Secretum - читать онлайн книгу. Автор: Франческо Сорти, Рита Мональди cтр.№ 139

– Итак, она была одной из тех, кто оклеветал Марию перед королем, когда тот после испанской свадьбы снова вернулся в Париж! – ошеломленный догадкой, воскликнул я.

Ребенок-подкидыш, выросший без братьев и сестер, я всегда мечтал иметь целую уйму родственников. Всегда представлял себе родных братьев и сестер самыми первыми и надежными друзьями.

– Что тебя удивляет? Это продолжается еще со времен Каина и Авеля, – сказал мне Мелани с надменным выражением лица и продекламировал следующие строчки;

У Зависти есть страшный яд —

Им отравляет брата брат:

Припомним Каина, Исава,

Себя покрывших черной славой;

Сынам Иакова, Фиесту

И многим тут нашлось бы место.

Так Зависть обуяла их,

Что в них и голос крови стих!

Ведь нет вражды неукротимей,

Чем ненависть между своими!

– Как видишь, Себастьян Брант, которого так любит этот Альбикастро, не просто так посвятил братской ненависти один из стихов «Корабля дураков». Но, к счастью, такое поведение не является правилом, бывают и исключения, – добавил аббат. – Ведь другая сестра, Ортензия, наоборот, была очень привязана к Марии.

«Действительно, – подумал я, – разве сам Атто не был живым примером братской любви? Вся его жизнь являлась образцом родственных связей». Я знал об этом, потому что еще много лет назад слышал от одного из гостей «Оруженосца», что братья Мелани действуют «всегда стаей, как волки».

– Как я уже рассказывал, Олимпия подло нашептала королю о Марии о том, что та во время его пребывания в Пиренеях готова была выйти замуж за юного Карла Лотарингского.

– А что ей, бедной, оставалось делать? – заметил я. – Король ведь женился.

– Вот именно. Мария искала для себя партию во Франции. Она не хотела возвращаться в Италию, где женщин ее положения мужья заставляли все время сидеть дома, как будто они предмет мебели.

Со злорадным удовлетворением Олимпия наблюдала за последствиями своей губительной клеветы. В тот день, когда Мария Терезия была представлена как невеста короля, Мария после долгого перерыва должна была снова увидеться с Людовиком. Их разделяли разлука, свирепость Мазарини, слезы короля в замке Бруаже. Любовь и ревность не исчезли, а были закованы в цепи.

А когда Мария наконец появилась перед ним/Людовик, снедаемый ревностью, бросил на нее взгляд, исполненный такого ода и презрения, что она едва смогла сделать три поклона, положенных по дворцовому этикету. Злоба Олимпии победила.

На смертном одре Мазарини щедро наградил усердие Олимпии, направленное на разрыв Людовика с Марией: он назначил ее старшей камеристкой королевы, к огромному недовольству Марии Терезии, которую отнюдь не радовало видеть, как не утратившая надежа Олимпия вертится вокруг ее супруга.

– Бедная Мария Терезия, Олимпия использовала свое положение при королеве для подлого развлечения: быть первой, кто расскажет ей о супружеской неверности короля.

Так, во всяком случае, произошло с первой официальной фавориткой Людовика XIV – Луизой де Лавальер. Олимпия, которая постоянно во все вмешивалась, предложила использовать Луизу в качестве «прикрытия» для его ночных прогулок с двоюродной сестрой Генриеттой. И теперь втайне наслаждалась тем, что тот, кого она не могла заполучить, изменяет своей супруге.

Но стена, которая отделяет правителя от тех, кто желает его, слишком тонка, и Луиза скоро на самом деле стала любовницей короля. Но Олимпия из лютой ненависти пыталась свергнуть ее, уложив в постель к страстному королю Анну Люси де ла Мот д'Аржанкур, при этом послав наивной Луизе анонимное письмо. Когда и после этого ей не удалось разлучить влюбленных, Олимпия зашла настолько далеко, что попросила аудиенции у королевы Марии Терезы и все рассказала ей. Начиная с невинного флирта короля и заканчивая его прочными отношениями с мадам де Лавальер. Затем она с наслаждением наблюдала за событиями: лились реки слез, между королем и его матерью произошла крупная ссора и, наконец, началось смятение среди придворных дам.

Король сам положил всему конец. Хотя он и был вне себя от злости, Людовик воспользовался первой же возможностью, чтобы избавиться от ига матери, представив мадам де Лавальер как официальную фаворитку своей жене, родительнице и всему двору.

– Не ведая того, Олимпия сама выкопала себе могилу, – прошептал аббат. – Это стало началом ее падения, которое должно было произойти уже очень давно, особенно если учесть все, что она натворила.

– Посмотрите! – крикнул я, прерывая его рассказ.

Мы уже оставили позади ворота Сан-Панкрацио и почти дошли до «Корабля». Перед входом на виллу стояли три роскошны кареты.

– Одна из них принадлежит кардиналу Спаде, – заметил я.

Внезапно эти три кареты тронулись с места и поехали направо. Пока они удалялись, мы смогли рассмотреть, что внутри карет никого не было. Их пассажиры (Спада, Спинола и Албани) остались на «Корабле», откуда их, скорее всего, должны будут забрать позже.

– Смелей, мой мальчик, в этот раз нам точно повезет: «на борту» все трое, – произнес Мелани.

Получалось, что три кардинала снова съехались, чтобы встретиться на вилле Бенедетти. В прошлый раз мы напрасно пытались их выследить. И наконец случайно их разоблачили: наверное теперь нам больше повезет.

Когда мы уже почти добрались до цели, Атто решил быстро завершить рассказ.

– Олимпия потеряла рассудок от своей безумной ревности. В итоге она безуспешна попыталась наложить проклятие на любовницу его христианнейшего величества короля, подсыпав ей яд, и приготовила любовный напиток для Людовика. Когда стало известно обо всех ее интригах и планирующемся отравлении, разразился скандал, был выписан ордер на ее арест и она спешно бежала в Брюссель. И по сей день она скитается по всей Европе, обуянная жгучей ненавистью к Франции. Кстати, ее подозревают в том, что она отравила мужа, а также мадам Генриетту и ее дочку.

– Мадам Генриетту и ее дочку? – повторил я последние слова.

– Боже ты мой, тебе все нужно говорить дважды. Генриетта – я недавно о ней рассказывал – была двоюродной сестрой короля. Кроме того, мы видели ее портрет на первом этаже. Она была матерью Марии Луизы Орлеанской – первой жены короля Испании Карла II. Но это уже совсем другая история, внезапно оборвал себя аббат.

Как ни странно, но он больше всего торопился именно тогда, когда наш разговор затрагивал испанские события.

Теперь я наконец узнал о таинственной графине С: итак, графиня Суассонская была сестрой Марии Манчини. В письме мадам коннетабль были намеки на отравление: подозрение пало на графиню после смерти королевы Испании Марии Луизы Орлеанской. Но сдержанность, с какой об этом было написано, объяснялась отнюдь не последствиями тогдашних событий, связанных с Олимпией, а только тем фактом, что она была сестрой Марии. Именно поэтому Мария была столь лояльна к ней, несмотря на ее злодеяния. Одним словом, я выстрелил в очень худого барашка (уже второго за сегодняшний день после промаха с садовником): таинственная графиня С. больше не была таинственной и имела еще меньшее отношение к той угрозе, которая нависла над головой аббата Мелани.