Носорог для Папы Римского - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Норфолк cтр.№ 61

Дон Херонимо представлял себе растущую из глубин морских землю, потоками скатывающуюся с нее соленую воду, чудесным образом вырывающийся на свет новорожденный берег. Колоновы Индии. Новый Свет Кабрала. Географы и астрономы должны были отправиться в плавание, чтобы нанести на карту эту драгоценную линию, — ради этого заключили целый ряд договоров, однако по непонятным причинам испанские корабли так и не вышли из порта. Новый берег пер к востоку, пересекал границу — подарок портингальцам. Это препятствие преодолели когда-то их первопроходцы, но сейчас испанцы были привязаны к нему, став заложниками своего былого невежества, границы-призрака. Игры словами, терминами, договорами. Плещутся где-то невидимые моря, хлещут их по щекам влажными ладонями. Замыслы проваливаются, идут ко дну. Но теперь игра возобновилась — суетятся ушлые теологи и чиновники, снуют туда-сюда по Апостолической камере, перешептываются, плетут интриги. Дон Маноло со своими присными в фаворе у Папы. Готовится новая булла, это-то достоверно известно. Все остальное — домыслы, однако всем понятно, что булла уж точно будет не в пользу Фернандо. Папа — арбитр непредсказуемый, и постановления его текучи, как само море.

— Скажи, Антонио, а вот если бы я попросил тебя указать главную причину наших неурядиц, какую бы ты назвал? — спрашивает он у секретаря.

Антонио ерзает, раздумывая, и отвечает:

— Слона.

Так оно и есть. С того времени, как прибыло посольство портингальцев, ему приходится балансировать на слоновьей спине. Но с сегодняшнего утра, после выступления Папы, после его хорошо разыгранного учтивого удивления: «Как? Неужели никто из вас не читал Плиния?» — он, оказывается, зависит уже совсем от другого зверя. «Он затачивает свой рог о скалу, чтобы лучше пронзать им брюхо слоновье, он свиреп и неукротим, но в присутствии девственниц становится ручным…» Цитируя это описание, Папа прямо бурлил от восторга. Но существует ли такой зверь?

— Ему нужен напарник для Ганнона, — говорит Вич. — Теперь его милости зависят от этого.

— От напарника? — удивляется секретарь.

— Ему хочется посмотреть, как они будут сражаться, — пожимает печами Вич, так, словно давно уже перестал удивляться папским прихотям.

Снизу, из tinello [15] , раздаются странные звуки — звон горшков, грохот отодвигаемой от стен мебели, окрики его помощников, ответные вопли слуг. Затем посол и его секретарь слышат, как стукнула где-то внизу дверь, и напрягаются: по ступеням кто-то тяжело и медленно поднимается. Затем распахивается дверь комнаты, и на пороге возникает некто, закутанный в плащ, в низко надвинутой шляпе, с лицом, прикрытым огромным шарфом. Посетитель отдувается. И нещадно потеет. Сначала сброшен плащ, потом шляпа, наконец вновь прибывший разматывает шарф и глазам присутствующих предстает раскрасневшаяся от жары физиономия, которая приветственно ухмыляется, в то время как все остальное тело странно приседает и дергается, словно уклоняясь от плохо нацеленных бросков камнями, — это, по-видимому, долженствует изображать поклоны. Антонио взирал на извивающееся и дергающееся существо с плохо скрываемым презрением.

— Присядьте, Вентуро, — приглашает дон Херонимо.

Человек садится — сначала прямо, потом наклоняется вперед, затем снова откидывается назад, и все это время вертится, чешется, подскакивает, словно стул, на котором он сидит, весь утыкан гвоздями. По лбу у него сбегают беспорядочные струйки пота, затекая в глаза, из-за чего он все время моргает. Он вытаскивает платок, быстро промакивает лоб. Шляпа превратила его волосы в воронье гнездо. Антонио и дон Херонимо терпеливо ждут: расспрашивать Вентуро смысла не имеет — рот у него и так никогда не закрывается.

— Проклятая жара. И духотища. Да, интересные дела, очень интересные. — Посетитель снова вытирает лоб. — Это по поводу прошения. И по поводу буллы, которую скоро издадут. Да, буллы. Названия у нее пока еще нет, имейте это в виду, нет названия, но прошение я видел, черновик. В палате видел, оно уже там, с ним начали работать, говорят. У меня там есть знакомые, так что я посмотрел, хорошенько посмотрел, вот так-то. — И посетитель в подтверждение своих слов яростно трясет головой. — И они не собираются расширять ваши владения, вовсе нет. — Он опять мотает головой. — Насмерть стоять будут, вот что. И — ни — ногой.

— Вентуро, это вы о границе? — уточняет Антонио.

— Триста семьдесят лиг к западу от островов Зеленого Мыса, как и раньше. Дон Маноло к востоку, мы к западу… Я вас чем-то обидел, дон Антонио?

Это «мы» коробит Антонио настолько, что острого отвращения, написанного на его лице, не может не заметить даже Вентуро.

— Продолжайте, — говорит дон Херонимо.

— К западу, вот так-то. От полюса до полюса, но не кругом. В этом-то и загвоздка, да? Не кругом, — Вентуро для убедительности описывал руками окружности. — Ни-ни, не вокруг.

— Вентуро, это же только прошение. Пока издадут саму буллу, многое может измениться.

— Либо изменится, либо нет. Доктор Фария предпочитает, чтоб ничего не менялось, вам нужно, чтобы все поменялось, и решительно. Чья возьмет? На чью сторону склонится его святейшество? Интересные дела, вот что я вам скажу. Весьма интересные. Сестра Фарии у королевы во фрейлинах. И она написала дону Маноло, что при дворе в восторге от этой новой манеры вести дипломатию. Вы видели, какое у Медичи было лицо, когда зверь обрызгал водой кардиналов? Этот зверь ему дороже собственной родни, я слышал, Папа отказался одолжить его своему кузену — побоялся, что зверь, пока будет топать до Флоренции, ноги себе повредит. Отказал собственному кузену! Слыханное ли дело?

Теперь Вентуро вертится уже не так прытко — только раскачивается взад-вперед да заламывает руки. Повествование его все так же перескакивает с предмета на предмет: восторг Папы, камень в желчном пузыре у его собственной сестрицы, слухи о том, что Лено и Армеллини поссорились, чуть позже — о том, что они вроде как помирились, доходы от Пармы и Пьяченцы отойдут к герцогу Моденскому, а агенты Бентивольо из Болоньи вступили в переговоры с Венецией.

Дон Херонимо сидит, подперев рукой подбородок, и сам удивляется собственному терпению — надо же, он слушает болтовню этого мошенника, хотя сам еще час назад кипел от злобы на его хозяина.

— Давайте-ка ближе к делу, — вмешивается Антонио. — Вы испытываете терпение моего господина.

— Терпение, да? Вот именно, в этом-то вся и суть. Как я уже сказал, происходят некие события. И очень интересные. Но я вот о чем думаю: а как много я могу вам поведать? Вы, испанские господа, совсем оголодали, так сколько мне сегодня вам рассказать, чтобы насытить ваши аппетиты?

Судя по всему, Вентуро просто издевается, играет на их любопытстве, и вот этого Антонио уже вынести никак не может. Он встает, решительно подходит к Вентуро и отвешивает ему затрещину — одну, вторую. Вентуро втягивает голову в плечи, но и не думает защищаться.

— А теперь говори, ты, ублюдок! — рявкнул Антонио.