Аня пнула дверь в комнату и увидела совершенно
одетого Игоря и симпатичную шатенку в наглухо застегнутом шерстяном платье. Они
сидели у письменного стола, просматривая какие-то бумаги. Ни бутылки вина, ни
конфет, ни тихой музыки, ни полумрака, ни разобранного дивана, короче, ничего,
говорившего о тайном свидании, Анна не заметила, но сдержать ярость ей удалось
с огромным трудом.
– Добрый вечер, – процедила она.
– Анечка, – воскликнул муж, быстрым движением
захлопывая папку, – но ты же должна быть в Праге!
– Угу, – буркнула она и, намеренно не глядя на
шатенку, убежала на кухню.
Через минуту там появился Игорь.
– Котик, это не то, что ты подумала, –
забубнил он.
– Откуда ты знаешь, о чем я подумала? –
спросила Аня.
– Ну я сам бы подумал подобное, если, внезапно
вернувшись из командировки…
– Мы слишком часто повторяем глагол «подумал»,
– огрызнулась Аня, – лучше говорить о том, что мы видим! Я видела молодую
женщину в своей квартире, а еще я видела часы, которые показывают почти
полночь, я видела собственного мужа, который, вовсе не тоскуя по любимой жене,
сидел рядом с незнакомкой! Вот!
– Глупость получилась, – замямлил Игорь.
И тут в дверь позвонили.
– У тебя намечается вечеринка? – язвительно
осведомилась Аня.
– Я открою! – крикнула шатенка.
– Она чувствует себя хозяйкой в нашей
квартире? – возмутилась Анна. – Может, мне лучше уйти? Не мешать вашему
счастью?
– Сейчас все объясню, – засуетился Игорь, но
закончить фразу не успел.
Из коридора послышался шепот, и в кухню влетел
юноша.
– Меня зовут Юра, – быстро сказал он и втащил
в кухню шатенку, – а это моя жена, Светлана. Имя у нее обычное, зато фамилия
запоминающаяся – Барабас. Карабас-Барабас! Ха! Не ревнуй Гарика!
– Юра! – предостерегающе сказал Игорь.
– Давно предупреждал, что ее надо ввести в
курс дела, – отмахнулся говорливый парень.
– У Ани доверительные отношения с Фасей, –
непонятно зачем заявил Игорь.
– У нас тоже, – заржал гость.
– Ребята, перестаньте, – сказала Светлана, –
теперь спорить не о чем. Аня здесь, вам придется все ей объяснить!
Игорь опустил глаза, Юра тоже, а Света
посмотрела на Аню и заявила:
– Вообще-то мы с тобой близкие родственники!
Можно сказать, одна семья.
– Правда? – вздернула та брови. – По какой
линии? Сосед твоей прабабушки один раз поздоровался с приятелем моего
прадедушки? Отсюда корни растут?
Светлана засмеялась.
– Забавная присказка, но в нашем случае связь
более тесная, мы снохи.
– Кто? – с изумлением спросила Аня.
Барабас посмотрела на мужа, тот кивнул.
– Верно. Я и Игорь сводные братья, у нас одна
мать, Афанасия Константиновна, а отцы разные, но мы внешне очень похожи, прямо
близнецы. Вот только у меня над губой родинка, а у Гарика ее нет.
Глава 32
Аня опустилась на стул.
– У вас нет ничего общего, – протянула она, –
разве что разрез глаз!
Парни переглянулись.
– Кто начнет? – Потер руки Юра.
– Ты, – непривычно тихо ответил Игорь.
– Тогда пошли в комнату, – приказал Юрий.
Спать в ту ночь молодые люди так и не легли, а
у Ани после услышанного пропал еще и аппетит, настолько шокирующими оказались
семейные тайны.
Юра еще в детстве понял, что отец его не
любит. Мальчик был неусидчив, в школе на уроках вертелся юлой, плохо усваивал
материал и получал одни двойки. Андрей Григорьевич злился на сына и часто
хватался за ремень. Стефанов полагал, что детей следует воспитывать жестко,
поэтому с тела Юрия не сходили синяки. Мать, Алевтина Глебовна, обожала мужа и
боялась ему перечить, но когда супруг, в очередной раз отдубасив мальчика,
уезжал по делам, она пыталась утешить Юру, подсовывала ему конфеты и говорила:
– Отец тебе добра желает, он тебя любит, хочет
вырастить настоящего человека.
Когда Юра пошел во второй класс, в доме появился
еще один мальчик, названный Глебом, и, к огромной радости второклассника, отец
полностью переключился на младенца. Ни старший мальчик Леня, больной
эпилепсией, ни двоечник Юра Андрея Григорьевича более не интересовали.
Один раз Юра, проснувшись ночью, пошел в
туалет и услышал из родительской спальни тихий голос матери:
– Андрюша, им не хватает твоего внимания!
– Один не доживет до тридцати, а из второго
ничего не получится, – ответил отец, – одна надежда на Глеба. Те двое
отбракованный материал, нечего о них говорить.
– А если и Глеб тебя разочарует? – задала
вопрос жена. – Не будь таким упрямым. Дети быстро меняются, идеальных не
бывает. Леня хороший мальчик!
– Он инвалид! Твоя болезнь вылезла!
– Юрочка выправится, его нельзя постоянно
наказывать, – попыталась надавить на супруга Алевтина, но потерпела неудачу.
– И в нем нет моего ни капли, – зашипел Стефанов,
– внешне весь в ту кровь пошел! Посмотри на него! Где мое, а? Поэтому и растет
дураком! Вот Глеб, тот точно станет наследником рода!
– Не обижай старших, – попросила Алевтина, –
Леня замечательный, Юрочка тоже.
– Их для меня нет, – отрезал Андрей
Григорьевич. – Можем Леонида в санаторий перевезти, а Юрия отдам в интернат.
Меня они не интересуют, абсолютно непригодны для высшей цели!
– Ой! Никогда, – испугалась Алевтина, – они же
дети! И потом, что люди скажут? Разве можно родных сыновей бросить?
– Если хочешь, занимайся ими в свободное
время, – милостиво разрешил муж, – но главный у нас Глеб, ему нужен особый
уход. Надеюсь, ты понимаешь, что материальные расходы на неудавшийся материал
нужно сократить?
Разговор потряс Юру. А через некоторое время
он решил влезть в письменный стол отца. У того была привычка вечером удаляться
в кабинет и писать что-то в толстой тетради. Детям строго-настрого запрещалось
переступать порог рабочей комнаты, но любопытный Юра подглядел за отцом и с тех
пор мучился вопросом: ну что он так старательно записывает?