Там, где трава зеленее - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 22

Потом, позже, я поняла, почему я так спешила. А в тот день объяснила себе просто — Виноградов сейчас начнет расчищать жизненное пространство для новых игр. Я знаю, видела сто раз, как, не задумываясь, он освобождается от ненужных ему лично вещей. Или от чьих-то забытых, оставленных то ли случайно, то ли с надеждой… Сбрасывает без разбору в коробку и сжигает. Остатки выбрасывает в лес. Наши вещи он вряд ли бы сжег, он свалил бы их в подвал, где живут мыши и сыро. Мыши от голода осенью съели старый ковер. От сырости погнили все полотенца, забытые на сушилке.

И просто — надо ехать. Была бы жива бабушка, посоветовала бы мне: «Не реветь — радоваться надо! Хохотать, что все так вышло!»

Хохотать, бабуля, — это вряд ли, но, если вдуматься, есть отчего хотя бы улыбнуться, если уж не получается вздохнуть с облегчением и пуститься в пляс.

Я ведь так боялась настоящей совместной жизни с ним. Я хотела ее, ждала и боялась. Я знала, точно знала, что наступит момент, когда ему это надоест. Ему надоем, в первую очередь, я. Бурный секс и совместные обеды, старательно приготовленные мной, — ненадежная основа для семейной жизни. Мне всегда не хватало сущей ерунды — теплого взгляда, доверительных разговоров, обсуждения наших планов на будущее. Этого не было. И мне становилось страшно.

Есть такая теория — о том, что человек моделирует в голове свое будущее и тогда оно осуществляется. По этой теории нельзя думать о том, что тебя страшит. А то страхи воплотятся в реальные события. В таком случае все землетрясения и шквалы с проливными дождями, а также засухи и заморозки происходят по вине сейсмологов и метеорологов. Не обсуждали бы они возможность холодного лета заранее — может, и солнышко бы светило ярче…

Я-то боялась, потому что слишком хорошо его знала. Я знала, как он может влюбиться. В том числе в ту, с которой он год назад расстался. За четырнадцать лет я пережила несколько расставаний «насовсем» и потом несколько его возвращений. Только одно из них — последнее — было такое серьезное, с предложением жить вместе. И только последнее расставание окажется последним. Потому что вряд ли я когда-то смогу такое простить. Да и годы все отдаляют меня от Сашиного идеала — выпускницы средней школы, смело делающей татуировку и аборты…

Я подумала, что проще всего взять такси. Это будет стоить мне тысячи две рублей. Но зато не придется ни с кем из друзей и близких пережевывать, перемалывать снова и снова мою беду, пока мы будем ехать туда и обратно. Ключей от дачи у меня не было. Как-то получилось, что Виноградов мне их так и не дал. Может, оттого, что сама я на дачу не ездила. Ведь у меня нет машины. И главное, я так и не научилась водить.

Каждый раз, расставаясь с ним, я твердо решала — надо учиться водить и покупать любую машину. Потом появлялся Виноградов со своими иномарками — как правило, у него одновременно не меньше двух машин — представительская, толстозадая — «мерседес», «БМВ» — и другая для дачи — внедорожник, то есть джип. И разумеется, шофер. Который знает, как ехать, а если не знает — узнает, который поднесет вещи и починит колодки…

И слабая, слабая, корыстная, мелкобуржуазная Лена, позор для прапрадедушки, погибшего на дуэли, и для прабабушки в кумачовом платочке, в очередной раз думала: «Ну действительно, зачем мне водить… когда так удобно — села сзади, обняла Варьку и поехала с Сашей Виноградовым в прекрасное далёко…» Как там, в детской песенке… Только мое далёко оказалось очень жестоким.

Я завезла Варьку к Неле, без объяснения. Хорошо иметь такую подругу. Неля только вопросительно взглянула на меня, я попыталась улыбнуться.

— Все в порядке, Ленусь?

