Похоронный марш марионеток - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Де Фелитта cтр.№ 2

К восьми годам я прослыл странным ребенком. Ни братьев, ни сестер у меня не было. Отец был со мной сух и неразговорчив. Этот мудак просто не замечал меня. Я делал свои первые фильмы на те гроши, что удавалось иногда стащить у матери. Я сам шил костюмы. На оборотной стороне бумажных мешков писал сценарии. И все соседские дети знали их наизусть. И что это были за фильмы! Взять хотя бы «Сагу о Чарльзе Старкуэзере», главный герой которой, серийный убийца, преследуемый полицией, колесит по дорогам Среднего Запада и наводит ужас на его жителей. [9] Теперь, конечно, это можно счесть проявлением болезни — особенно теперь, но… На чем я остановился?… Ах да, мои фильмы… В моей голове рождались грандиозные эпические полотна… «Битва при Анцио«… [10] я был помешан на Второй мировой войне… римейк «Инцидента в Оксбоу»… [11]

Я снимал все эти фильмы с великой тщательностью. Мне нужны были основные кадры, верхние и нижние ракурсы, обратные точки съемки, и я заставлял этих маленьких говнюков повторять каждую сцену снова и снова, пока не получалось то, что я хотел. И мне было наплевать на их нытье и слезы, на их просьбы сходить отлить, на то, что матери звали их домой. Мне было наплевать на все это, потому что Я СНИМАЛ КИНО!

Вам когда-нибудь доводилось монтировать восьмимиллиметровку? Я едва не ослеп. Я работал в подвале на шатком карточном столике. Представляете? В доме двадцать комнат, а я — в подвале! И там, среди пауков, плесени и грязного белья (в подвале была устроена домашняя прачечная), я монтировал фильмы, пользуясь тупыми ножницами, фотоклеем и просмотровым устройством, которое сделал собственными руками. А потом я эти фильмы показывал. Ничем другим в том чертовом доме я не занимался. Меня и не заставляли ничем заниматься, будто знали, что я должен делать только это. Я показывал свои фильмы родителям, дядям и родителям некоторых своих друзей. Я делал все звуковые эффекты, сам озвучивал всех своих героев, даже музыку сочинял: колотил по урне, имитируя барабанную дробь, бряцал на пианино, визжал и скрежетал, создавая шумы. Сейчас, вспоминая все это, я понимаю, что приводил родственников в смущение своими занятиями. В нашей семье помешательство считалось чем-то постыдным. Но я себя помешанным не считал. Я ненавидел своих домашних за тупость, за неспособность видеть и чувствовать… И меня не заботило, что они думают. Я-то видеть умел.

Каждый режиссер — давайте смотреть правде в глаза, в восемь лет я уже был режиссером — претендует на роль Бога. В самой природе режиссера заложена непреодолимая тяга к манипуляции. И я ужасно люблю этим заниматься. Я манипулировал соседскими детьми. Посредством своих фильмов я пытался манипулировать и взрослыми. Мне необходимо доминировать, иначе я делаюсь… Я ощущаю себя самим собой, только когда манипулирую другими. Именно поэтому у меня никогда не было прочных отношений с кем-либо.

Детство, проведенное в Небраске, сделало меня злобным и вспыльчивым. На мне поставили крест. В меня никто не верил. Никто не хотел иметь со мной дела. Я плохо учился, баптист из меня вышел никудышный. Очевидно, что-то во мне не так, верно? И я презирал свою семью, людей, которые меня окружали, особенно учителей, потому что чувствовал их лицемерие и ограниченность. Они мне платили той же монетой… Называли меня маленьким Чарльзом Старкуэзером и прочими подобными именами… В глубине души они боялись меня… Люди всегда боятся избранничества, природного таланта…

Вам придется принять во внимание этиологию, [12] корни моего замысла. Вы должны слушать внимательно, должны постичь истоки, а это не так-то легко, как может показаться на первый взгляд.

Мною двигала мания величия. Я признаю это. Но вдумайтесь. Кино! Снимать фильмы — это не горшки обжигать и не три строчки хайку [13] сочинить. Это очень трудное дело, и победитель получает необычайную награду.

Снимать фильмы — значит бросать вызов бессмертию, и между теми, кто решается на такое, идет борьба не на жизнь, а на смерть. Тех, кто вступает на этот путь, ведет вперед мания величия. Они верят, что наделены исключительным талантом. В действительности талантом обладают очень немногие… единицы… Эти люди — вне морали… Они выше общепринятых нравственных норм. И я был таким… с самого начала…