Шифр Магдалины - читать онлайн книгу. Автор: Джим Хоган cтр.№ 55

Медленно поднявшись по ступенькам к аббатству, он повернулся, чтобы оглядеть с высоты площадь, городок и окрестные горы. Легкий ветерок нес с собой сыроватый запах тающего снега, сена и навоза. Заглянув в брошюру, Данфи обнаружил, что аббатство уже на протяжении более пятисот лет является действующей фермой. Монастырь славится своими лошадьми и скотом, который здесь выращивают.

Повернувшись, он вошел в церковь через высокий портал и остановился, моргая, пораженный величественным полумраком храма. Он был значительно больше многих соборов, наполненный мерцанием множества свечей, пропитанный ароматом воска и многовековым благоуханием ладана. Когда глаза Данфи немного привыкли к вечным сумеркам храмового интерьера, он вдруг понял, что стоит посреди некоего архитектурного оксюморона. Внутренность собора поразительным образом противоречила простоте его внешнего облика. Внутреннее убранство церкви представляло собой пеструю мешанину из цветов, украшений, гобеленов, картин, фресок и золота. Из каждой щели, казалось, выглядывал херувим. Канделябры сияли ослепительным светом. Ангелы порхали, расправив крылья, по стенам и колоннам. Создавалось впечатление, что здесь какому-то средневековому Диснею предоставили полную свободу фантазии, снабдив его палитрой из всего трех красок: эбеновой, слоновой кости и золота.

«Нет, в детстве я ходил совсем в другие церкви, — размышлял Данфи. — Здесь есть что-то совсем иное… Но что?»

Пройдя в глубь храма, который становился все ярче по мере того как зрение адаптировалось к церковному полумраку, Джек обнаружил, что стоит у входа в часовню Богородицы. Часовня представляла собой отдельное внутреннее святилище, изготовленное из черного мрамора, с гипсовыми святыми на крыше и золотыми барельефами на стенах. Размером она была с обширный бельведер и вся засыпана охапками цветов, от чего в воздухе вокруг стоял тяжелый аромат влажных папоротников и роз. Неподалеку расположилась странная группа людей — паломники из разных концов света, как решил Данфи. Коленопреклоненные, они с жаром молились на жестком и неровном полу.

Молитвы их были обращены к статуе в четыре фута высотой, которая изображала (должна была изображать) Деву Марию. Она была облачена в одежды из золота с вычеканенными на них орнаментами с изображением фруктов и колосьев. Голову Девы венчала корона, а в левой руке она держала младенца.

Самым странным в ее облике был цвет. Мадонна была черной. Черным был и младенец. Не темно-коричневым, но совершенно черным. Черным, как сажа. Черным, как уголь. Черным, как вселенная.

Невероятность подобного изображения была настолько поразительной, что у Данфи перехватило дыхание и в голове возник кощунственный вопрос: «Что, черт возьми… она делает… в Швейцарии?» И вместе с ним пришел и ответ: «А что она делает… вообще где бы то ни было?»

Отойдя на несколько шагов от святыни, Данфи вытащил из кармана пальто путеводитель и, остановившись за спинами молящихся, начал читать:

«На протяжении семи лет граф из рода Гогенцоллернов (Мейнрад) жил отшельником в Черном лесу над местом, где находится церковь аббатства. Зимой 861 г. Мейнрада убили разбойники. Бандитов до Цюриха преследовали единственные друзья Мейнрада — мудрые вороны, с которыми отшельник сдружился за долгие годы одиночества. В Цюрихе вороны набросились на убийц старого монаха, устроив такой переполох, что негодяи были тут же схвачены и получили по заслугам.

Аббатство и церковь были построены над пещерой Мейнрада в 934 г. На протяжении последующих столетий аббатство сильно пострадало от многочисленных пожаров, и современный свой вид оно приобрело после значительной реконструкции и перестройки в восемнадцатом веке.

В 1799 г. Наполеон послал своих людей похитить Черную Мадонну из аббатства, но монахам заранее стало известно о набеге, и они успели тайно перевезти образ Богородицы через горы в Австрию. Там, чтобы скрыть происхождение Мадонны, ее перекрасили в белый цвет. После трехлетнего пребывания в изгнании статую возвратили в Айнзидельн и вернули ей прежний облик.

И поныне череп святого Мейнрада покоится в золотой раке у подножия статуи. Ежегодно на особой мессе его извлекают из раки для поклонения».

— Sie ist verblüfft, nicht ist sie? [39]

Вопрос произнесли благоговейным шепотом и так близко от Данфи, что он резко повернулся и даже непроизвольно отскочил в сторону, не сумев скрыть испуга. Полагая, что за ним и здесь следят, он взглянул туда, откуда послышался голос, ожидая худшего. Но там стоял не Белокурый и не Качок, а какой-то бледный американец в длинном черном плаще. С вандейковской бородкой.

— Простите? — переспросил Данфи по-английски.

Теперь наступила очередь американца удивляться.

— О, — воскликнул он, — вы тоже американец! Я сказал… — Он снова заговорил шепотом: — Я сказал, что она действительно потрясает, не так ли?

Данфи кивнул:

— Да, конечно.

Человек озадаченно поднял бровь.

— Я принял вас за немца, — признался он. — Обычно я не ошибаюсь.

Данфи задумчиво нахмурился и наклонил голову набок — жест, означавший: «Всякое бывает».

— Я определяю по обуви, — пояснил мужчина, кивнув на туфли Данфи. — Обувь любого выдаст. И она меня никогда не подводила.

Данфи наклонил голову, как и прежде, словно говоря: «Да неужели?» — но тут, глянув поверх плеча своего собеседника, заметил крайне непривлекательную группу туристов, шаркающей походкой приближавшихся к ним. Она состояла из восьми или девяти очень бледных сорокалетних мужчин в одинаковых длинных черных плащах.

— Моя группа поддержки, — объяснил его собеседник.

На какое-то мгновение Данфи решил, что они пришли за ним. Но нет, это была самая настоящая туристическая группа, хотя на первый взгляд и состоящая исключительно из вампиров среднего возраста. Данфи почувствовал себя еще более неуютно, когда заметил, что по меньшей мере у двоих ее членов были галстуки ленточкой и боло.

Внезапно один из туристов повернулся на каблуках и, став спиной к святыне, обратился к своим спутникам с акцентом, вызывавшим в памяти сцены из «Освобождения». [40]

— Вопрос, который я задал раньше о жизни Мейнрада до того, как он оказался здесь. Кто знает ответ на него? — Все промолчали, спрашивавший удовлетворенно улыбнулся. — Должен признать: вопрос не из легких, но ответ на него таков: Парацельс! — Он переводил взгляд с одной физиономии на другую, радуясь изумлению своих спутников. — Старик Парацельс, наверное, величайший алхимик всех времен. Он родился прямо здесь, на вершине Этцель, в том месте, где жил Мейнрад. Ну а теперь скажите-ка мне, что вы думаете на сей счет?

Кивая и усмехаясь, члены группы обменивались смущенными и удивленными взглядами. Данфи стало ясно, что им всем известна какая-то тайна, либо… они просто убеждены, что она им известна.