рита Мональди cтр.№ 137

* * *

– Бронтология… Стильбология… Нефология? – озадаченно пробормотал я.

– Речь идет о философских учениях, которые исследовали загадочные природные феномены, – сказал Симонис немного автоматически, словно попугай повторяя университетскую лекцию.

Особенно же нефология занималась нашим вопросом, провозгласил Пеничек. Я обратился к Атто, чтобы спросить его, слышал ли он что-нибудь об этом, но старый аббат, очевидно, утомившись, уснул в кресле.

– А о чем идет речь? – спросил я Симониса.

– Это наука, которая, как бы это сказать… которая исследует, как воздух заставляет тело выполнять определенные движения, которые потом, не знаю… Давай, объясняй ты, младшекурсник! – приказал мой помощник.

Хромая, как обычно, богемец приблизился, открыл мешок, полный книг, и свалил их на стол такой грудой, что они вот-вот могли рухнуть на пол.

– Следи за тем, как пользуешься своими лапами! – отругал его Симонис. Младшекурсник был единственным существом, на котором он мог выместить пережитые в последнее время страхи.

– Мне действительно очень жаль, господин шорист, – униженно извинился тот.

Потом Пеничек признался нам, что в своих исследованиях полетов ни капельки не продвинулся и поэтому обратился к Яну Яницкому. Тот с удовольствием согласился помочь ему.

– Хотя я не знаю, почему это вас так живо заинтересовало, может ли корабль из дерева подняться в воздух, – начал Сталинский, – но этот вопрос действительно вызывает очень много разговоров.

Существовал некий профессор естественных наук, продолжал поляк, который ответил на этот вопрос. Как обычно в Вене, когда нужно решить проблемы технического характера, на помощь нам приходят итальянцы. Его звали Овидио Монтальбани, и он долгое время учился в университете Болонья. В академических кругах он очень известен, поскольку публиковал книги невероятного остроумия, в которых описывал самые запутанные и неизвестные области знания: калопилогию, харагмаскопию, диалогологию, атенографию, филавтологию, бронтологию, кефалогию, стильбологию, афродитологию, но в первую очередь нефологию.

Я бросил взгляд на первую из книг, которые выложил на стоял младшекурсник.

Несколько страниц были отделены закладками. Я открыл книгу в отмеченном месте и прочел:

«Те аристотелевские «анафимасис», которые по Плинию являются не чем иным, как поднявшимися в воздух мутными испарениями, и теми водными парами, о которых говорит Метродор, тот же сгущенный воздух Анаксимандра, когда превращается в облака, хотя еще в жидком состоянии, но уже становится видимым и внутри пронзающего воздух тела, поэтому под влиянием неспокойной тургесценции набухает сам…»

Брови мои взлетели вверх от недоверия. Похоже, это не столько книга по естественным наукам, сколько загадка. Я пролистал дальше, до другой закладки, и предпринял новую попытку:

«Обобщенный образ мутных тел, круглых или эллиптических, каковыми они и являются, сгущенный воздух обладает, значит, как видим, способностью проявляться в бесконечных, частичных, в высшей степени различных и разнообразных очертаниях. После всего вышесказанного он должен полностью адаптироваться к форме локального пространства и сохранять ее, будь она круглой или эллиптической…»

– Проклятье, да здесь же вообще ничего не понятно, – нетерпеливо воскликнул я, протягивая богемцу книгу.

Пеничек взял в руки том, еще открытый на той странице, где' я прочел последний отрывок, поправил очки на носу, пробежался глазами по строкам и с беспомощным выражением лица передал книгу Опалинскому. Тот, быстро прочтя страницу, провозгласил:

– Все ясно как божий день.

– Что ясно как божий день?

– Примерно то, что облака состоят не из особой субстанции, а из сгущенного пара. Поскольку воздух очень подвижен, этот пар может подниматься и двигаться.

– Но это я тоже знаю! – возмутился я.

– Что ж, господин мастер, – ответил Опалинский, не давая сбить себя с толку, – здесь нам мог бы помочь другой труд Монтальбани, «Бронтология», где с завидной проницательностью исследуются все тайны грома, молнии и зарницы. Однако поскольку время поджимает, разумно сразу же рассмотреть работу другого автора, соотечественника Монтальбани. Этот мастер невероятной учености и образования – великолепный доктор Джеминиано Монтанари.

Он взял из стопки книгу со странным названием и протянул мне:

СИЛЛЫ

ЭОЛУСА

ДИАЛОГУС

ФИЗИКУС-МАТЕМАТИКУС

Я повертел ее в руках.

– Итак? – спросил я, сразу отказавшись от чтения.

Опалинский снова взял книгу и открыл ее на месте закладки.

Затем вернул мне.

– Это один из самых ученых трудов мастера, – провозгласил он.

Я посмотрел на страницу. Там было две иллюстрации, которые наконец-то можно было понять.

– Видите? Здесь корабль, и к нему движется кружащийся поток воздуха. Такие вихри, еще именуемые смерчами, могут опрокидывать дома, церкви и башни, более того, даже поднимать в воздух целые здания вместе с их обитателями.

Затем он показал мне второй рисунок.

– Видите? Здесь парусник захвачен и – раз! – он уже в воздухе. Симонис смотрел на меня с огромным удивлением.

– Да, смерчи мне тоже знакомы. Их разрушительного влияния боятся повсюду.

Опалинский и Пеничек кивнули.

– Тысяча благодарностей, Ян, за твою неоценимую помощь, – удовлетворенно произнес грек. – Господин мастер, можно мне отлучиться на минутку? – спросил он потом. – Я отведу друзей в свою комнату и сразу вернусь.

Я кивнул.

– А ты сними шляпу, животное младшекурсное! И поздоровайся как следует с господином мастером! – принялся браниться Симонис, давая несчастному хромому полагающийся подзатыльник, после чего тот, покачиваясь на хромой ноге, несколько раз пристыженно поклонился.

Вскоре после этого мой помощник вернулся.

– Итак, господин мастер, – начал он, сияя от радости, – получается, что могло быть так, что Летающий корабль был подхвачен и поднят вверх одним из этих вихрей, или смерчей, или как они там называются. Ведь эти ветра могут поднять в воздух и целые флоты, отнести их в другое место и потом поставить на землю, не причинив команде ни малейшего вреда.

– Кроме того, Летающий корабль гораздо меньше и легче, чем те корабли, которые иногда поднимают смерчи, – задумчиво согласился с ним я.