Secretum - читать онлайн книгу. Автор: Франческо Сорти, Рита Мональди cтр.№ 146

– Итак, король продолжал ходить к Лавальер только для того, чтобы наслаждаться кокетством и волнующими, соблазнительными формами ее соперницы – мадам де Монтеспан, называемой Атенаис. Когда король отправился на войну в Нидерланды, он оставил Луизу, которая была на четвертом месяце беременности, одну в Версале, а из свиты королевы взял с собой Монтеспан.

– Придворные дамы на войне? И даже королева?

– Господи, что же ты в последние годы читал и изучал такого, что даже этого не знаешь? – набросился он на меня, когда мы из бильярдной возвращались в большую столовую, откуда затем перешли в комнату, которая вела в заднюю часть сада.

Мы вышли. Здесь начиналась аллея, которая, как оказалось позже, вела к небольшому гроту.

– Повторяю: я читал книги, а не пустые, лживые газеты, – нетерпеливо ответил я, сделав вид, что смущен его замечанием.

– Ну хорошо. Королю, подобно турецким султанам, нравилось брать с собой в военные походы все, что доставляло ему удовольствие при дворе: красивую мебель, фарфоровые сервизы, столовые приборы из золота, все оснащение, которое могло понадобиться, чтобы устраивать балеты и фейерверки в каждом городе, через который он проезжал, и, конечно, женщин.

Я подумал, что для жителей деревень и крестьян увидеть такое было истинным весельем: безумный симбиоз военного похода и праздничного кортежа, с рыцарями в шлемах с плюмажем во главе колонны и рядами позолоченных карет в конце – в этих волшебных ящиках скрывались самые красивые благородные дамы империи!

– И только по грязи, которой были запачканы вензеля и гербы на каретах, по загорелому на солнце и исхудалому лицу короля и, не в последнюю очередь, по изнуренному виду дам, измученных нечеловеческой тряской, можно было понять, что это не парад в Версале времен Мольера. Особенно помнится мне одна поездка. Когда мы проходили через Оксер, где, как известно, исключительно красивые женщины, на улицы города высыпали все жители – им хотелось поглядеть на королевскую семью и на дам, которые сидели в карете с королевой. Дамы также высунули головы из карет, чтобы посмотреть на город и их жителей. Как тут народ Оксера начал язвительно смеяться: «Ah, qu'elles sont laides!» – что значит: «Как они ужасны!» Король смеялся громче всех, от всей души, а потом мог говорить об этом целыми днями, – с улыбкой вспомнил аббат.

Христианнейший король заставил весь свой двор следовать за ним на Деволюционную войну, которую Людовик начал после смерти своего деверя Филиппа IV, короля Испании, чтобы отвоевать часть Испанских Нидерландов, так как они принадлежали Марии Терезии по деволюционному (наследственному) праву.

– Значит, кроме Луизы и королевы, он взял еще и фавориток?

– Мария Терезия была первой, кто должен был ехать вместе с ним, в конце концов, – по крайней мере, формально, – эта война велась ради нее. И как только город был взят французами, ей нужно было отправляться туда, чтобы официально вступить в его владение.

Однако Луиза, это простое и пылкое сердце, неожиданно решила, несмотря на беременность и гнев короля, отправиться вслед за двором в Нидерланды. Она прибыла совсем обессиленной. Королю, который был скорее весел, чем расстроен, описали сцену, когда бедная беременная, в слезах, упала на стулья в передней у Марии Терезии, и от позора и злости Луизу рвало.

Тем временем мы дошли до маленького грота. Здесь мы точно не могли найти чашу Капитор, но оба почувствовали потребность вдохнуть свежего воздуха после всей той пыли, которой успели наглотаться. Чистота мягкого бриза, которым я наслаждался в саду, напомнила мне образ Луизы де Лавальер – невинной, беззаветно преданной Луизы. Застенчивый зефир. Ее так грубо прогнали!

– А король не рассердился, что возлюбленная ослушалась его? – спросил я, когда мы покинули грот и двинулись дальше по небольшой тропинке.

– Очевидно, нет. Наоборот, когда королева попросила его сесть в карету, он отказался и продолжал скакать рядом с Луизой. И когда на следующее утро они отправлялись на мессу, бедной Марии Терезии ко всему прочему пришлось смириться с тем, что Луиза влезла в их карету. Они с дамами еле помещались в ней; но вынуждены были потесниться, чтобы дать место. В тот же вечер королева ужинала в присутствии Луизы. Однако уже через день король не заботился ни о своей супруге, ни о своей возлюбленной, а провел почти весь день, закрывшись в своей комнате. А Монтеспан в своей. И посмотрите, какое совпадение: у этих двух комнат была общая дверь!

Королева еще не знала, что со взлетом Атенаис ей придется мириться с почти узаконенным многоженством: поездки в карете с обеими фаворитками своего супруга станут правилом, да и во многих других ситуациях ее принудят к официальной жизни втроем.

Однако возлюбленным короля приходилось не лучше, чем королеве. Людовик держал их под замком, он был очень строг, и даже если одна из фавориток иногда занимала главенствующее положение, он тщательно следил за тем, чтобы у обеих от беспокойства сжималось сердце. А достигал он этого благодаря огромной толпе безымянных любовниц, которые входили и выходили из его покоев. Официальные фаворитки сходили с ума от этой неопределенности, а Мария Терезия могла быть спокойна: ежедневные склоки, полные злобы, резкое обращение короля заставляли ее соперниц упрямо молчать, подолгу занимаясь вышивкой, поэтому все это успокаивало ревность королевы.

Тем временем тропинка вывела нас к небольшому амфитеатру. Намного меньшему, чем тот, который был сооружен на вилле Спада для праздничных представлений. Хотя этот был исключительно милый и, можно сказать, даже таинственный. Он был окружен узкими античными барельефами и множеством колонн, украшенных цветочными горшками. В центре находился небольшой фонтан, от которого до колоннады доносилось эхо тихого журчания, множившееся подарками.

– Король воздвиг вокруг своего сердца стену изо льда, – продолжил Атто, настолько погруженный в свой рассказ, что не удостоил эту красоту ни единым взглядом. – И только сильная боль могла еще хоть немного расшевелить его. Например, когда умирал ребенок, которых у него было много. Из шести детей, рожденных в законном браке, в живых остался лишь один дофин. Когда у Людовика тридцать лет назад умер самый младший сын, маленький герцог Анжуйский, он испугался, что это может быть знаком Божьего гнева. Но такое состояние не продолжалось долго. Даже когда Луиза де Лавальер решила уйти в монастырь, единственной реакцией короля был гнев.

– В монастырь? – переспросил я, с наслаждением сделав несколько больших глотков вкусной воды из родника.

– Да, бедная женщина, у нее была искренняя душа, она ничего больше не хотела, кроме как просто любить короля и быть любимой. Единственная фаворитка, которая полюбила Людовика ради него самого, и это очень льстило ему, но не более. Однако она воспринимала свое чувство всерьез, да еще как! Когда она решила стать кармелиткой, то при всех попросила у королевы прощения: «Мои грехи были всем известны: поэтому за них я должна публично попросить прощения и покаяться». И она склонилась к ногам растроганной Марии – Терезии, которая тотчас же приказала ей подняться и поцеловала ее. Это был миг, достойный умиления. Жаль, только короля там не было.