— Да, да. Я приеду часа через три.

Я всучила-таки ей пакет с продуктами, несмотря на ее сопротивление. Варя в гостях может съесть два ужина. И потом дома дня два задумчиво и грустно смотреть на мои обеды-ужины.

По дороге на дачу я додумывала про метеорологов и про жизненные потрясения, которые мы зачастую то ли прогнозируем, то ли предчувствуем. Ведь если случилось то, чего я так боялась, — значит, бояться больше нечего. Оно уже есть, хуже не будет, думала я…

В любом случае теперь мне не предстоит просыпаться среди ночи и представлять себе, как год-другой мы живем вместе, и вот Александр Виноградов начал приходить домой с бегающими глазами, в дурном расположении духа, запираться в своей комнате и тихо говорить с кем-то по телефону. С кем-то, кто просто моложе, чем я.

Ведь я знаю, что есть бедные, бедные мужчины, которым становится неинтересна женщина — и они ничего не могут с этим поделать! — самая лучшая, умная, красивая, как только у нее количество морщинок под глазами начнет напоминать им о том, что им самим, слава богу, пора подумать о душе… А есть еще и такие, кому становится неинтересна самая лучшая, умная, красивая, если они видят ее постоянно перед собой в течение нескольких лет, даже если ей нет еще и тридцати…

Если иметь в виду, что тот же, кто придумал способ продолжения рода человеческого, потом приходил к людям, чтобы сказать: «Вы не так живете! Не надо хотеть чужую жену! И прелюбодействовать не надо! Браки заключаются на небесах, чтобы рожать детей, а потом беречь и любить их и друг друга до самой смерти!», то, вероятно, виноваты не бедные, бедные мужчины, а ошибка Создателя. Или мы как-то неправильно поняли его мысль.

Похоже, мужчина создан так, что ему нужно за одну-единственную жизнь успеть оплодотворить как можно больше женщин, чтобы родилось как можно больше детей. Вдруг кто не выживет, вдруг кого убьют враги… и вообще — с этой женщиной дети талантливые, но больные, а с этой — глупые, но здоровые…

Варианты, варианты… И в результате род человеческий, несмотря ни на что, увеличивается численно, карабкается за пределы Земли и пытается докопаться до мельчайшей частички, из которой создана материя. Все это делают мужчины, а женщины растят мужчин, которые будут убивать друг друга, зашивать и лечить недобитых, придумывать законы, по которым нужно жить, будут выбирать самых главных, драться за власть, а также карабкаться вверх и вспарывать материю все глубже и глубже: а там что, а что после?..

Но как же быть с моногамной семьей? Действительно это просчет Создателя или мы как-то не так поняли его послания? Коран — не в счет, вынужденная исторически полигамия в азиатских странах скорее подтверждает правило, стоит только раз поговорить с одной-двумя из четырех разрешенных жен, заглянуть в их глаза — все становится понятно.

Может быть, женщине надо терпеть, в том числе измены, терпеть и прощать, а мужчине — стараться прелюбодействовать поменьше, то есть тоже — терпеть, усмирять свою неразумную плоть — ради души, ради детей… Попробуй объясни детям в понятных им категориях: «Я больше, чем твою маму, хочу вон ту тетю!» А разве это не критерий? Если чего-то нельзя объяснить детям — не есть ли это плохо?

Такими мыслями — умными, глупыми, приблизительными и не вполне объективными — я развлекала себя по дороге на дачу, чтобы не вспоминать, как весело мы обычно ехали этой же дорогой, как Саша ставил кассеты и подпевал. Хитом последнего времени была неожиданная песенка в исполнении Макаревича. Когда певец приближался к припеву, Саша набирал полную грудь воздуха и орал вместе с ним: «Я увяз, как пчела в сиропе, и не вырваться мне уже…», задорно поглядывая на меня в зеркальце. А я замирала, как будто он мне делал предложение.