Жертва - читать онлайн книгу. Автор: Наташа Купер cтр.№ 25

Двадцать минут спустя, с трудом разыскивая дорогу через Ист-Энд к Одиннадцатой автостраде, Триш проклинала все на свете и жалела; что вообще отправилась в путь. К счастью, как только она выехала на автомагистраль и смогла прибавить скорость, все стало не так уж плохо. Триш всегда недолюбливала Норфолк — холодный, равнинный и безликий, он вызывал болезненные воспоминания о мужчине, которого она когда-то любила. Зато ей очень нравилась быстрая езда.

Сама Триш выросла в уютном Бэкингемшире и с детства привыкла к его буковым рощам и красивым зданиям семнадцатого века из красного кирпича. Ей пришлось долго привыкать к бескрайнему небу и блеклой пустынности Восточной Англии.

Деревня, в которой жил доктор, обладала каким-то холодным шармом. Вдоль дороги выстроились аккуратные белые домики и несколько зданий покрупнее, из серого камня и стекла. С парковкой проблем не возникло, хотя Триш позабавило, что местная больница делила стоянку с пабом.

В приемной сидело много пациентов, и Триш поняла, что попасть в кабинет и поговорить с доктором ей удастся еще не скоро. Усевшись на один из стульев, она развернула газету, а пациенты — в основном пожилые люди — возобновили разговор, который они прервали, чтобы поглазеть на незнакомку. Женщина с огромным кровоподтеком на пол-лица говорила соседке, что даже не знает, как быть, если сотрудницы из службы «Обед на колесах» опять не появятся целые сутки и она снова упадет. Она больше не могла вставать самостоятельно, а помочь было совершенно некому. Собеседница искренне сочувствовала даме с синяком, но хотела поговорить о том, как ей самой делали рентген, а потом заставили прождать целых шесть часов, пока больничная служба доставки не отвезет ее домой. Однако шесть часов были пустяком в сравнении с тем, сколько первая собеседница ждала, пока ей сделают биопсию. Какой-то аппарат никак не включался, и ее хотели отправить домой, так и не проведя процедуру.

Триш изумляло их долготерпение, даже стоицизм. В Лондоне она не раз слышала, как врачи сетуют на толпы мнимых больных, которые осаждают их кабинеты вместе с теми, кого удивляет обильное выделение ушной серы или беспокоит сильный насморк. Доктору Фоскатту подобные пациенты явно не докучали.

Одна из женщин, на вид лет семидесяти, вполголоса рассказывала своей знакомой, как в последний раз глотала эту отвратительную бариевую взвесь и что из этого вышло. Внезапно смолкнув, женщина залилась румянцем. Триш поняла, что в упор разглядывает рассказчицу, и подняла газету, чтобы ее не смущать.

Триш погрузилась в чтение отчетов о судебных решениях, и постепенно шум голосов превратился для нее в отдаленное бормотание. То и дело звонил телефон, пациенты ходили взад-вперед по приемной, а Триш почти ничего не слышала. Перелистывая страницы, она добралась до частных объявлений и рубрики «Личное мнение». С фотографии на нее смотрел Малкольм Чейз.

Полный сдержанного обаяния и в то же время серьезный, его портрет венчал гневную филиппику о проникновении наркотиков в места заключения. Написано было с благородным пылом, разумеется, уравновешенным ясной аргументацией. В последних трех абзацах мистер Чейз слегка перегнул палку, зато нашел способ упомянуть Дебору:

Ужасно, что наша система правосудия отправляет за решетку невиновных людей, но не может справиться с таким злом, как незаконное распространение наркотиков. Миссис Гибберт, преданная жена и любящая мать, попала в тюрьму за преступление, которого не совершала, и последние полгода провела в одной камере с юной наркоманкой. Недавно сокамерница миссис Гибберт раздобыла столько героина, что попала в больницу с сильной передозировкой и сейчас находится на грани между жизнью и смертью.

Как это могло мучиться в таком месте, где ее обязаны охранять двадцать четыре часа в сутки? В тюрьме наверняка есть люди, которые знают, кто поставляет туда героин, однако ни один из них не выдаст преступника. Без свидетелей нет никакой надежды, что наркоторговец будет найден и тем более наказан.

С нашим обществом происходит нечто чудовищное, и только мы с вами способны исправить столь бедственное положение. Если для того, чтобы избавить страну от этого зла, потребуется изменить законы и урезать некоторые свободы, значит, так тому и быть. Что касается меня, то я намерен до конца своих дней…

— Мисс Магуайр?

Перед Триш стояла медсестра с напряженным от нетерпения лицом.

— Простите, — сказала Триш и опустила газету на колени.

— Доктор Фоскатт готов уделить вам несколько минут. Пожалуйста, не задерживайте его надолго. Сегодня утром у него было очень много пациентов, а вечером снова прием.

— Постараюсь управиться как можно быстрее.

Триш поднялась со стула и, свернув газету, сунула ее в портфель.

Доктор Фоскатт не произвел на нее особого впечатления. Худощавый и очень подтянутый, в зеленом твидовом костюме, он оказался на пару дюймов ниже ростом, чем его гостья, и явно был раздосадован этим обстоятельством. С другой стороны, Триш подумалось, что доктор вообще относится к тем, кто постоянно чем-нибудь раздосадован. Он указал ей на стул у дальнего края стола.

Она села и, глядя в холодные серо-зеленые глаза доктора, произнесла давно обдуманную вступительную речь.

— Я знаю, что Айан Уотлам умер четыре года назад, — закончила Триш, — но думаю, вы не забыли обстоятельства его смерти.

Доктор покрутил в руках очки, постукал ими по регистрационному журналу и, раскрыв дужки, сощурился на линзы. Затем отвернулся от Триш и стал шарить в карманах, вероятно, пытаясь найти специальную тряпочку, чтобы протереть стекла.

— Ужасные были деньки, — наконец проговорил он и, надев очки, несколько раз суетливо передернул плечами. — Не помню другого такого времени, когда бы меня так часто беспокоили и отрывали от дела. Конечно, такое трудно забыть.

Триш собралась было задать наводящий вопрос, чтобы помочь Фоскатту собраться с мыслями, однако ему не потребовалось никакой помощи.

— Я согласился встретиться с вами по одной-единственной причине — до общественности необходимо донести, что способствовать смерти тяжелобольных людей абсолютно и совершенно непростительно.

Триш подумала, что такой вычурный стиль речи мог сформироваться только за долгие годы практики.

— Если ваша телевизионная программа посвящена обратному, я вынужден буду…

— Нет, обратному она не посвящена.

Доктор удивленно приподнял брови.

— То есть вы не собираетесь доказывать, будто Дебора Гибберт невиновна в преступлении, потому что она просто хотела помочь отцу и избавить его от невыносимой боли?

Триш, заинтригованная, покачала головой и увидела, как под тонкой кожей на лице доктора дернулись и напряглись мышцы.

— Да какой же в этом смысл? — спросила она. — Дебору признали виновной и посадили в тюрьму. Сейчас нет никакого смысла говорить, будто она убила из сострадания. На основании такого аргумента ее не выпустят.

— Тогда что же вы пытаетесь сделать, мисс Магуайр?