Восемь - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Нэвилл cтр.№ 118

— Мои поздравления, точный удар…— прошептал Марат. Кровь пузырилась на его губах. Голова упала на плечо, кровь била из раны струей при каждом ударе сердца. Мирей вытащила нож и уронила его на пол в тот момент, когда дверь распахнулась.

Симона Эврар и Альбертина ввалились в комнату. Сестра Марата бросила один-единственный взгляд на ванну, вскрикнула и упала в обморок. Когда Мирей в состоянии прострации двинулась к выходу, Симона закричала.

— Боже! Ты убила его! Ты убила его!

Она ринулась мимо девушки к ванне, упала на колени и попыталась остановить кровь полотенцем. Мирей вышла в холл. Входная дверь распахнулась, и несколько соседей вбежали в дом. Мирей прошла мимо них словно в беспамятстве, лицо и платье ее были в крови. Она слышала крики за своей спиной, пока шла по направлению к открытой двери. Что он имел в виду, когда сказал «слишком поздно»?

Она уже взялась за ручку двери, но тут ее могучим ударом швырнуло на пол. Мирей почувствовала боль и звук треснувшего дерева. Куски разбитого стула осыпали ее, лежащую на грязном полу. Голова гудела, девушка силилась встать на ноги. Какой-то мужчина схватил ее за платье, сильно сдавив грудь, и поставил. Он толкнул ее на стену, она снова ударилась головой и упала на пол. На этот раз ей не удалось встать. Она слышала топот ног, пол дрожал, словно по дому носилось множество людей, раздавались стоны, крики женщины и ругань мужчин. Мирей лежала на полу, не в силах пошевельнуться. Спустя какое-то время она почувствовала на себе чьи-то руки, кто-то пытался поднять ее. Мужчина в черном платье помогал ей встать на ноги. Голова раскалывалась от боли, она почувствовала неприятный холодок, пробежавший по шее и спине. Ее подхватили под локти и потащили к двери.

На улице собрались люди, они окружили дом. Глаза Мирей шарили толпу, сотни лиц, которые роились, будто стая лемингов. Все пропало, думала она, все пропало! Полиция разгоняла людей. Она слышала стоны и крики «убийца!». Чуть подальше, через улицу, в темном окошке кареты маячило бледное лицо. Мирей попыталась сфокусировать на нем взгляд На какое-то мгновение она разглядела ошеломленные синие глаза, бледные губы и побелевшие руки, вцепившиеся в дверь кареты, — Шарлотта Корде. Затем Мирей поглотила тьма.

14 июля 1793 года

Было восемь часов вечера, когда уставший Жак Луи Давид вернулся домой из Конвента. Люди уже расходились после фейерверка, по улицам бродили пьяные, когда он въехал в своей карете во двор.

Был День взятия Бастилии. Но художник не чувствовал духа праздника. Этим утром, приехав в Конвент, он узнал, что Марат был убит прошлой ночью. И женщина, которую арестовали за это и препроводили в Бастилию, была вчерашняя посетительница Мирей — Шарлотта Корде!

Сама Мирей тоже не вернулась прошлой ночью. Давид до дрожи переживал за нее. Он тоже был в опасности, длинная рука Парижской коммуны могла добраться и до него, если обнаружится, что заговор был выношен в стенах его дома. Если бы только он мог найти Мирей и вывезти ее из Парижа, прежде чем люди сложат два и два…

Давид вылез из кареты, стряхнул пыль со своей шляпы, украшенной трехцветной кокардой, которую сам же и придумал для делегатов Конвента, чтобы выразить таким образом дух революции. Когда он отправился закрывать ворота, в них проскользнула какая-то тень. Давид застыл от ужаса, когда человек схватил его за руку. В небе разорвался очередной фейерверк, свет которого позволил художнику разглядеть бледное лицо и глаза цвета морской волны, принадлежавшие Максимилиану Робеспьеру.

