Куда улетают ангелы - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 85

— Здравствуйте, Станислав Игоревич… Смотрите, вон моя дочка сидит.

— Красивая… А я вот видите, работаю здесь… — он улыбнулся, — аптекарем…

Я не могла удержать естественного любопытства, раз уж он сам сказал.

— И… что вам приходится делать?

— Носить костюм, разговаривать с посетителями, создавать антураж… Простите, — он увидел, как кто-то из сидящих за столиками помахал ему рукой. — Я еще подойду к вам. Приятного вечера!

Мне было страшно неловко, я кляла себя за журналистское нахальство. Вернувшись к столику, я услышала, как говорит Варя:

— Потому что все ему сказали: «Она тебе — не пара!»

— Вы о ком?

— Это обсуждение сказки «Дюймовочка», — ответила мне Кристин. — Перебираем все ее женихи. Сначала был жаб, да, правильно? Так сказать надо? Жаб, потом жук, еще старый крот и…

— Эльфов! — радостно воскликнула Варя.

Она как запомнила в три года, что в конце Дюймовочку встречает король эльфов, так и считала, что «эльфов» — это фамилия, вроде Петров, Иванов.

С большим энтузиазмом Кристин поддержала мою идею о многосерийном фильме для детей с участием кукольного Гнома.

— Тебе надо искать деньги, — решительно заявила американка.

— А я думала — надо найти продюсера, которому понравится сценарий…

— Это само собой. Но если бы ты нашла деньги, даже только часть, ты бы могла по-другому разговаривать с теми, кто будет делать фильм. Поверь мне, я знаю это очень хорошо. У меня есть опыт.

Я мгновенно представила себя, с растущим животом, в роли просительницы и покачала головой.

— Клянчить…

Кристин подняла рыжеватые брови:

— Не помню слово. Кляча — это, кажется, старая лошадь?

Я засмеялась. Иностранцы и дети — вот у кого надо учиться слышать собственный язык.

— Немножко не то. Это «to beg» — просить очень, умолять.

— Не надо умолять. Кля-н-чить, правильно? Не надо клянчить. У меня есть визитка… — Она порылась в продолговатом кошельке, сшитом как будто из очень потрепанной, заплесневелой замши. — Смотри. Есть один человек, он любит original projects, you know. Нестандартные проекты. Поговори с ним. Может быть, он поможет.

Я взяла красивую черную визитку, на которой поблескивали выпуклые, словно медные буквы. Я сосредоточенно перечитала несколько строчек, набранные изящным готическим шрифтом.

— А ты знаешь, что этот человек кому-то дал денег?

— Actually I know him rather well, — усмехнулась Кристин. — На самом деле я его хорошо знаю.

Я пригляделась. Очень симпатичная женщина, лет тридцати семи — сорока двух, точно непонятно. На левой руке нет обручального кольца, и на правой тоже. Хорошая фигурка, невысокая, милое чистое лицо. На женских лицах не так явно отпечатываются следы порока, как на мужских, а вот глаза… Я взглянула ей в глаза уже по-другому. Пожалуй, знать она знает все, или очень многое, а вот делает ли это регулярно, с удовольствием и со многими мужчинами, что и есть, вероятно, порок, — этого я бы по глазам не сказала. Хотя какой я первоклассный психолог — понятно по моей собственной жизни.

— Something wrong? Что-то не так? — спросила Кристин и провела рукой по лицу, как будто снимая что-то. Это я так усердно ее рассматривала, пытаясь залезть вглубь, что она ощутила это физически, как прикосновение. Знакомое ощущение.

Редкий случай, когда я жалела, что взяла с собой Варю. Я покрутила головой в надежде увидеть дядю Стасика и попросить его занять на некоторое время Варю — сводить показать верхние этажи, к примеру. Он стоял возле чьего-то столика и, оживленно жестикулируя, говорил. Может, напоминал солидным людям, пришедшим покушать золотой лапшички и грибной солянки, азы марксизма-ленинизма? Хотя вряд ли. Я вздохнула. Придется околотками.

— Он давал тебе денег на фильмы? — спросила я, как будто не услышала подтекста в ее усмешке.

— Нет. Почему? Мои фильмы снимались в Америке. Я знаю его лично. Ты тоже?

— Немного, знакомая фамилия…

— Я познакомила его с одним вашим режиссером, и он дал очень хорошие деньги на фильм, почти на весь проект.

Кристин напряглась, настаивать и расспрашивать вокруг да около смысла не было. Разведчик из меня никакой, это ясно.

— Кристин, я тебя не очень хорошо знаю…

— Да, правильно, — она улыбнулась.

Удивительная манера, национальная, новой, недавно родившейся нации — сопровождать беседу улыбками, никак не относящимися ни к содержанию, ни к чувствам, которые возникают от произнесенных слов. Откуда это у американцев? От японцев, которые по правилам этикета улыбаются и улыбаются? Но где Япония, а где Америка… Очень сбивают эти ненужные улыбки. Зачем она сейчас улыбается?

— А насколько близко ты его знаешь? — я постучала ногтем по визитке, лежащей передо мной на столе.

— Мы общались полтора года, we're having dates, у нас были встречи, часто. Но я прекратила это, потому что мой жених приехал из Америки работать в посольстве, — с совершенно обезоруживающим, медицинским холодком ответила Кристин и — понятное дело — улыбнулась.

— Саша — мой муж, бывший, — сказала я и посмотрела на Варьку. Она промолчала.

— Прости, я не знала… А… — она посмотрела на меня, на визитку и опять на меня. — Так это же хорошо. Вы развелись? Он может тебе помочь? Или вы развелись плохо?

— Мы развелись плохо, Кристин, и денег никаких я у него не взяла бы, даже если бы он привез их в большом мешке и положил под дверь.

— Это смешно. Это по-русски, да? — сказала Кристин и засмеялась.

А я думала — спросить или не спросить, давно ли были эти полтора года, когда они, как она выразилась, «we're having dates», — когда у них «были встречи». Вместо этого я уточнила:

— Мы развелись только что.

И она пояснила:

— У нас это было давно. Еще… два года назад.

Интересное чувство, когда сидишь рядом с женщиной, которую в одно и то же время с тобой целовал, обнимал твой муж или любимый. Или любимый муж… Вот они, эти губы, эта шея, эти пальцы… Я отвернулась.

— Я не знала, что он занимается благотворительностью. Поддерживает искусство… бред какой-то.

— Но он же богатый человек, банкир… Ты тоже, значит, богатая женщина… Какие же у тебя проблемы тогда?

— Кристин, наш брак… был гражданским… то есть незарегистрированным. Варя — дочь твоего… приятеля. Ей он дал фамилию, больше ничего.

Она почувствовала мое отчуждение.

— Не стоит ревновать, Лена. Я не знала, что у Александра есть еще женщина, жена… Для меня это тоже сюрприз. Но ты скажи, как это — только дал фамилию? Не понимаю ваших законов. Разве у тебя не было никакого договора с ним, никаких финансовых обязательств? На себя, на ребенка?