Ты плоть, ты кровь моя - читать онлайн книгу. Автор: Джон Харви cтр.№ 77

Шейн наблюдал за ней некоторое время, потом отвернулся.

Радуясь, что удалось отвлечь внимание средств массовой информации от истинного направления расследования, полиция и пальцем не пошевелила, чтобы поколебать уверенность репортеров в том, что Шейн Доналд по-прежнему остается основным подозреваемым в убийстве Эммы Харрисон. Пресс-отдел организовал для СМИ интервью с Элдером, дал согласие на его выступление по местному телевидению, поставив условием, что при этом не будет задано ни одного вопроса, способного поставить под угрозу предстоящий суд над преступником. И Элдер почтил своим присутствием программу «Мидлендс тудей», за минуту и сорок секунд кратко, но вполне компетентно ответив на все вопросы о Шейне Доналде, а затем снабдил молодого журналиста из «Пост» достаточным количеством информации для статьи на половину газетной полосы и плюс еще для двойной колонки комментариев, в которых основное место занимало нераскрытое исчезновение Сьюзен Блэклок.

Газеты с фото Шейна и Эйнджел на первых полосах занимали все витрины в газетных киосках. Парочка опасных молодых преступников на свободе.

«Бонни и Клайд XXI века» – так обозвал их какой-то редактор, хотя всем прекрасно было известно, что для этого им надо бы ограбить хоть один банк или хотя бы помахать пистолетом. К процессу подключились даже те полосы «Индепендент», которые обычно посвящались культуре и искусству, – на них были напечатаны кадры из фильмов о парочках преступников в бегах: Джон Дэлл и Пегги Каммингс из «Помешанных на оружии», Фэрли Гренджер и Кэти О'Доннел из «Живущих только ночью», Мартина Шина и Сисси Спейсек в качестве кинематографических двойников Чарлза Старквезера и Кэрил Фулгейт [35] из фильма Теренса Малика «Опустошенные земли».

И все это время велись активные поиски Адама Кича: со всей возможной оперативностью отслеживались и допрашивались его родственники, друзья, приятели.

Элдер быстро преодолел небольшое расстояние до Кру и побеседовал с Евой Брэнском, чьи ранения, к счастью, оказались не столь серьезными, как представлялось сначала. Она говорила тихо, лицо круглое, нездорово-одутловатое, а когда речь зашла об Эйнджел, в голосе ее зазвучала настоящая тревога и озабоченность: хорошая девочка, просто сбилась с пути. Когда он спросил о Шейне Доналде, глаза ее наполнились слезами, но это были слезы ярости и страха; рассказывая о том, как он напал на нее, она даже дернулась, словно он опять ударил ее по щеке, а потом пнул ногой в бок.

– Это он ее убил, правда? Эту бедную девочку, Эмму, так, кажется, ее звали?

– Мы пока не знаем точно, миссис Брэнском, – ответил Элдер.

– Если бы Эйнджел не оттащила его от меня, он бы и меня убил.

– Где ты был? – спросила Морин, когда Элдер вернулся в кабинет. – Я пыталась до тебя дозвониться по мобильному.

– Извини. Я его отключил.

– Очень практично.

– А в чем дело?

– Эйнджел Райан звонила.

– И что?

– Три раза звонила. Хочет с тобой встретиться.

– Почему именно со мной?

Морин ядовито усмехнулась:

– Ты ж у нас таким известным стал в последнее время…

Эйнджел сидела на скамейке на автобусной остановке на улице Броуд-Марш в Ноттингеме, опустив голову. Курила сигарету. Ее синие джинсы были испачканы маслом и почти до дыр вытерлись на коленях; на ногах – грязные кроссовки, под незастегнутой мужской джинсовой рубашкой – тонкая хлопчатобумажная майка, а поверх – короткая вельветовая куртка ржавого цвета, мокрая, словно ее недавно выловили из реки.

Элдер, выйдя из подземного перехода, подошел к ней, и она подняла на него глаза.

– Эйнджел Райан?

В последний раз затянувшись, она бросила сигарету на землю.

– Узнали меня, да?

Элдер оглянулся по сторонам: влево, где сидели, сгорбившись над банками пива, двое мужчин, вправо, где изможденная женщина изо всех сил пыталась утихомирить четверых маленьких детей и пресечь их попытки выскочить на мостовую перед подъезжающими автобусами.

– Это нетрудно, – сказал он, протягивая руку: – Фрэнк Элдер.

– Вы ведь не из полиции?

– Не совсем. Я там больше не служу.

Несмотря на то что было совсем не холодно, Эйнджел вдруг принялась застегивать свою куртку. Застегивать, потом расстегивать, очень нервно.

– Хотите поговорить? – спросил Элдер.

Эйнджел пожала плечами.

– Тогда пошли. Нет смысла здесь сидеть.

Она последовала за ним через торговый центр, потом они поднялись на эскалаторе на улицу Лоу-Пейвмент и пошли по узким улочкам, что тянулись между старыми викторианскими фабричными зданиями, ныне постепенно перестраиваемыми и переделываемыми в роскошные двухэтажные квартиры и маленькие модные магазинчики, где, как казалось Элдеру, торговали такими вещами, которые он никогда в жизни не стал бы покупать, да и едва ли смог бы себе такое позволить.

Пока они шли, Элдер болтал о том о сем, ни о чем серьезном, стараясь, чтобы Эйнджел чувствовала себя свободнее. На углу Стоуни-стрит и Хай-Пейвмент он указал ей на скамейку во дворике церкви Святой Марии:

– Давайте посидим там.

В церкви кто-то упражнялся на органе: сначала играл гаммы, потом зазвучала какая-то мелодия – что-то похожее на Баха, решил Элдер.

– Вы хотели поговорить со мной? – спросил он, когда они сели.

– Да, наверное.

– О Шейне?

Эйнджел взглянула на него, потом снова опустила глаза к земле.

– Да.

– Где он сейчас?

– Не знаю.

– Правда?

– Не знаю, где он сейчас.

– Но вы же можете как-то связаться с ним. Если захотите.

– Может быть. Да, может быть.

Эйнджел снова быстро взглянула на него. Старый уже, возраст, наверное, как у ее отца, решила она. Красивые руки. Не подгоняет ее, это ей понравилось. Притворяется, что настроен вполне дружески. Она помнила таких же социальных работников, некоторых из них. И психологов тоже. Интересно, можно ли ему доверять – больше, чем она доверяла тем? При условии, что кому-то вообще можно доверять. Включая и ее самое.

– Что будет, если он сам явится в полицию? – спросила Эйнджел. Голос ее звучал тихо, словно она сама не желала слышать то, что сказала.

– А он хочет явиться?

– Так что будет, если он явится? – повторила Эйнджел.