Князь. Записки стукача - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 70

Так умер самый веселый человек в моей жизни.

Я знал, что у него не было никого из близких. И послал телеграмму в Ташкент Великому князю. Сообщил кратко о смерти его адъютанта и подписался. Получил лаконичный ответ: «Собаке – собачья смерть». Но насчет отсутствия родственников я ошибся. У Вепрянского где-то в глуши в Пензенской губернии жила родная сестра – калека. Наш прохиндей был преданным братом, заботливо ее содержал и все свое состояние (и здесь наврал – остались серьезные деньги) завещал ей.

Я один провожал его на мексиканское кладбище, где купил для него участок – между знаменитым конквистадором, скончавшимся в шестнадцатом веке, и депутатом последнего парламента. Ему понравилось бы…

После смерти Вепрянского мне стало скучно в Мехико. И я решил уехать.

Взял билет на пароход и отправился… в Австралию.

Ужасное путешествие. Качку, жестокую морскую болезнь пропускаю.

Я поселился в Аделаиде. Со множеством аккуратных английских домиков в колониальном стиле с большими верандами, Австралия была раем для денежных мешков. Мне повезло с партнером. Это был до смешного честный и предприимчивый англичанин. Сухой и молчаливый. Я ссудил ему очень большую сумму. Он вложил мои деньги в торговлю чаем и добычу жемчуга… Он нанимал корабли и сам уходил в опасные плавания. Однажды его чуть не повесили пираты… Но он довольно быстро утроил мое состояние! Недаром у него была присказка: «Деньги должны идти только к деньгам».

Все время я проводил в ужасающем безделье. Я где-то прочел, что любой образованный тридцатилетний европеец может написать хотя бы одну книгу. Я как раз приближался к этому возрасту… Попытался писать роман. Но это оказалось нудным занятием. Вместо этого пил и курил травку. И от скуки спал с несколькими молодыми дамами. Все они были замужем и принадлежали к высшему городскому обществу. Начались мои похождения австралийского Казановы… Впрочем, Казанова завоевывал женщин. И, как всякая охота, охота за женщинами его завораживала. У меня все было наоборот. Женщины охотились за мной… Мелькание женских тел, одинаковые слова и одинаковые позы в постели этих, в сущности, невинных скучающих дам… Как сказал философ: «Эти позы уравнивают в кровати мудреца с глупцом и их обоих с животными».

Однако похождения кончились кроваво. Жена французского консула считалась здесь первой красавицей. Это был опаснейший женский тип – в прошлом шантанная певичка, натура яростная и страстная… Она вздумала сделать то, чего я боялся больше всего, – влюбилась в меня. Это оказалось очень обременительно. Куда бы я ни шел, передо мной возникала она. Я молил ее оставить меня в покое. Кончилось фарсом: консул приехал ко мне – умолял не бросать его жену, которую страстно любил. Но я не мог исполнить эту весьма неожиданную просьбу, я ее ненавидел…

Она все сделала по правилам – отправила мне письмо с проклятием и выбросилась из окна. Дома в Аделаиде невысокие, и она попросту осталась калекой. Мне было ее смертельно жаль… точнее, я старался ее жалеть, но только радовался освобождению. После этой истории мои остальные дамы побеседовали друг с другом и выяснили, что все они посещали одну постель. Это братство их не порадовало, и начался новый фарс… Мой английский партнер разбудил меня ночью и сообщил последнюю новость: все пятеро всё рассказали мужьям. Думаю, мужья и без того все знали – слишком маленький городок Аделаида, недаром здесь существовала фраза, сказанная одним из них: «Мужья на князя В. не обижаются». Но теперь все были обязаны обидеться и вспомнить о чести. Партнер сообщил, что пятеро мужей приготовились вызвать меня по очереди на дуэль. Если учесть, что все были офицерами, наше совместное предприятие грозило закончиться. Партнер сообщил мне, что один из наших кораблей ждет меня в Сиднее и доставит в Сингапур…

Так я бежал из Аделаиды.

Я жил в Сингапуре… Теперь я поклялся – никаких европейских дам. Мои прихоти удовлетворяла любовница-таиландка. Эту шестнадцатилетнюю красотку я купил у ее отца… Однажды мы купались вдвоем в моей огромной ванне, и мне захотелось покурить травку. Накурился и забыл о ней. Утром я обнаружил ее в ванной – она дрожала в остывшей холодной воде, но покинуть ванну без моего приказа не смела. Это и был мой идеал.

Иногда из России до меня долетали слухи о наших событиях – о войне с турками и о том, как мы чуть не взяли Константинополь, о том, что кто-то из революционеров опять стрелял в царя… И, читая, вспоминал стог сена, искаженное мукой наслаждения лицо девочки-женщины в грозовых сполохах…

И снова мучительно хотелось в Россию!

В Сингапуре есть мой любимый квартал. Здесь множество маленьких гостиниц и английских пабов. Они выстроились вдоль реки, напоминая Лондон, утонувший в пальмах и несусветной жаре. Я жил в одной из таких гостиниц – я ее купил и перестроил в жилище.

Это случилось в январе 1880 года. Солнце грело беспощадно, несмотря на вечернее время.

Ехать в карете было нестерпимо душно, я взял рикшу, и мы с моей таиландкой поехали на берег океана. За нами следовал мой крытый экипаж.

Я сидел на веранде ресторана. Напротив молча сидела моя восточная кукла.

Она могла не двигаться часами. Может быть, годами или веками. За это я ее тоже любил…

Океан дышал в темноте. Одетый в белый льняной костюм, я тоскливо глядел в наступившие сумерки. Прошел буддийский монах – в красном с голым плечом. Торопился в храм. В храме сидел, скрестив ноги, золотой Будда, которому я на всякий случай всегда оставлял на подносе золотые монеты…

Толпа японских матросов, толпа американских матросов… Они возвращались на корабли из борделей. Пароходы в гавани готовились ко сну…

Какой-то по счету день жизни заканчивался. Южные звезды горели на южном небе…

Я поражаюсь южному небу, особенно когда напиваюсь или много курю. Южный Крест… провал неба… оно опрокидывалось на меня. Ослепительно сверкало какое-то созвездие, и я летел вверх, в темную бездну, к звездам. Это означало, что я достаточно нагрузился. Я уже мурлыкал какую-то песню, когда раздался рядом женский голос:

– Ну, вот и свиделись, и опять за границей.

Боже мой! Черная Мадонна стояла у столика! Волосы горгоны Медузы и огромные глаза в пол-лица надвинулись. Она была продолжением южной ночи… Опрокинулась на меня вместе с Южным Крестом… Я был уверен, что все это – травка, что мне кажется, ведь я в последнее время иногда думал о ней… Точнее, о Соне и о ней… От травки, как всегда, двоилось, и я даже прикрыл один глаз… Но рядом с Мадонной трепетала еще одна Мадонна.

– Вы совсем плохи, – сказала она. И приказала моей таиландке: – Помогите мне.

Это «помогите» меня растрогало до пьяных слез. И я закричал в темноту любимую присказку моей няни:

– Ау! Подай голосочек через темный лесочек… Ау! – кричал я в океан. – Подай голосочек через темный лесочек!..

И видел наши тополя. Они качались надо мной.

В это время они волокли меня через залу к моему экипажу. Втроем мы, наверное, были великолепны – две восхитительные красавицы и посредине белокурая бестия – этакий русоволосый пьяный молодец Садко, не в меру богатый гость!