Запах соли, крики птиц - читать онлайн книгу. Автор: Камилла Лэкберг cтр.№ 41

— Ее зовут Лиллемур Перссон. Она выросла в приемной семье, поэтому никакие ближайшие родственники у нас не значатся. Но мы предоставим вам все имеющиеся у нас сведения. Никаких проблем. — Он вежливо улыбнулся. — Когда вы начнете допросы? Есть ли у нас какой-нибудь шанс их поснимать? — Это была лишь попытка, но убийственный взгляд Патрика пресек надежды на корню.

— Допросы мы начнем незамедлительно, — коротко ответил Патрик и поднялся, чтобы выбраться из автобуса. Он даже не стал прощаться, а просто громко захлопнул за собой дверь.

— Вот это класс, — затаив дыхание, произнес Фредрик, а монтажер смог лишь кивнуть.

Фредрик пытался переварить выпавшую на их долю удачу. Какую потрясающую драму они смогут донести прямо в дома телезрителей! Смотреть будет вся Швеция. На секунду он подумал о Барби, потом снял трубку. Об этом надо сообщить начальству. «Покажи мне Танум» пойдет как CSI. [26] Супер, вот это будет успех!

— Как мы поступим? — спросил Мартин. Они с Ханной решили остаться работать на кухне, и он потянулся к кофеварке, чтобы долить им кофе. Ханна добавила немного молока и размешала. — Сперва напишем каждый свой отчет или будем сразу сочинять вместе?

Ханна на секунду задумалась.

— Думаю, картина получится наиболее полной, если мы будем писать общий отчет, попутно сравнивая наши воспоминания.

— Пожалуй, ты права. — Мартин открыл и подключил ноутбук. — Кто будет писать, ты или я?

— Пиши ты. Я по-прежнему печатаю одним пальцем, и мне никогда не удается добиться приличной скорости.

— О'кей, тогда писать буду я, — засмеялся Мартин, вводя пароль. Он открыл вордовский документ и приготовился заполнять его словами. — Я обратил внимание на ссору, только когда услышал громкие голоса позади дома. У тебя такое же впечатление?

Ханна кивнула.

— Да, согласна. До этого нам пришлось вмешаться только раз, когда та девица напилась настолько, что не держалась на ногах. Который это мог быть час? Двенадцать? — Пока Ханна говорила, Мартин записывал. — Потом — думаю, где-то около часа — я услышала, что два человека ругаются. Я позвала тебя, мы зашли за дом и увидели Барби и Уффе.

— Мм, — произнес Мартин, продолжая писать. — Я взглянул на часы, было без десяти час. Я завернул за угол первым и увидел, как Уффе сильно трясет Барби за плечи. Мы с тобой подбежали, я схватил Уффе и оттащил в сторону, а ты занялась Барби.

— Да, все верно, — сказала Ханна, отпивая кофе. — Запиши еще: Уффе проявлял такую агрессию, что пытался ударить ее ногой, даже когда ты его уже держал.

— Точно, — подтвердил Мартин. Документ постепенно все больше заполнялся текстом. — Мы разрядили обстановку, — прочел он вслух, — и развели участников в разные стороны. Я побеседовал с Уффе, объяснив, что, если он не сбавит обороты, ему придется прокатиться до отделения полиции.

— Надеюсь, ты не напишешь «сбавит обороты», — засмеялась Ханна.

— Потом не напишу. Не волнуйся, я еще переработаю текст и переведу на канцелярский язык, а сейчас главное ничего не забыть.

— О'кей, — согласилась Ханна и улыбнулась, затем она вновь обрела серьезность. — Я поговорила с Барби и попыталась узнать, что послужило причиной ссоры. Девушка была очень взволнована и сказала лишь, что Уффе чертовски разозлился, поскольку думал, будто она наболтала о нем разной фигни, но она не понимала, о чем идет речь. Через некоторое время она успокоилась и, казалось, пришла в себя.

— Потом мы их отпустили, — добавил Мартин, отрывая взгляд от экрана. Он дважды нажал на «Ввод», перейдя к новому абзацу, глотнул кофе и продолжил: — Следующий инцидент произошел… пожалуй, около половины третьего.

— Да, точно, — кивнула Ханна. — Примерно в половине третьего или без четверти три.

— Тогда один из участников вечеринки привлек наше внимание к перепалке, происходившей на спуске к школе. Мы направились туда и увидели, что несколько человек с криками толкают и пинают кого-то одного. Выяснилось, что участники шоу Мехмет, Тина и Уффе нападают на Барби, мы вмешиваемся и заставляем их прекратить драку. Эмоции накалены до предела, ругательства сыплются градом. Барби рыдает, волосы у нее растрепаны, макияж потек, она явно в отчаянии. Я разговариваю с остальными участниками и пытаюсь понять, что произошло. Они отвечают то же, что раньше сказал Уффе: «Барби несет разную фигню», но большего мне добиться не удается.

— Тем временем я немного поодаль разговариваю с Барби, — заметно разволновавшись, добавила Ханна. — Она расстроена и напугана, я спрашиваю, не хочет ли она на них заявить, но она решительно отказывается. Я пробую ее успокоить, пытаюсь выяснить, в чем дело, но она утверждает, что не имеет представления. Через несколько минут я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как обстоят дела у тебя. Когда я снова поворачиваюсь к ней, то вижу, что она мчится в сторону селения, но затем почему-то бежит не к улице Афферсвеген, а сворачивает направо. Я обдумываю, не броситься ли за ней, но потом решаю, что ей просто надо побыть одной и успокоиться. — Голос у Ханы немного дрожит. — Больше я ее не видела.

Мартин оторвался от компьютера и улыбнулся, стараясь ее подбодрить.

— Мы не могли действовать иначе. Ты не могла действовать иначе. Мы знали лишь, что произошла бурная разборка. Не было никаких оснований предполагать, что все закончится… — он поколебался, — как закончилось.

— Ты думаешь, ее убил кто-то из участников шоу? — Голос Ханны по-прежнему дрожал.

— Не знаю, — ответил Мартин, просматривая написанный текст. — Однако такое подозрение, вероятно, не лишено основания. Посмотрим, что покажут допросы.

Он сохранил документ и закрыл компьютер. Потом поднялся, прихватив ноутбук с собой.

— Пойду к себе и займусь обработкой текста. Если вспомнишь что-нибудь еще, заглядывай.

Ханна только кивнула. Когда Мартин ушел, она так и осталась сидеть. Державшие чашку руки немного дрожали.

Калле отправился пройтись по городку. Дома, в Стокгольме, он обычно тренировался в спортзале минимум пять раз в неделю, а здесь ему приходилось довольствоваться прогулками, чтобы окончательно не раздаться от пива. Надеясь обеспечить сжигание жира, он немного ускорил шаг. Пренебрегать внешним видом нельзя, и Калле презирал людей, не занимавшихся своим телом. Он испытывал истинное наслаждение, рассматривая себя в зеркале и видя, как мышцы рядами расходятся по животу, как напрягаются бицепсы, когда он сгибает руки, как красиво у него выдается грудь. Прогуливаясь по площади Стуреплан ближе к полуночи, он обычно небрежно расстегивал рубашку. Девицы это обожали; они просто не могли удержаться, чтобы не протянуть руку и не пощупать его грудь, не провести ногтями по клеточкам на животе. После этого было a piece of cake [27] заполучить какую-нибудь телку домой.