В половине восьмого он оделся и поехал в клуб. Там был
Сэрбитон в компании молодых людей, и лорду Артуру пришлось с ними ужинать. Их
банальные разговоры и праздные шутки были ему неинтересны, и как только
принесли кофе, он покинул их, придумав какой-то предлог. Внизу швейцар вручил
ему конверт. Это была записка от герра Винкелькопфа, который писал, что может
предложить взрывающийся зонтик, и убедительно просил зайти к нему на следующий
день. Это новейшее изобретение – зонтик, который взрывается, едва его
раскрывают, – только что прислали из Женевы. Лорд Артур разорвал записку на
мелкие кусочки. Он уже решил, что с него довольно экспериментов. Спустившись к
набережной Темзы, он сел на скамейку и несколько часов просидел, глядя на реку.
Луна блестела, как львиный глаз, сквозь рыжеватую гриву облаков, и бесчисленные
звезды, рассыпанные по небосклону, сверкали, как золотая пыль на лиловом своде.
Иногда на мутной воде появлялась баржа и уплывала, влекомая отливом, в то время
как железнодорожные сигналы переключались с зеленого на пурпурный и поезда с
ревом проносились по мосту. Прошло время, и часы на башне парламента пробили
Двенадцать; казалось, лондонская ночь вздрагивает с каждым ударом звучного
колокола. Затем железнодорожные огни погасли; остался лишь один зажженный
фонарь – как крупный рубин на высокой мачте, и шум города стал затихать.
В два часа ночи лорд Артур встал и побрел по направлению к
Блэкфрайерз. Каким все казалось нереальным! Как в причудливом сне! Дома за
рекой словно выстроены из мрака, как будто тени и серебристый свет перекроили
мир. Огромный купол собора святого Павла повис, как пузырь, в сумрачном
пространстве.
Приближаясь к «Игле Клеопатры», лорд Артур увидел человека,
облокотившегося о парапет. На мгновение тот поднял голову, и свет фонаря упал
ему прямо в лицо.
Это был мистер Поджерс, хиромант! Всякий без труда узнал бы
его дряблые, опухшие щеки, очки в золотой оправе, тошнотворную улыбочку полных
губ.
Лорд Артур остановился. Его осенила блестящая мысль, и он
тихо подкрался сзади. В одно мгновение он схватил мистера Поджерса за ноги и
швырнул в Темзу. Послышалось грубое проклятие, шумный всплеск, и снова все
стихло. Лорд Артур всмотрелся в залитую лунным светом воду, но увидел лишь
медленно крутящуюся на поверхности шляпу хироманта. Потом утонула и шляпа, и от
мистера Поджерса не осталось ни следа. Внезапно ему показалось, что грузная
фигура всплыла у лестницы возле моста, и сердце его похолодело от сознания
новой неудачи, но то была лишь игра теней, и, когда луна вновь выглянула из-за
облака, тени рассеялись. Наконец-то он, кажется, выполнил веление судьбы!
Испустив глубокий вздох облегчения, он прошептал имя Сибил.
– Вы что-нибудь уронили, сэр? – произнес голос у него за
спиной.
Повернувшись, он увидел полицейского с сигнальным фонарем.
– Ничего существенного, сержант, – ответил он с улыбкой, и,
остановив проезжающего извозчика, велел ехать на Белгрейв-сквер.
В течение следующих дней он разрывался между надеждой и
страхом. Бывали мгновения, когда ему казалось, что мистер Поджерс вот-вот
войдет в гостиную, но в другие минуты он верил, что судьба не может быть к нему
так несправедлива. Дважды он отправлялся к дому хироманта на Уэст-Мун-стрит, но
не мог заставить себя позвонить. Он жаждал определенности и боялся ее.
Наконец она пришла.
Сидя в клубе, он пил чай и рассеянно слушал рассказ
Сэрбитона о последнем ревю в «Гейети», когда официант принес вечерние газеты.
Взяв «Сент-Джеймс газетт», он принялся вяло переворачивать страницы, как вдруг
его взгляд остановился на странном заголовке:
САМОУБИЙСТВО ХИРОМАНТА
Побледнев от волнения, он начал читать заметку. Вот что в
ней говорилось:
«Вчера утром, около семи часов, прямо перед гостиницей
«Корабль» в Гринвиче на берег вынесло тело известного хироманта, м-ра Септимуса
Р. Поджерса. М-р Поджерс исчез несколько дней тому назад, вызвав серьезное
беспокойство в кругах, близких к хиромантии. Предполагают, что он покончил
жизнь самоубийством при временном помутнении рассудка, происшедшем от
переутомления. Таков вердикт, вынесенный после дознания. М-р Поджерс только что
завершил работу над крупным трактатом под названием «Человеческая рука»,
который вскоре будет опубликован и, без сомнения, привлечет внимание пытливых
читателей. Покойному было 65 лет, родственников он не оставил».
Лорд Артур ринулся из клуба с газетой в руках, чрезвычайно
удивив швейцара, который тщетно пытался остановить его, и немедленно отправился
на Парклейн. Сибил увидела его в окно, и что-то подсказало ей, что он несет
добрую весть. Она сбежала ему навстречу и, едва взглянув на его сияющее лицо,
поняла, что теперь все хорошо.
– Милая Сибил, – воскликнул лорд Артур, – давай поженимся,
завтра!
– Вот глупый мальчик. Ведь еще и торт не заказан! – отвечала
Сибил, смеясь сквозь слезы.
Глава 6
В день свадьбы – тремя неделями позже – собор святого Петра
заполнила элегантная толпа. Надлежащий текст был превосходно прочитан Деканом
Чичестера, и все согласились, что трудно себе представить пару красивее, чем
жених и невеста. Но они были не только красивы – они были счастливы. Лорд Артур
ни на минуту не сожалел о том, что выстрадал ради Сибил, а Сибил, со своей
стороны, подарила ему лучшее, что может дать женщина мужчине: нежность, любовь
и поклонение. Их романтическую любовь не убила реальность. Они навсегда
сохранили молодость.
Несколько лет спустя, когда у них родились двое
очаровательных детей, леди Уиндермир приехала погостить в Элтон-Прайери –
великолепный старый дом, который герцог подарил сыну на свадьбу. Как-то после
обеда, когда они с леди Артур Сэвил сидели под большой липой в саду, глядя, как
мальчик и девочка бегают по розовой аллее, словно солнечные зайчики, леди
Уиндермир вдруг взяла хозяйку дома за руку и спросила:
– Ты счастлива, Сибил?
– Конечно, дорогая леди Уиндермир. Ведь и вы счастливы,
правда?
– Я не успеваю быть счастливой, Сибил. Мне всегда нравится
мой самый новый знакомый. Но стоит узнать его поближе, как мне становится
скучно.
– Разве ваши львы вас не радуют, леди Уиндермир?
– Львы? Господь с тобой! Львы хороши на один сезон. Как
только им подстригут гриву, они превращаются в банальнейшие создания. К тому же
они дурно себя ведут с теми, кто к ним добр. Ты помнишь этого ужасного мистера
Поджерса? Шарлатан, каких мало! Это меня, впрочем, совершенно не беспокоило, и,
даже когда он вздумал просить денег, я не слишком рассердилась. Но когда он
стал объясняться мне в любви, я не выдержала. Из-за него я возненавидела
хиромантию. Теперь я увлекаюсь телепатией, это намного интереснее.