Крепость души моей - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов cтр.№ 80

– Почему в гости не зашел?

Он пожал плечами.

Втайне я с ужасом представлял эти посиделки. Но отказать не мог. Не я, не ему и не сейчас. Может ли полено отказать тонущему, который за него хватается?

– Текилы? – спросил он.

И подмигнул. Больше это походило на нервный тик.

Его машина была припаркована у тротуара. Не восьмиместный бегемот, готовый умчать нас в счастливое будущее – спортивный «Peugeot», который он подарил бывшей в прошлом году на день рождения. Я задумался, жалко ли ему будет бросить эту красавицу, оставляя город за спиной. Наверняка, жалко. В сто раз жальче, чем многих людей. Люди абстрактны, а машина конкретна. Люди чужие, а машина твоя. Не сразу я вспомнил, что ему ничего не будет жалко. Ничего. Обнуление души до равнодушия. Уходя – уходи, и не оглядывайся.

– Пива, – сказал я. – Холодного.

Пиво легло на виски, как родное. Мне захорошело. Нас обслуживал лично хозяин, смуглый азер лет пятидесяти. Это джинн, подумал я. Джинн из кувшина. Сейчас я натравлю его на ангелов, и Судный день отменится. Пока они будут драться, швыряясь спецэффектами, благодарное население сбежит из обжитой ядерной воронки.

Я хихикнул. Муж бывшей посмотрел на меня с плохо скрываемым страхом.

– Я тебе благодарен, – сказал он. – Я тебе очень, очень благодарен.

– Не за что.

Меня разбирал хохот. Я еле сдерживался.

– Дашка просто прелесть, – сказал он, вертя в руках пивной бокал. От запотевшего стекла пальцы стали мокрыми. – Я люблю ее, как родную. Красивая пацанка, мальчишки аж шалеют.

– Ага. Красивая. Вся в меня.

– Чего ты смеешься?

– Не обращай внимания. Нервное.

– Ну да, понимаю. Я бы на твоем месте вообще…

Он осекся. Утопил смущение в пиве. Ну да, он бы на моем месте. Бывшая гнала его к ангелам, и не догнала. Деловой человек не берется за безнадежные дела. За них берутся только такие, как я – семнадцатые. И даже не берутся, а плывут вдоль дела, как дерьмо по речке. Дерьмо, знаете ли, не тонет.

Мимо кафе трусцой пробежал дяденька в ярко-синих боксерских трусах. Жилистый, с брюшком, бритый наголо. По лицу дяденьки ручьями тёк пот. Наверное, он бегал здесь каждый день – из дому в парк «Молодежный». Берег здоровье, не ел жирного и мучного. Вот ведь молодец. Завтра кранты, а он бежит. И я, знаете ли, бегу. Берегу здоровье…

– Как ты с ними договорился? – спросил муж бывшей.

– Перед рассветом, – ответил я, кидая в рот кусочек лаваша. Азер заворачивал в лаваш сулугуни с кинзой, и это было очень вкусно. – Мы подъезжаем, они сверяют список и выпускают нас. Дальше мы линяем, не оглядываясь. Тебе разъяснили, что значит «не оглядываясь»?

– В подробностях, – кивнул он. – Я не об этом. Как ты с ними договорился? Я имею в виду, вообще. Ты им что-то предложил?

– Новые крылья. И открытку от Санта-Клауса.

– А все-таки?

Он наклонился вперед. Он давил на меня, вне сомнений давил и при этом заискивал. Боялся, что я разозлюсь. Что спасительное полено выскользнет из пальцев. Пожалуй, он понимал, что затеял ненужный разговор. И не мог иначе. Ему до смерти надо было выяснить, что я предложил ангелам. Баш на баш, услуга за услугу. Иначе его мир рушился, хоть сбеги он на край света.

Ему мало было заполучить полено. Он хотел вырезать из полена Буратино.

– Расслабься, – я чокнулся с мужем бывшей краем бокала. – Я им ничего не предлагал. Будь моя воля, я бы к ним вообще не ходил. Ты же знаешь, мне легче сгореть, чем договариваться. Считай, что мне просто повезло. Нам повезло.

– Врешь, – уверенно сказал он. – Не хочешь говорить.

Я сгреб его за шкирку и притянул к себе. Уперся лбом в лоб:

– Мудила. Упрямый мудила. Ну, врежь мне!

– Иди в задницу, – буркнул он.

– Врежь!

Моя слюна забрызгала ему лицо. Он не отстранился.

– Хороший ты парень, – сказал он. – Ты знай, я твой должник. Мы все тебе должны по жизни. Я просто не могу уяснить две вещи. Первая: что ты предложил ангелам? И вторая…

Муж бывшей вздохнул.

– Почему ты не радуешься? – спросил он. – Почему?!

Минут через десять нам принесли шашлык.

– …что значит «на хрена»?!

Сергей Вистпасский, сосед с четвертого этажа, ругался по мобильнику. И связь у него не рвалась. Словно там, в горних высях или в центре паутины сотовых сетей, кто-то с интересом прислушивался к разговору.

– …вы когда обещали быть?!

Пауза.

– …а сейчас сколько?!

Пауза.

– …а меня не колышет! Чтоб через полчаса…

Он выслушал ответ, отнял телефон от уха и в бешенстве уставился на экранчик своего «Sony Ericsson». Потом поднял взгляд и увидел меня.

– Представляете? Послал меня и отключился!

– Кто?

– Сантехник, мать его! У меня стена в туалете раскурочена, стояк менять надо, а он, ёшкин кот… Сварщик, сказал, тоже не придет.

Смех бродил во мне, перегорал в злость. Словно пиво – в мочу. Картина Сальвадора Дали: «Вистпасский в праведном гневе накануне серных дождей». На заднем плане сквозь разбитую стену уходит в бесконечность вереница унитазов. И веер карт в правом углу. При первом знакомстве сосед предупредил: «Не спрашивайте меня про преферанс! Пулю не пишу!» В ответ на мое недоумение он пояснил: «Все спрашивают. Из-за фамилии. Ну – вист, пас…»

– Электрик вообще трубку не берет! Хорошо хоть, обои в гостиной поклеили. Плиточник… Вот! Есть еще рабочая косточка! Есть! Здравствуйте, Павел Аркадьевич!

– Добрый день, – пожилой мужчина, похожий на рыжебородого гнома, вежливо тронул козырек полотняной летней кепки. В правой руке он держал деревянный ящик с инструментом и прозрачный пакет с рабочей одеждой.

– Проходите, у меня открыто. Видите, что значит обязательность? Договаривались на половину второго, а сейчас… – Вистпасский глянул на часы. – 13:28!

Он победно продемонстрировал мне циферблат.

– Извините, Павел Аркадьевич, – окликнул я плиточника.

– Да?

– Вы что, не в курсе?

– Насчет чего?

– Насчет всего.

– В курсе, – кивнул Павел Аркадьевич. – А что, есть какие-то новости?

– Нет, – опешил я. – Все по-прежнему.

– Ну, значит, точно в курсе. Так что ж теперь, и трава не расти?

Он ждал ответа, а у меня были только вопросы. Он знает, подумал я. У меня клеймо на лбу. Все, кому надо, видят счастливчика-семнадцатого – видят и ненавидят. Они просто скрывают, притворяются дурачками. Ничего, уже скоро. Я уеду и не вспомню, а вспомню – не вздрогну…