Самая лучшая месть - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Уайт cтр.№ 50

Лорен не знала о том, что Том Клун стал моим пациентом, и в этом не было ничего удивительного — она никогда не вмешивалась в мои дела. Поэтому я счел простым совпадением тот факт, что за завтраком жена сама завела разговор о нападении на его деда, о чем узнала из утреннего выпуска новостей. Я отделался несколькими репликами и ловко увел беседу в сторону от Тома Клуна, сосредоточив внимание на более важном вопросе: как распределить рабочее время, чтобы один из нас мог всегда поспешить на помощь Вив, нашей приходящей няне.

В тот день обязанности «спасателя» взяла на себя Лорен.

Она поинтересовалась, все ли в порядке у звонившего мне накануне пациента, и я ответил, что да, все в порядке, ситуация благополучно разрешилась.

На том и закончили.

Я не сказал, что пациентом был Том Клун и что ему, возможно, пришлось спать на кушетке в комнате ожидания отделения интенсивной терапии, хотя он, наверное, предпочел бы расположиться в нашей гостиной. Не упомянул я и о странном поведении Сэма Парди, который, похоже, подозревал Тома Клуна в причастности к нападению на старика. Не узнала Лорен и того, что агент ФБР Кельда Джеймс, прославившаяся несколько лет назад спасением Розы Алиха, оказалась ныне в числе моих пациентов и, кроме того, встречается с человеком, некогда осужденным за жестокое убийство девушки в округе Парк и только совсем недавно — чудесным, как многим представлялось, образом — выпущенным из тюрьмы.

Я ничего не сказал Лорен о своих сомнениях относительно того, способен ли я делать свою работу так, чтобы люди продолжали доверять мне и допускать в темные уголки своей жизни.

Вместо всего этого я говорил о том, как мне надоел красный панцирь на руке и как я хочу поскорее взять их всех — Лорен, Грейс и обеих собак — и прокатить на моей новенькой «мини» по шоссе и даже, может быть, перевалить через хребет и закатиться в Национальный парк «Скалистые горы».

Лорен сказала, что я хороший отец и что она любит меня, и я отправился на работу, обласканный и довольный собой, оставив где-то по пути сомнения в том, хватит ли мне сил дотянуть до конца еще один день в качестве целителя человеческих душ.

Внеплановый сеанс был назначен на три часа пополудни. Том Клун появился вовремя.

Кроме нас, в комнате ожидания никого не было, поэтому я сразу же спросил, как чувствует себя его дед.

— Врачи говорят, что ему немного лучше. По крайней мере спал он спокойнее. Но мне очень тревожно. Электроэнцефалограмма показывает отклонения, у него большая потеря крови, что в таком возрасте очень опасно, и к тому же есть опасность отказа почек. Если это случится, он наверняка погибнет.

Переваривая его ответ, я напомнил себе, что, до того как оказаться в тюрьме за убийство подружки, Том учился в медицинском колледже и от диплома его отделяло всего лишь несколько месяцев.

Затем я напомнил себе, что обвинение в убийстве с моего пациента снято, что это не он, а кто-то другой едва не отрезал голову той девушке. Так показал тест ДНК.

— Пойдемте в кабинет.

Мы устроились по обе стороны стола, и я взял паузу, предоставляя Тому самому решить, с чего начать.

Он начал с того, что огляделся.

— Знаете, я был вчера вечером с той женщиной, агентом ФБР. Которая забрала меня из тюрьмы. О которой я вам рассказывал. Той, которая нашла нож.

«Агент ФБР. Кельда».

— Вы были с ней, когда кто-то проник в ваш дом? Во время нападения? Так вот с кем вы были.

— Да, с ней. Она позвонила совершенно неожиданно и предложила сходить пообедать. Сказала, что угощает. Мы почти все время были в том большом комплексе. Отлично провели время — по крайней мере мне так казалось, — но потом, когда вернулись к дому… Не знаю, что случилось, но она вдруг переменилась. Замкнулась. Перестала разговаривать. Как будто между нами встала стена.

