— Это глупо, — сказал Брэдли. — Вы не хотите понять строй мысли гения! Вы… вы до сих пор остались заурядными зрителями!
— Тогда скажи нам, умник, — фыркнул Тед, — каким образом мальчик мог не привести полицию к убийце?
Брэдли сорвал салфетку, предусмотрительно повязанную вокруг шеи. Он был довольно плотный, от спора ему стало жарко, на лбу у него выступили капельки пота. Вытерев его салфеткой, он бросил ее на стол. Лицо его было бледным. «Возможно, это от перелета и почти бессонной ночи, — подумала Кей. — Возможно, это приступ клаустрофобии оттого, что его зажали в угол. А может быть, Нью-Йорк действует на него угнетающе».
— Хичкок сделал так, чтобы мальчик не смог опознать кого бы то ни было! — заявил Брэдли, победно поднимаясь. — Он взорвал его вместе с бомбой!
* * *
Майклу Гордону было двенадцать. Он бесцельно слонялся у магазина «Удачная покупка», когда к нему подошел незнакомец и обратился со странной просьбой. Родители запрещали ему разговаривать с незнакомыми людьми. Он жил в западной части Лос-Анджелеса, где дети знают о совращении малолетних. Но, несмотря на запрет, Майкл выслушал незнакомца. Просьба его действительно была странной, но в двенадцать лет сто долларов — большие деньги, тем более что на тело Майкла этот человек не покушался. И Майкл согласился.
Сейчас он неуверенно ерзал на заднем сиденье душного такси. Он сожалел, что не попросил у незнакомца денег еще и на проезд. Но даже за вычетом транспортных расходов он сегодня был богачом. Майкл повертел головой. Его мама накрахмалила рубашку, и воротник натер ему шею. Водитель то и дело поглядывал на него в зеркало заднего вида.
— Вы знаете, где это находится? — спросил Майкл.
— Да знаю, знаю, — ответил водитель.
— А я знаю таксистов. Любят колесить по городу, только чтобы содрать побольше.
За окном мелькали пальмы, мебельные магазины, магазин кожаных изделий, затем потянулась череда ресторанов, заполонивших бульвар Санта-Моника. Майкл разглядывал людей на улице. Было много туристов, бизнесменов, уличных торговцев, попадались и просто бродяги.
— Мы еще не приехали? — спросил он.
— Почти приехали.
— Я знаю этот район, так что не надо наматывать лишние километры.
— Мальчик, я везу тебя прямо в полицейский участок.
— Хорошо, — нетерпеливо сказал Майкл.
На коленях у него лежал какой-то предмет, завернутый в плотную коричневую бумагу.
Такси остановилось возле полицейского участка Палисейдс. Перед зданием выстроились в ряд патрульные машины, на ступеньках толпилось несколько патрульных, на крыше на тонком шпиле развевался городской флаг. Майкл вышел из такси.
— Подождите меня, — сказал он водителю. — Я сейчас вернусь.
Он сунул пакет под мышку и направился было к участку, но водитель окликнул его:
— Послушай, парень, многие пассажиры вот так уходят и потом не возвращаются.
— Я только этот пакет отдам и сразу же вернусь, честно.
— Счетчик работает. У тебя хватит денег расплатиться?
— Хватит. У меня много денег.
— Ну хорошо, если так.
Майкл понес пакет в участок. На входе его остановил Джерри Роллинс, полицейский с пятилетним стажем службы. Майкл хотел пройти мимо, но Роллинс выскочил из-за стойки и схватил его за руку.
— Не так быстро, мой юный друг. К кому это ты направляешься?
Майкл перевернул посылку и посмотрел на наклейку.
— Лейтенант Сан… сан… то… ма… — Он никак не мог прочесть сложную фамилию.
— Сантомассимо. Хорошо, давай сюда пакет. Я передам.
— Нет, меня просили доставить ему лично в руки.
— Хорошо, хорошо, я передам это ему лично.
Майкл посмотрел в глубь коридора.
— Ну, что раздумываешь, давай, — настаивал Роллинс.
Майкл повернулся к нему. Он прикинул, что уже отработал свои сто долларов, и протянул пакет Роллинсу.
— Только передайте ему до двенадцати часов.
— Почему до двенадцати?
Майкл не знал почему, так ему сказал незнакомец, и просто повторил:
— Передайте, пожалуйста, до двенадцати часов.
Роллинс глянул на висевшие над дверью часы. Было 11.30.
— Хорошо, передам, — сказал он.
Майкл вышел на улицу. Роллинс наблюдал за тем, как он сел в такси, и недоумевал, откуда у мальчишки столько карманных денег, чтобы в одиночку разъезжать по городу. Когда он был в таком возрасте, у него и полтинника не набиралось. Мальчишка не мог быть сыном Сантомассимо. У лейтенанта с Маргарет не было детей. Роллинс взглянул на пакет.
Красная наклейка была почтовым стикером факультета кино университета Южной Калифорнии. В графе «адресат» было вписано:
Фред Сантомассимо. Участок Палисейдс, полиция Лос-Анджелеса.
В графе «отправитель» значилось:
Кей Куинн.
Роллинс усмехнулся. Профессор Куинн консультировала Сантомассимо по делу «Хичкока». Роллинс видел ее в одном из выпусков новостей Стива Сафрана. У нее были потрясающие ножки. Ходили слухи, что у Сантомассимо с нею роман.
Роллинс услышал шаги и обернулся. Это был детектив Хейбер. Роллинс протянул ему пакет.
— Его величеству лейтенанту, — улыбаясь, сказал он.
Хейбер глянул на наклейку:
— От Куинн. Как ты думаешь, Джерри, что здесь? Спортивная майка?
— Тяжеловато для майки. Книга какая-нибудь.
— Да ты что! Сантомассимо и читать-то не умеет.
Хейбер понюхал пакет, надеясь уловить запах духов. Но пахло только бумагой и, как ему показалось, немного потом — скорее всего, того, кто доставил посылку.
— Мальчишка принес. Сказал, чтобы вручили Сантомассимо до полудня.
— Мальчишка? Что за мальчишка?
— Не знаю. Я его никогда прежде не видел.
— Смена у Фреда начинается в двенадцать, — сказал Хейбер. — Я положу на его стол.
Хейбер поднялся по лестнице в отдел.
Утренний ливень хорошо промыл стеклянную крышу, и в отделе было непривычно светло. Работа кипела, на столах лежали груды документов. Несколько детективов спорили по поводу очередного отчета. Радио трещало без умолку. Пять машинисток долбили по клавишам. Непрерывно звонили телефоны. Был обыкновенный рабочий день.
Бронте, держа в руке пластиковый стаканчик с кофе, стоял у окна и смотрел куда-то вдаль, в направлении пляжей, которых отсюда не было видно. Где-то там, под палящими лучами солнца, разгуливали красотки в бикини, кокетливо поглядывая в сторону мускулистых парней, упражнявшихся на брусьях. Он представил себе, как серферы взлетают на гребень волны, а затем устремляются с нее вниз, и вздохнул. Завтра выходной, и он во что бы то ни стало выберется на пляж — хотя бы на несколько часов.