— Нам надо поговорить, гражданин, — прошептал Робеспьер вкрадчиво и чуть повысил голос, когда ночное небо снова осветил фейерверк. — Вы пропустили сегодняшнее заседание…

— Я был в Конвенте! — испуганно воскликнул Давид, поняв, о каком заседании шла речь. — К чему выпрыгивать из

тени, подобно разбойнику? — добавил он, стараясь скрыть истинную причину своего страха. — Пойдемте внутрь, раз уж вы хотите поговорить со мной.

— То, что я хочу вам сказать, не должно достигнуть любопытных ушей слуг,—спокойно заявил Робеспьер.

— Я отпустил своих слуг по случаю празднования Дня взятия Бастилии, — ответил Давид. — Иначе с чего бы я, по-вашему, стал сам закрывать ворота?

Пока они шли через двор, художник так дрожал, что был благодарен темноте, которая их окружала.

— Жаль, что вы не смогли присутствовать на слушании, — сказал Робеспьер, когда они вошли в темный пустынный дом. — Видите ли, арестованная женщина вовсе не была Шарлоттой Корде. Это была та самая девушка, портрет которой вы показывали мне и которую мы разыскивали по всей Франции долгие месяцы. Мой дорогой Давид, это ваша воспитанница Мирей убила Марата!

Давид отчаянно мерз, несмотря на теплый вечер. Он сидел в маленькой гостиной напротив Робеспьера. Гость зажег масляную лампу и налил художнику немного бренди, найденного в буфете. Давида трясло так сильно, что он с трудом мог удержать в руках чашку.

— Я никому не сказал о том, что знаю. Решил, что прежде надо поговорить с вами. У вашей воспитанницы есть информация, которая меня интересует. Я знаю, почему она отправилась к Марату: пыталась раскрыть тайну шахмат Монглана. Я должен узнать, что произошло между ними, прежде чем он умер, и была ли у нее возможность поделиться своими сведениями с кем-нибудь еще.

— Уверяю вас, я ничего не знаю об этих ужасных событиях! — закричал Давид, в ужасе глядя на Робеспьера. — Я вообще не верил, что шахматы Монглана существуют, до того дня, когда покинул кафе «Ля Режанс» вместе с Андре Филидором — слышите? Он и рассказал мне о них. Но когда я повторил эту историю Мирей…

Робеспьер порывисто подался вперед и схватил Давида за руку.

— Она была здесь? Вы с ней говорили? Боже мой, почему вы ничего не сказали мне?

— Она сказала, никто не должен знать, что она была здесь, —. промямлил Давид, хватаясь руками за голову. — Мирей появилась четыре дня назад, Бог знает откуда, в чадре, словно арабская…

— Она была в пустыне! — воскликнул Робеспьер, вскочил на ноги и начал бегать по комнате.—Мой дорогой Давид! Ваша воспитанница больше не невинная девочка. Этот секрет восходит к маврам, к пустыне. Это та самая тайна, которую она пытается раскрыть. Чтобы узнать ее, ваша воспитанница хладнокровно убила Марата. Она находится в самом сердце этой могущественной и опасной игры! Вы должны рассказать мне все, что узнали от нее, пока не поздно!

— Я рассказал вам всю правду об этом ужасе! — кричал Давид почти в слезах. — Я покойник, если узнают, кто она. Марата могли ненавидеть и бояться, пока он был жив, но теперь, когда он мертв, его прах поместят в Пантеон — его сердцу будут поклоняться, словно священной реликвии в клубе якобинцев.

— Я знаю, — сказал Робеспьер мягким тоном, от которого по спине Давида побежали мурашки. — К этому я и веду. Мой дорогой Давид, возможно, я сумею сделать что-нибудь для вас обоих, помочь… Но только если вы первым поможете мне. Я полагаю, ваша воспитанница вам доверяет, надеется на вас, тогда как со мной она едва ли будет говорить. Если я тайно проведу вас в тюрьму…