Я ждал.

— Она сказала, что устала. Что натерла ногу. Почему? Почему она сначала звонит, приглашает пообедать, а потом становится холодной и равнодушной? Вечер просто… Все как отрезало. Я этого не понимаю. Конечно, может быть, все дело в том, что я давно ни с кем не встречался. Но по-моему, это чушь.

Я решил, что пришло время устроить небольшой тест.

— А если она действительно устала? Если действительно натерла ногу?

Он хмуро посмотрел на меня:

— Нет. Вас же там не было. Если бы так… Но поначалу все шло отлично, великолепно, а потом вдруг… ничего не стало. Сказала, что ей надо домой, села в машину и уехала. Я не знаю, что и думать. Или лучше не думать?

Голос его зазвучал резко, с обидой, и я понял, что события прошедшего вечера рассматриваются Томом вне связи с естественным ходом вещей. Он заранее предопределил их развитие, а потом, когда ожидания не оправдались, решил свалить всю вину на Кельду. И еще одна мысль промелькнула в моем сознании. Если бы я не спросил Тома о состоянии его деда, затронул бы он эту тему произвольно? Ответа не было, и я упрекнул себя за то, что, поддавшись чувству сострадания, забыл о профессиональных обязанностях.

— И что вы чувствуете сейчас?

Ответ его на первый взгляд выглядел нелогичным.

— Завтра выхожу на работу. В клинику «Кайзер». Женщина в отделе кадров сказала, что знает мою историю и считает, что меня подставили. В общем, по ее словам, работа как раз для меня. Сказать по правде, мне крупно повезло встретить человека, который так благосклонно ко мне отнесся. Но таких меньшинство.

— Поздравляю.

— Спасибо. Плохо то, что их страховка не оплачивает мои сеансы у вас. У них собственные специалисты. Не знаю, согласится ли мой адвокат продолжать платить вам, если те же услуги можно получить бесплатно, по страховке. Так что я пока даже не знаю, что будет дальше.

Я мог бы растолковать ему, что очередь желающих пройти бесплатный курс психотерапии у «Кайзера» состоит не из одного десятка человек, а круг предлагаемых лечебных планов ограничен. Изложив свое мнение, я бы определенно почувствовал себя лучше. Но мое мнение так и осталось при мне.

— Вы не знаете, что будет дальше? Что вы имеете в виду?

— А какой смысл? — жалобно спросил он. — Какой смысл приходить к вам, если через неделю или две придется переходить к другому? Какая польза от таких сеансов?

«Ага! Не пора ли, доктор Грегори, вспомнить концепцию перенесения?»

— Том? — Я подождал, пока он услышит меня. — То, что вы описываете сейчас, близко к тем чувствам, которые вызвала ваша вчерашняя встреча с той женщиной, агентом ФБР, верно?

Я едва не сказал «с Кельдой», но вовремя прикусил язык. Ее имя в наших разговорах не звучало.

— Что вы имеете в виду?

Препарировав ответ, я обнаружил в нем равные доли «не понимаю» и «что за хрень вы несете?».

Принимая во внимание интерпретацию вроде той, которую я только что предложил Тому, реакция типа «О чем это вы?» вовсе не является чем-то необычным, особенно на ранних стадиях психотерапии. Главная цель психотерапевта состоит в том, чтобы усилить самосознание пациента до такой степени, чтобы он сам заметил сходство эмоциональных реакций на прошлые и текущие события. Непонятливость Тома ставила меня перед выбором: отступить или идти дальше. Я склонялся ко второму варианту. В худшем случае он счел бы мои сопоставления глупыми, надуманными и бессмысленными. В лучшем он увидел бы себя подверженным влиянию самых разнообразных эмоциональных и исторических сил, существования которых прежде не признавал.