Приманка - читать онлайн книгу. Автор: Тони Стронг cтр.№ 46

Откашливается и читает:

Остынь, моя печаль, сдержи больной порыв.

Ты вечера ждала. Он сходит понемногу

И, тенью тихою столицу осенив,

Одним дарует мир, другим несет тревогу.

В тот миг, когда толпа развратная идет

Вкушать раскаянье под плетью наслажденья,

Пускай, моя печаль, рука твоя ведет

Меня в задумчивый приют уединенья.

Подальше от людей. С померкших облаков

Я вижу образы утраченных годов,

Всплывает над рекой богиня сожаленья.

Отравленный закат под аркою горит,

И темным саваном с Востока уж летит

Безгорестная ночь, предвестница забвенья. [14]

– Мне понравилось, – говорит Алисия, когда он дочитал. – Странное стихотворение, но понравилось.

Гленн кивает и сдержанно улыбается:

– Бодлер – замечательный поэт.

– Гленн, как люди реагируют на твою работу?

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, когда я бываю в компании, кто-то непременно скажет: «Эй, смотрите, это Алисия, Похоронщица». Однако никто не говорит: «Эй, это Фил, продавец, или механик, или еще кто-то».

– Люди насмехаются над тем, что связано со смертью, потому что она страшит их.

– Это верно, – соглашается Алисия. – Видимо, поэтому я уютнее чувствую себя с похоронщиками. Вроде того, как в стихотворении, что ты прочел: «Пускай рука твоя ведет меня в задумчивый приют уединенья». Как звучит строфа целиком?

В тот миг, когда толпа развратная идет

Вкушать раскаянье под плетью наслажденья,

Пускай, моя печаль, рука твоя ведет

Меня в задумчивый приют уединенья.

– Плеть наслажденья напоминает мне местную дискотеку в субботний вечер, – говорит Алисия. – Развратных толп там полно.

Гленн молчит.

– Может, сходим как-нибудь, поглядим на них?

– Хорошо, – отвечает Гленн, снова раскрывает книгу и листает страницы.

– Это какой-то рисунок? – неожиданно спрашивает она.

– Что?

– Там. Вернись назад. – Алисия переворачивает несколько страниц, касаясь руки Гленна. – Ты рисовал? Что это?

– Так, этюд. К одному из… из стихотворений.

– Красивый. Я знала, что ты художественно одарен.

Она склоняет голову набок. Рисунок представляет собой фрагмент обнаженной женщины, полулежащей на постели.

– Рисовал с натуры? – Она хихикает. – Глупый вопрос. Натура тебе не нужна. Ты как Леонардо да Винчи, так ведь?

– Почему?

– Потому что он изучал анатомию по трупам.

Алисия улыбается Гленну и неторопливо идет в дом.

Полицейский врач направил Клэр к психиатру Баннерману – молодому, слегка располневшему, со скверной кожей мало бывающего на воздухе человека. Он долго проверяет ее рефлексы и светит ей в глаза. К своему удивлению и стыду, Клэр начинает дрожать.

– Страдаете вы от какого-нибудь физического стресса или травмы? – спрашивает доктор Баннерман и вновь светит ей в глаза маленьким фонариком.

– Я уже вам рассказывала. Я принимала участие в секретной работе.

– Ничего наподобие автомобильной аварии? Или попытки грабителя-наркомана задушить вас?

– Ничего, – отвечает Клэр, стуча зубами.

– Страдали от травматического стресса ранее?

– Никогда.

– Какие-то нервозные состояния? Эпилепсия, приступы гипогликемии, психотические эпизоды?

– Однажды убила врача.

Фонарик гаснет.

– Шутка, – добавляет Клэр.

Баннерман не улыбается.

– Были мысли о членовредительстве или самоубийстве?

Клэр смотрит на свои руки.

– В последнее время нет.

– Принимали какие-нибудь психотропные препараты или отпускаемые без рецепта лекарства в течение последнего года?

– Изредка немного «экстази».

Психиатр делает пометку в блокноте.

– Послушайте, – говорит Клэр, – кто-то убил женщину по имени Стелла Воглер. Меня хитростью заманили к женщине-психиатру, она подвергла меня целой серии тестов. Очевидно, я не сняла с себя подозрений, так как она снова хитростью заставила меня дать целую кучу подписок, чтобы меня могли снимать на пленку и использовать эти пленки как улики. Заставили уйти из своей квартиры, снимали днем и ночью.

Она умолкает, поняв, что чрезмерно разволновалась.

– Какие были тесты?

– Прошу прощения?

– Вы сказали, она подвергла вас тестам. Каким?

– А-а… – Клэр старается припомнить. – Мы просто разговаривали. Главным образом о моих родителях и моей работе.

– Шкала памяти Вешлера? Миннесотская анкета для характеристики личности? Тесты Бентона? Электроэнцефалограмма?

– Она предлагала гипноз. Я отказалась.

Психиатр делает еще пометку.

– Вы мне верите? – спрашивает Клэр.

– Конечно, – отвечает доктор.

– Правда? – Она удивлена. – Слава Богу. Знаете, мне самой это показалось странным.

Записывая, Баннерман говорит:

– Один мой пациент считал, что у него в желудке растет дерево. Он думал, что проглотил сердцевину яблока и семечки проросли. Страдал от мучительных желудочных колик. Когда мы дали ему болеутоляющее, он забыл о дереве. Убедил себя в том, что оно погибло и было извергнуто.

– Но он остался сумасшедшим, – произносит Клэр, не понимая, к чему клонит психиатр.

– Сумасшедшим? – Баннерман кладет ручку в нагрудный карман. – Клэр, мы все живем в своей реальности. Наподобие, – его взгляд падает на компьютер, – компьютерной сети. У включенных в нее компьютеров разное программное обеспечение. Иногда возникают мелкие накладки, если угодно, проблемы совместимости. Тогда компьютерам требуется техническая поддержка. Понимаете, о чем я?

– Не совсем, – отвечает Клэр.

Он смотрит на часы.

– Я скажу так: в вашем организме есть небольшие химические дисбалансы, их нужно прищемить. После этого будете совершенно здоровы.

– Что значит прищемить?

– Клэр, я помещу вас на несколько дней в больницу. Там для вас будет создан наилучший режим. Иногда требуется какое-то время, чтобы избавиться от этих расстройств.

Больница Гринриджа. Местный психиатрический стационар в двадцати милях к северу от Нью-Йорка. За год, проведенный в этом городе, Клэр находилась за пределами Манхэттена всего дважды: один раз – с Кристианом, другой – по пути из аэропорта имени Джона Кеннеди. Ничто за время пребывания в Америке не подготовило ее к мерзости здешних бесплатных лечебных учреждений.