«Когда время летит быстрее, караваны тоже
прибавляют шагу», — подумал Алхимик, глядя, как входят в оазис сотни людей и
животных. Слышались крики жителей и вновь прибывших, пыль стояла столбом,
застилая солнце, прыгали и визжали дети, рассматривая чужаков. Алхимик понимал,
что вожди племени приблизились к вожатому и завели с ним долгий разговор.
Однако все это его не интересовало. Много
людей приходили и уходили, а оазис и пустыня пребывали вечными и неизменными.
Он видел, как ноги царей и нищих ступали по этому песку, который, хоть и менял
все время по воле ветра свою форму, тоже оставался прежним — таким, каким с
детства помнил его Алхимик. И все-таки ему передавалась радость, возникающая в
душе каждого путешественника при виде того, как на смену синему небу и желтому
песку появляются перед глазами зеленые кроны тамариндов. «Быть может, Бог и
сотворил пустыню для того, чтобы человек улыбался деревьям», — подумал он.
А потом решил сосредоточиться на вещах более
практических. Он знал — знаки подсказали ему, — что с этим караваном прибудет
человек, которому следует передать часть своих тайных знаний. Алхимик, хоть и
не был знаком с этим человеком, был уверен, что опытным взглядом сумеет
выделить его из толпы, и надеялся, что тот будет не хуже, чем его
предшественник.
«Непонятно только, почему все, что я знаю,
надо прошептать ему на ухо», — думал Алхимик. Вовсе не потому, что это тайны,
ибо Бог щедро являет их всем своим чадам.
Алхимик находил этому одно объяснение: то, что
подлежало передаче, есть плод Чистой Жизни, которую трудно запечатлеть в словах
или рисунках. Потому что люди имеют склонность, увлекаясь словами и рисунками,
забывать в конце концов Всеобщий Язык.
* * *
Новоприбывших немедля привели к местным
вождям. Сантьяго глазам своим не верил: оазис оказался вовсе не колодцем с
двумя-тремя пальмами, как написано в книжках по истории, — он был гораздо
больше иных испанских деревень. И колодцев там было три сотни, а пальм —
пятьдесят тысяч, а между ними стояли бесчисленные разноцветные шатры.
— «Тысяча и одна ночь», — сказал англичанин,
которому не терпелось поскорее встретиться с Алхимиком.
Их тотчас окружили дети, с любопытством
глазевшие на лошадей, верблюдов и людей. Мужчины расспрашивали, случалось ли
путникам видеть бои, а женщины хотели знать, какие ткани и самоцветы привезли с
собой купцы. Безмолвие пустыни воспринималось теперь как далекий сон — стоял
неумолчный говор, слышался смех и крики, и казалось, что путники были раньше
бесплотными духами, а теперь вновь становятся людьми из мяса и костей. Они были
довольны и счастливы.
Погонщик объяснил Сантьяго, что оазисы всегда
считались как бы ничейной землей, потому что населяли их в основном женщины и
дети. Считалось, что они не за тех и не за этих, и воины сражались между собой
в песках пустыни, оставляя оазисы как убежище.
Вожатый не без труда собрал всех и объявил,
что караван останется в оазисе до тех пор, пока не стихнет межплеменная рознь.
Путники найдут приют в шатрах местных жителей, которые окажут им
гостеприимство, как велит Закон. После чего он попросил всех, у кого есть
оружие, сдать его. Исключением не стали и те, кто охранял караван по ночам.
— Таковы правила войны, — объяснил он. — Оазис
не может принимать солдат или воинов.
Сантьяго очень удивился, когда англичанин
вытащил из кармана хромированный револьвер и отдал его сборщику.
— Зачем тебе револьвер? — спросил юноша.
— Чтобы научиться доверять людям, — ответил
англичанин: он был очень доволен тем, что совсем скоро отыщет то, за чем
пустился в путь.
А Сантьяго продолжал размышлять о своем
сокровище. Чем ближе он был к осуществлению своей мечты, тем больше трудностей
оказывалось на его пути. То, что старый царь Мелхиседек называл «новичкам
везет», перестало действовать, а действовали, как он понимал, упорство и отвага
человека, отыскивающего Свою Стезю. А потому он не мог ни торопиться, ни
потерять терпение, иначе знаки, которые Господь расставил на его пути, могут
так и остаться неувиденными.
«Господь расставил», — повторил он про себя,
удивляясь этой мысли. До сих пор ему казалось, что эти знаки — часть мира, то
же, что голод или жажда, поиски любви или работы. Он не думал, что это язык, на
котором говорит с ним Бог, показывая, чего хочет от него.
«Не торопись, — сказал он себе. — Как говорил
погонщик верблюдов, ешь в час еды, а придет час пути — отправляйся в путь».
* * *
В первый день все, включая англичанина, отсыпались
с дороги. Сантьяго поместили в шатер с пятью другими юношами примерно его
возраста. Все они были местные и потому очень хотели разузнать, как живут в
больших городах.
Он уже успел рассказать им, как пас овец, и
только собирался перейти к своей работе в лавке хрустальных изделий, как в
шатер вошел англичанин.
— Все утро тебя ищу, — сказал он, вытаскивая
Сантьяго наружу. — Ты мне нужен. Помоги мне найти Алхимика.
Двое суток они искали его поодиночке, полагая,
что живет Алхимик не так, как другие, и очень вероятно, что в его шатре всегда
топится очаг. Они бродили из конца в конец оазиса, покуда не поняли, что он
гораздо больше, чем им казалось поначалу, — там было несколько сотен шатров.
— Целый день потеряли впустую, — сказал
англичанин, присаживаясь возле одного из колодцев.
— Надо бы расспросить о нем, — сказал
Сантьяго.
Однако англичанин колебался — ему не хотелось
обнаруживать свое присутствие. Но в конце концов он согласился и попросил
Сантьяго, который хорошо говорил по-арабски, навести справки об Алхимике. И
юноша обратился к женщине, подошедшей к колодцу, чтобы наполнить водой бурдюк.
— Здравствуйте. Не знаете ли, где бы нам найти
Алхимика? — спросил он.
Женщина ответила, что никогда не слышала о
таком, и тотчас ушла. Правда, перед этим предупредила Сантьяго, что он должен
уважать обычай и не обращаться к замужним женщинам, одетым в черное.
Разочарованию англичанина не было предела.
Проделать такой путь — и все впустую! Юноша тоже был огорчен за него — ведь и
его спутник искал Свою Стезю. А в этом случае, по словам Мелхиседека, Вселенная
приходит на помощь человеку, делая все, чтобы он преуспел. Неужели старый царь
ошибся?
— Я раньше никогда не слышал об алхимиках, —
сказал он. — А то бы постарался тебе помочь.
Глаза англичанина сверкнули.
— Ну конечно! — вскричал он. — Здесь никто не
знает о том, что он Алхимик! Надо спрашивать о человеке, который может вылечить
любой недуг!