Зимний цветок - читать онлайн книгу. Автор: Тери Дж. Браун cтр.№ 17

Квартира Мюриэль выгодно отличалась размерами от жилища Пруденс, так что под кухню была отведена отдельная комната. Мать Кейти содержала узкое помещение с одним окном в удивительной чистоте. Поскольку в доме жили пять женщин и кто-то постоянно готовился к свиданию, гладильную доску не убирали; она всегда стояла наготове рядом с плитой. Женщины присели у длинного деревянного стола, и Мюриэль разлила по чашкам чай.

Раньше Пруденс даже не подозревала, что сэр Филип оплачивал курсы для Кейти. Горло перехватило от горя. Да, добрый опекун всегда стремился помогать людям. Пруденс порылась в памяти в поисках подходящей истории.

— Ну, сэр Филип всегда подходил к образованию с неожиданной стороны. Стоило ему вычитать в книге о появлении нового метода обучения, и он непременно хотел его попробовать. Помню его увлечение идеями Шарлотты Мейсон. [4] Моя мать служила гувернанткой, и порой ей ничего не оставалось, как умыть руки и позволить ему поступать по-своему. — Пруденс отпила чаю, погрузившись в воспоминания. — Если честно, я удивляюсь, что мы вообще получили образование, несмотря на старания матери и сэра Филипа.

— Как это?

Пруденс дернулась и покраснела. В смущении уставилась на свои ногти, но Мюриэль терпеливо ждала ответа. В конце концов девушка подняла голову и улыбнулась:

— Мама не всегда служила гувернанткой. Начинала она простой горничной. Ее семья не отличалась достатком. Скорее всего, когда-то они были в услужении у Бакстонов. Но сэр Филип пожалел молодую горничную, когда та осталась совсем одна с грудным ребенком на руках, и нанял ее ухаживать за своей беременной женой и маленькой дочкой. Он всегда отличался исключительной добротой.

В горле встал ком. Пруденс знала, что на самом деле сэр Филип пытался искупить гнусную несправедливость и позаботиться о незаконнорожденном отпрыске Бакстонов. Но Мюриэль лучше этого не знать. Пруденс и сама предпочитала забыть о своем происхождении.

— Жена сэра Филипа умерла при родах, и он попросил маму поработать няней, а затем оставил ее в качестве гувернантки. Он знал, что она не имеет необходимого образования, но мать страстно любила книги, да и сэр Филип помогал ей в обучении дочерей. В итоге у них сложилось довольно странное сотрудничество. Когда я выросла и потеряла мать, я часто задумывалась, как же она справлялась с работой. — Пруденс задумчиво умолкла. — Я помню, как в детстве часами лежала без сна и ждала, пока мама не погасит лампу и не ляжет в кровать. Сейчас я понимаю, что она училась по ночам, чтобы идти впереди нас.

На миг в кухне воцарилась тишина. Мюриэль потянулась и потрепала девушку по руке:

— Похоже, твоя мама была очень целеустремленной женщиной.

Пруденс со всхлипом втянула воздух:

— Да. Я только жалею… — Она смешалась.

— О чем жалеешь, дитя?

— Лучше бы она сразу рассказала мне об обстоятельствах моего рождения. О незаконном происхождении. Как вы рассказали Кейти.

Пожилая женщина пожала плечами:

— Это не моя заслуга. Нам долго пришлось жить с моей матерью, чтобы иметь хоть какую-то крышу над головой. Мать называла Кейти не иначе как «маленький выродок», так что я сразу рассказала дочке, что это значит. И уверила, что все равно ее люблю и не стоит обращать внимания на слова бабушки. Будь у меня выбор… не думаю, что призналась бы добровольно.

По дороге домой — а до квартиры предстояло отшагать десять кварталов — Пруденс обдумывала признание Мюриэль. Она не смогла решить, как сама поступила бы в подобной ситуации, но твердо знала одно: как больно обнаружить, что твоя жизнь опутана ложью со всех сторон.

Дома Пруденс положила завернутый в чистую ткань пирог на полку в кухне, чтобы подогреть позже, когда Эндрю вернется домой. По крайней мере, девушка знала, что сегодня их ждет вкусный ужин, и надеялась, что сумеет повторить рецепт самостоятельно. Уборка квартире не требовалась. Кроме чтения, заняться дома было нечем, так что Пруденс надела теплый шерстяной плащ и вышла прогуляться.

В отличие от Мейфэра, где она проживала раньше, в Кэмден-Тауне кипела жизнь в любое время суток. Мужчины и женщины всех возрастов и сословий толкались на тротуарах и в трамваях. Фабричные кварталы сменялись жилыми. Тянулись ряды представительных старых особняков, поделенных на квартиры. В подобном доме и жила Пруденс. Она часто выходила днем на длительные прогулки, чтобы отогнать скуку. Порой девушку посещали мысли, что всю жизнь ей только и придется, что заботиться о муже. Даже когда Эндрю выучится на ветеринара и они переедут в провинциальный аграрный городишко, где муж откроет клинику, даже тогда ей придется постоянно заниматься домашним хозяйством. Сменится лишь окружение. Дни будут протекать в непрерывной готовке, уборке и стирке. И рождение детей ничего не изменит, лишь прибавит хлопот. Неужели мама и сэр Филип готовили ее к такой жизни?

Пруденс свернула на Краундейл-роуд, к парку. Если мать знала, что ее ждет подобная участь, к чему попытки дать приличное образование? К чему тем, кого Мюриэль окрестила «батраками», читать Чосера и Шекспира? С другой стороны, вполне возможно, что уныние лишь результат недовольства своей судьбой и поспешного выбора. Если бы она искренне любила Эндрю, может, и стирка не казалась бы изнурительной рутиной.

На Пруденс навалился привычный гнет вины. Только во время одиноких прогулок она решалась признаться себе в подлинных чувствах. Почему-то вдали от маленького дома, который она с таким трудом создавала из мелочей, Пруденс не ощущала себя предательницей. Она питала глубокую привязанность к мужу, и супружеские ночи полнились любовью, особенно сейчас, когда молодожены лучше понимали, что делают. Но от улыбки Эндрю не замирало сердце, а от его смеха не подгибались колени. Только Себастьян вызывал у нее подобные чувства. Щеки девушки запылали, и на миг она позволила себе вспомнить лицо лорда Биллингсли. Как его губы с готовностью растягиваются в улыбке, а глаза теплеют при взгляде на нее.

И тут, будто по мановению волшебной палочки, поблизости раздался знакомый смех.

Пруденс замерла и огляделась. Риджентс-Парк обычно оживлялся в это время дня: леди и джентльмены выходили на послеобеденную прогулку, няни выводили маленьких детей подышать свежим воздухом. В висках бился пульс. Почему она решила, что голос принадлежит Себастьяну? Ему полагается сейчас быть в университете, разве не так? Но тут смех донесся снова, чуть дальше. Пруденс ни за что на свете не спутала бы его ни с чьим другим. Она заподозрила, что сходит с ума. Смех перенес ее в прошлое, в ночь перед побегом из Саммерсета. Лорд Биллингсли заверил ее, что все обойдется — у него на примете есть подходящее место. Пруденс закрыла глаза, и в голове ясно встала последняя встреча.

— Есть и другая причина, по которой это было бы замечательно. — Лорд Биллингсли остановился и повернулся к Пруденс. Его темные глаза загадочно поблескивали в сумерках. — Вы не исчезнете, и я смогу вас видеть.